"Недавно позвонила Пугачева, спросила, как у меня дела": самое необычное интервью с Раймондом Паулсом

Если бы Маэстро был на пару десятков лет моложе, он, кажется, прыгал бы от радости — в таком хорошем настроении он находится этим летом. Несмотря на то, что его гнетет факт, что 4 августа исполнился год со дня смерти его любимой жены Ланы. Эту тему мы в этот раз не затрагиваем, уважая просьбу внучек Маэстро, но в целом беседа показывает, что, насколько это возможно, несмотря на возраст и здоровье, Раймонд Паулс держится бодро, настроен на работу, шутит и снова радуется новым талантам.

— Добрый день, господин Паулс. У вас найдется минутка для разговора с журналом Kas Jauns?

— Ой! Что же опять случилось? (Смеется.) Добрый день!

— Да вроде ничего. Единственное, вчера я испугалась, когда позвонила вам, и трубку подняла женщина, сказавшая перезвонить позже, так как вы сейчас не можете говорить.

— Это моя внучка!

— Она очень за вас переживала и строго настояла, чтобы я не затрагивала одну очень личную тему.

— Да. Пожалуйста, не надо сейчас об этом.

— Смотрю, в планы событий в музыкальном зале Daile снова включена ваша концертная программа с Андрисом Кейшсом "Мужчины в лучшем возрасте". Когда мы говорили с вами в начале лета, вы сказали, что летом не будете выступать, но осенью с Кейшсом - возможно...

— Будет, будет, и первые концерты уже распроданы!

— Есть ли какие-то сюрпризы для зрителей в этом сезоне?

— Это не так просто. У нас новые номера рождаются, когда кто-то из правительства ляпнет что-нибудь глупое. Тогда мы можем это использовать. В основном все рождается само по себе, приходит в нужный момент — и вот оно! Такие вещи нельзя заранее написать и спланировать. Раньше у нас были такие личности, которые сами по себе уже были смешными и забавными.

Кстати, сегодня мне показали запись с концерта, где Максим Галкин меня пародирует! Вот что значит талантливый человек! Очень хорошо! Мне понравилось! Но это не было сюрпризом для меня. Я его слишком хорошо знаю. Галкин — суперталантливый артист. Несмотря на все, что происходит вокруг, о чем мы не можем и не хотим говорить... Мне также недавно позвонила Пугачева, спросила, как у меня дела, и так далее. Наверное, мы как-нибудь встретимся в Юрмале. Вот и все, больше ничего нового не могу рассказать. Все это вам даже не интересно.

— Как же не интересно? Очень даже интересно!

— Вам, так называемой желтой прессе, нужны такие сенсации, где кого-то придушили, убили или кто-то повесился! (Смеется.)

— Господин Паулс, не дай бог! В вашем случае у нас, журналистов, точно нет желания на такие сюжеты!

— Моя последняя "забава" была вчера, когда я вышел и представил всем нового певца Эдгара Ошлейса — бас, красивый голос у парня! Юноша с оперным голосом! Мы попробуем вместе что-нибудь сделать. Еще неизвестно, как получится. Осенью на ВЕФе [Культурный дворец ВЭФ] будет концерт, и тогда увидим, как публика отреагирует.

— Где вы его нашли?

— Здесь, в Радио-доме. Оказывается, он уже давно здесь крутится, но внезапно на меня "свалился как снег на голову". Такой уникальный за многие годы! У него очень красивый тембр голоса, он хорошо выглядит. Фактически я уже слишком долго с вами говорю. (Смеется.) Он, кстати, уже участвовал в нескольких операх. Если он споет какую-нибудь мелодию, какую-нибудь светлую любовную арию своим нежным, мужественно низким голосом, которого сейчас ни у кого нет... Если понравится женщинам, значит, все будет в порядке! У нас сейчас певцы в основном много говорят, но с пением все не так хорошо.

— В последние годы у вас все же больше было девушек, которых вы замечали.

— Ну, девушки... Не будем же сравнивать с Леди Гагой или чем-то подобным.

— Вы играли вместе с Паулой Сайей.

— К сожалению, как-то у нас не сложилось. Действительно не хочу говорить ничего плохого. Пусть она строит свою карьеру дальше. Ведь я уже тоже больше не занимаюсь концертной деятельностью. В моем возрасте особенно нет смысла лезть на сцену, потому что неизвестно, спустишься ли потом обратно. (Полушутливо покашливает).

— Господин Паулс, если не секрет, чем вы были заняты вчера, что не могли сами ответить на звонок, и это сделала ваша внучка?

— Я всегда доверяю своим внучкам. Когда дела стали слишком сложными, когда были все те события в семье, я сам попросил внучек, чтобы они все уладили. Во всем мире так принято — за артистов все дела, в том числе и общение, решают менеджеры и агенты. А не как я сейчас, позволив себе говорить с вами. Возможно, это может навредить моему здоровью.

— Вовсе не хочу вас тревожить.

— Меня уже ничем не испугать! Но это так, к слову. Всему, в том числе и темам для разговора, свое время. Хочу, чтобы вы знали, что ваш журнал каждую неделю появляется у меня дома. Тогда я с лупой смотрю, какие лица там изображены...

— О вас ведь не было ничего плохого или неприятного на страницах журнала?

— Нет. Я ведь тоже ничего плохого не делаю. Но Kas Jauns считается желтой прессой, и даже в таких изданиях нужно соблюдать какие-то границы. Нужно оценивать, что можно позволить себе писать о человеке. Так же, как мы с Кейшсом на концертах соблюдаем правило — не дай бог, насмехаться над кем-то! Ни в коем случае! Никогда! Всегда нужно чувствовать ту грань, чтобы своей работой вызвать у людей улыбку или смех. Почему бы и нет? Но не высмеивать! Лично вам я ничего не предъявляю, не поймите меня неправильно. Спасибо, что всегда публикуете нормальные статьи. Иначе я бы вообще с вами не говорил. Говорят ведь, что время — деньги. Сейчас, говоря с вами, я потерял где-то два евро и 12 центов. Завтра не хватит на булочку! Я позволил себе так долго с вами разговаривать, как ни с кем другим!

— Большое вам за это спасибо!