Джуна: «Я - живой труп»

Лекарство от всех болезней

Ассирийка Джуна, или Евгения Ювашевна Сардис (в замужестве Давиташвили) — первый официальный экстрасенс СССР, организатор международной академии альтернативных наук, проректор Открытого Международного университета нетрадиционной медицины в Коломбо, Доктор наук Всемирной Академии Информатизации, Член Союза писателей, участница выборов в Государственную думу и обладательница многих других званий. Но главным, пожалуй, было не это. Джуна с помощью своих рук помогла огромному количеству людей: среди ее «пациентов» были Леонид Брежнев, Майя Плисецкая, Роберт Рождественский, Роберт де Ниро, Андрей Тарковский, Федерико Феллини, Алекандр Буйнов, Иосиф Кобзон, София Ротару, Григорий Лепс, Аркадий Райкин и многие другие. «Рассеянный склероз я приостанавливала, почку выращивала, селезенку у мальчика нарастила. Туберкулез, пневмония, лейкемия… — говорила о своем даре Джуна. — Да дайте мне любого глухого — он будет слышать. Еще, будучи практиканткой в тбилисской железнодорожной больнице, я снимала холестерин, восстанавливала циркуляцию кровеносной системы и мышечной структуры, руками залечивала пролежни, гангрены».

Как правило, подобные люди ни с кем не хотят делиться своим даром, но только не Джуна. Она всегда говорила, что каждый может развить в себе эти способности и даже обучала всех заинтересованных в чуде людей некоторым целительным приемам. Несколько лет назад Джуна, которая сама себя называла ученым, медиком и конструктором-изобретателем по нанотехнологиям, разработала аппарат-биокорректор «Джуна-1», в основу которого были положены результаты измерения излучений ее рук в процессе проведения лечебных сеансов. Важным аспектом в деле Джуны было то, что она бралась за лечение тех болезней, которые принято считать неизлечимыми — рассеянный склероз, болезнь Паркинсона, СПИД, болезнь Альцгеймера, склеродермию. «Вы же знаете, Паркинсон не лечится, рассеянный склероз не лечится. А я взяла те заболевания, которые не лечатся. Астму снять — это легко. Просто каждый день мама дочке или дочка маме будет массаж по нижним долям и средней доле легких делать и постепенно это заболевание уйдет, понимаете?»

Она мечтала продлить жизнь человеческого рода — сделать так, чтобы люди забыли о том, что какие-то болезни могут не излечиться. Джуна хотела, чтобы такой биокорректор стал доступен всем, чтобы он стоял в каждом доме. «Единственная привилегия в моей жизни — это то, что я открыла физические поля биологического объекта и получила за это высшую медицинскую награду», — отмечала она.

Жизнь Джуны изменилась в 2001 году, когда умер ее единственный сын Вахтанг. В тот декабрь юноша попал в автокатастрофу в Москве: перед его «Волгой» перебегал дорогу пешеход, и, пытаясь избежать аварии, Вахтанг совершил резкий маневр, в результате которого столкнулся с другим автомобилем. В результате юноша заработал гематому головы, сломал ключицу и травмировал позвоночник. Однако Джуна не доверила судьбу сына медикам и целый месяц сама выхаживала его дома, лечила своим методом бесконтактного массажа. И случилось чудо — лечение матери помогло. Через три недели Вахтанг вновь почувствовал себя здоровым и, никому не сказав, пошел в баню. А спустя двое суток умер от сердечно-сосудистой дистонии. Так на свете не стало сына Джуны, которому было всего 26 лет... И лишь однажды она призналась, что ее сын предчувствовал, что скоро уйдет из жизни. Как-то раз он произнес пророческую фразу: «Ну что ж, мама, я раньше уйду, а ты останешься». «Последний раз 22 июля 2001 года мы отмечали наш общий с сыном день рождения, и Вахо неожиданно заявил, что больше справлять день рождения он не будет, — вспоминала Джуна. — За неделю до трагедии Вахо пришел ко мне в мастерскую и на ухо шепнул, что скоро его не станет».

В день похорон сына Джуна, которая была уверена, что ее сыну помогли умереть, хотела покончить с собой — она пыталась сброситься в могилу к покойнику, когда его опускали, хотела, чтобы его гроб лег на нее. Ей этого сделать, естественно, не дали, но женщина не отступила. «Зашла домой, железную дверь за собой закрыла. «Хочу побыть одна», — говорю. А сама выпила 8 таблеток ношпы, 20 феназепама, еще какие-то таблетки…» Тогда ее буквально вытащили с того света, но и на этом Джуна не успокоилась. Сначала она пыталась заняться клонированием сына, но когда поняла, что все это слишком нереально, хотела отрубить себе палец, затем руку, но ее вовремя остановили. А спустя три месяца после похорон обезумевшая мать и вовсе подумала, что Вахтанг, похороненный на Ваганьковском кладбище, лежит слишком далеко от храма, от людей. Как бы на отшибе. «И я решила перезахоронить сына. Когда производили эксгумацию и вскрыли крышку гроба, мы с Романом Семеновичем были поражены: двухметровая глубина теплой земли совершенно не тронула тленом тело моего мальчика. Будто он умер только вчера. Нет, будто бы он не умирал вовсе, а заснул. Красивый, ладный, молодой. И это было необъяснимым чудом».

