"Первые дни не мог ни есть, ни спать": машинист поезда - о жизни после смертельной аварии
На фоне трагического события в Иманте, когда в результате столкновения с поездом погибли две 13-летние девочки, многие задумались — как после таких происшествий чувствует себя машинист. Своим горьким опытом поделился Марцис, поезда которого унесли жизни двух человек.
«Все свое детство я провел рядом с железной дорогой. Куда бы я ни ехал — рядом всегда были рельсы: и дома, в Вецумниеках, и у бабушки с дедушкой за Вецумниеками, и еще в Крустпилсе», — рассказывает Марцис. «Когда был маленьким, ходил смотреть — конечно, с безопасного расстояния. Видимо, это засело в голове. Повзрослев, понял, что это мое призвание, и осуществил цель — выучился на машиниста поезда».
Он отмечает, что путь к профессии длинный — он обучался в Рижской железнодорожной школе (сейчас обучение проходит в Рижском государственном техникуме), где нужно было сдать множество экзаменов и зачетов. Затем последовали около 900 часов практики, после чего — снова экзамены. После успешной сдачи как минимум год нужно было отработать помощником машиниста.
«Во время управления составом свободного времени почти нет. Постоянно что-то нужно делать: следить за путями, сигналами, приборами, осматривать состав. Это не так, что мы сидим в кабине и нам ужасно скучно. Например, во время рейса мы обязаны проводить проверку тормозов».
«Первый случай произошел на третий месяц после повышения»
На вопрос о трагических инцидентах, когда на рельсах пострадали люди, мужчина отвечает, что в его практике было два случая с летальным исходом. «Оба очень похожи — человек сознательно бросился под поезд. Первый случай произошел давно — примерно через три месяца после того, как меня повысили до машиниста. [...] Это случилось на станции Зиемельблазма, днем. А второй — в Лоде, ночью».
«В обоих случаях поначалу казалось, что все в порядке — человек стоит рядом с рельсами, я подаю сигнал, он смотрит на меня. Мне кажется, что он увидел поезд и понимает, что нужно отойти. Потом, когда подъезжаешь совсем близко — полтора-два шага... не проходит и двух секунд, как он уже стоит на рельсах и... ну, да. Оба случая были одинаковы».
«Днем объект можно заметить уже за километр, но тогда ты видишь только то, что рядом с рельсами что-то находится, чего там не должно быть. Обычно непонятно — это животное, дерево или какой-то предмет».
«Реально понять, что это человек, можно примерно с 500–600 метров днем, а ночью расстояние как минимум вдвое меньше. Но даже при этих 500–600 метрах тормозной путь состава не дает никаких шансов, не говоря уже о ночи... Тормозить в таких случаях обязательно, но, к сожалению, ясно, что это не поможет, потому что тормозной путь может быть до километра».
«Было трудно доверять людям!»
«Какое-то время после этих случаев казалось, что почти у каждого второго что-то “на уме”, будто он что-то задумал. Было трудно снова начать доверять людям. Нужно заставить себя преодолеть это. Конечно, не все, кого замечаешь из кабины, собираются сделать что-то подобное. Но некоторое время все равно смотришь на людей с подозрением».
«Первый случай меня, можно сказать, выбил из колеи. Первые дни — дня четыре — не мог ни есть, ни спать. Все время прокручивал в голове, что произошло, искал какие-то другие варианты действий, которых на самом деле нет...»
На вопрос, может ли машинист сразу после такого случая вернуться к работе, он отвечает, что да. «Но предоставляются два выходных, пять дней в санатории и оплаченный психолог. Я воспользовался двумя выходными, в санаторий не поехал. После этих двух дней мне самому уже хотелось вернуться на работу — хотелось вернуться к привычному ритму, занять голову делом, чтобы не сидеть, свернувшись клубком, и не думать все время об этих ужасах».
Какова процедура после столкновения?
Марцис объясняет, что порядок действий в таких случаях строго регламентирован.
«Увидев что-то подозрительное рядом с путями или на рельсах, мы обязаны подать непрерывный звуковой сигнал, посигналить прожектором — вдруг человек не слышит. Если человек все равно не реагирует, за полкилометра до него нужно начинать тормозить».
«Но, как я уже говорил, тормозной путь — минимум километр, поэтому фактически дальше все зависит от самого человека и того, что происходит вокруг него.
Если он сам отходит от рельсов или кто-то его оттаскивает, мы обязаны задержать этого человека и передать полиции. Если он убегает — нужно описать полицейским, как он выглядел и в каком направлении пошел». Если избежать столкновения не удается, то после остановки поезда нужно сообщить дежурному диспетчеру: фамилию и имя машиниста, данные поезда, что произошло и где произошло».
«А дальше — самое неприятное: нужно идти смотреть, что случилось с человеком. Когда находим пострадавшего, ну... Мы не можем определить, жив он или мертв — это делают медики. Но мы обязаны сообщить диспетчеру, который вызывает соответствующие службы. Машиниста передают в распоряжение полиции, и он должен выполнять ее указания. Машинист обязан сообщить о случившемся столкновении, а также о том, что есть пострадавший или погибший».
