"Мне положено бесплатно, но мест нет": честный рассказ онкопациентки о лечении в Латвии
Занда Радзиня не планировала делать журналистское расследование, но болезнь сделала ее экспертом поневоле. После онкологического диагноза женщина прошла не только лечение, но и весь лабиринт латвийской системы здравоохранения — от бесплатных квот до платных консультаций, от формальных правил до реальной жизни.
Своим опытом Занда поделилась в соцсетях: «В Латвии — лучшие врачи и медсестры в мире», — подчеркивает она. И добавляет, что проблема не в специалистах, а в системе. В системе, где по закону пациенту положены бесплатные обследования и консультации, но на практике «свободных мест нигде нет».
Общаясь с Национальной службой здравоохранения, она убедилась: формально все работает правильно. «Они прекрасно знают, как все должно быть по закону, но в жизни все иначе», — пишет она. Онкоконсультант может искать свободные места только в рамках своей больницы и партнерских учреждений. Сам пациент — не ограничен ничем, кроме собственного ресурса. «Я сама могу целый день сидеть за компьютером с телефоном и найти место в другом городе, в частной клинике».
Особенно остро она описывает состояние, знакомое многим онкопациентам, — канцерофобию. «Страх, что рак поселился и где-то еще». Но даже здесь система не предлагает маршрута. Онкогинеколог разводит руками и отправляет к семейному врачу. Дальше — самостоятельный поиск: «Ты сама роешься в интернете, читаешь отзывы, ищешь того самого невролога». Бесплатных мест нет, консультации платные. И возникает вопрос, который так и остается без ответа: «Почему врач не может просто сказать, к кому лучше обратиться?»
Та же история повторяется и в стоматологии после лучевой терапии. Инфекции, осложнения — и снова пациент остается один на один с выбором специалиста.
В итоге женщина приходит к жесткому выводу: «То, что мы называем квотами, в реальной жизни — действительно насмешка». Ее взгляд на будущее медицины прагматичен. Она говорит о необходимости доступного страхования и о поощрении работодателей, которые покупают медицинские полисы своим сотрудникам.
Со временем меняется и ее собственное отношение. «Если в начале своей болезни я считала, что мне положено, то сейчас думаю иначе: если мой работодатель купил мне хороший полис, он должен работать». Она готова отказаться от государственного ресурса, если у нее есть страховка, и «отдать свое "мне положено" тому, о ком работодатель не позаботился».
В конце года она подводит итог: даже при серьезном диагнозе использовано лишь около половины страхового лимита. И надежда у нее простая: «Я надеюсь, что в праздники медицинские полисы получат многие, многие работающие люди. Это позволит нам, застрахованным, забыть о расходовании квот. Пусть они останутся тем, кому не повезло».