Всю скорбь Джуны осознать действительно сложно — ее поступки говорят о том, что смириться с утратой сына она так и не смогла. Что и говорить, ведь она даже подложила к нему в гроб мобильный телефон и на протяжении всей оставшейся жизни звонила ему, пополняла его счет, так как не могла поверить, что на том конце уже никто никогда не ответит. «Мне кажется, он где-то здесь, рядом. А может, это не он в гробу? Знаете, я уже и о своей могиле стала задумываться: недавно даже ходила и гроб выбирала. Вот закончу новый прибор, пояс целебный... Когда в храме Христа Спасителя меня за вклад в развитие медицины награждали, дали кубок, орден золотой с брюликами, мантию рубиновую, сказала всем: «Уходя, я не уйду — для народа останусь». Дай бог, чтобы кто-нибудь так служил своей родине и человеку, как я».

Так как Джуна и Вахтанг родились в один день, после смерти сына каждый свой день рождения Джуна встречала не в ресторанах и даже не дома, а на кладбище. Там она и ее самые близкие друзья, коих было немного, накрывали стол и предавались совсем невеселому пиршеству. «С декабря 2001-го, когда Вахтанг погиб, Джуна, можно сказать, жила на могиле сына, и, даже когда ее там не было, она все равно была рядом с ним: надгробие выполнили по ее эскизу, и в одной из бронзовых фигур легко узнавалась сама Джуна с распростертыми, как крылья, руками — она и там пыталась закрыть его собой», — говорил один из ее близких друзей актер Станислав Садальский.

Но если о гибели сына Джуны знали все, то о том, что за много лет до его появления у Джуны родилась дочь, которая умерла в возрасте двух месяцев, знало не такое уж и большое количество людей. И своего сына женщине уже приходилось вытаскивать из цепких рук смерти — оказывается, когда Вахтангу было 7 лет, он умирал от острой саркомы. Тогда Джуна совсем не отходила от него и при росте 171 см весила всего 32 кг... «Мы умирали вместе», — откровенничала мать. Несмотря на все пережитое, она всегда делала акцент на том, что человек должен настраивать себя на долгую жизнь, да и хотела добиться того, чтобы люди доживали до библейского возраста. Но сама Джуна жить долго не мечтала. Все 14 лет она пыталась смириться со своим личным горем, но в конце концов ей не оставалось ничего, кроме как признать, что время не лечит. Всего год назад Джуна откровенничала о том, что хочет построить часовню и уйти наверх, к сыну. И как бы странно это ни звучало, но у нее получилось. 8 июня Джуны не стало. Причина смерти Джуны звучит слишком для нее просто — инсульт. В последнее время здоровье целительницы, с которым у нее и раньше были некоторые проблемы, резко ухудшилось — она почти ничего не ела и была слаба, ведь всю свою жизнь она отдавала энергию другим, а себе не оставляла совсем ничего. А вот обстоятельства смерти Джуны до сих пор неизвестны. Например, все тот же Станислав Садальский говорил, что незадолго до смерти Джуна два дня провела в коме, потом ее выписали, и ей стало плохо, когда она вышла в соседний с домом магазин, чтобы купить поесть. «Несколько дней назад ее привезли из больницы, где прооперировали, начались серьезные проблемы с кровью, она почти не циркулировала — руки были ледяные, как у мертвой. Впрочем, она давно уже была мертвой, она умерла тогда вместе с Вахтангом — душой, телом же — не жила, а доживала, энергия ее ушла, лечить она уже не могла, быстро слепла. Чехов, кажется, сказал, что человек умирает столько раз, сколько раз он теряет дорогих ему людей. Гибель сына Джуна не пережила», — рассказал Садальский.

И в то время как одни люди гадают о будущем нажитого Джуной богатства, другие рассуждают о том, что же все-таки подкосило женщину, которая могла исцелить любого, кроме себя. Сама она всегда приводила в пример простую ситуацию — разве хирург смог бы себе сделать операцию сам? Так же и она ничем не могла помочь себе. Ее близкий друг, начальник Главного штаба Союза казачьих войск России и зарубежья Валерий Камшилов, вспоминает, что в последнее время она жаловалась на боли в сердце: мол, покалывало под лопаткой. Валерий посоветовал ей обратиться к врачу, и она прошла обследование в нескольких медицинских центрах. Оказалось, что у Джуны были проблемы не только с сердцем, но и с сосудами... «Атеросклероз сонной артерии, непроходимость 90%. Нужно было срочно делать операцию. Но когда ее стали готовить к этой операции, выяснилось, что почти весь организм изношен. Она целиком отдавала себя другим, а за своим здоровьем не следила. На протяжении многих лет вела десятичасовой прием больных в любое время суток. Все откладывала операцию. Ей хотелось дома, а не в больнице отметить День Победы. У нее к этому празднику особое отношение. Ей сшили новый мундир. Она надела новую форму, и 9 мая мы поехали кататься по Москве. Ну а после майских праздников она легла в больницу. 26 мая ей сделали операцию на сонной артерии. 2 июня выписали домой. Джуна была в хорошем настроении. Ничто не предвещало беды, а на следующий день после выписки у нее случился приступ. Она впала в кому. Ее доставили в больницу. 8 июня в 11.00 Джуна скончалась».

После смерти Вахтанга Джуна жила только ради того, что изменить мир. Она знала, что делает, и всегда говорила, что люди будут помнить и благодарить ее, но к тому времени ее уже не будет... «Наверное, моя жизнь могла сложиться иначе, наверное, проще и радостнее, если бы не мой дар. Я — живой труп, да, я — живой труп, и я долго не останусь. Мне мало осталось, очень мало. Я честно говорю. Когда сын погиб, мне сказали: «Пять лет клонировать здесь никого не будут». Сначала пять, я подумала, потом 10, потом еще сколько-то... «Хорошо, — ответила, — я к Вахо пойду, и потом мы вернемся — Бог нас клонирует».

Любовь Новоселова Фото: sadalskij.livejournal.com, скриншот Youtube, из архива издательства