"Надо просто быть счастливой, и они этого не переживут": одна из героинь 2023 года - Алла Пугачева

Рыжеволосая девушка, в 26 исполнившая «Арлекино» и покорившая мир, — Пугачева стала в последующие десятилетия для нескольких поколений универсальным символом родины. Не Брежнев, не Горбачев, не Ельцин, не Путин, а она. Та, которую невозможно игнорировать и невозможно не слушать. Она пела и говорила то, что чувствовали миллионы, это были их чувства, их песни, их слова.

Алла Пугачева, чьи поступки и в прежние времена требовали определенной смелости, в отличие от многих коллег по цеху после 24 февраля 2022 года не стала подыгрывать Кремлю, оправдывая происходящее словами «на нас хотели напасть, поэтому мы первые…»

В стране, пережившей сталинские репрессии и эпоху доносов, вновь наступило золотое время подлецов и карьеристов, хорошо изучивших конъюнктуру власти. Именно эти карьеристы и подлецы, про которых при следующем режиме все забудут, сегодня пытаются отменить и обесценить Пугачеву.

Но феномен Пугачевой в том, что ее отменить невозможно. Пугачева всегда там, где ее Россия, — думающая, развивающаяся, знающая себе цену. В меру циничная, не прогибающаяся, ошибающаяся. Падающая, снова встающая и идущая дальше, несмотря на предательства и удары под дых. Ее Россия сегодня затаилась, эмигрировала или сидит в тюрьме.

В остальной российской z-реальности Пугачева просто неуместна. В патриотическую показуху она абсолютно не вписывается со своим темпераментом и своей свободой.

В чем ее секрет, почему она будет всегда, а ее хулителей ждет забвение? «Новая газета Европа» представляет портрет Аллы Пугачевой, певицы, композитора, слабой и сильной женщины, которая поет и говорит. Женщины, которая, кажется, наконец счастлива.

«Надо мной — НЛО»

Алла Пугачева родилась 15 апреля 1949 года в Москве. Родители были фронтовиками. Отец Борис Пугачев мечтал о карьере циркового артиста. Но не сложилось: на войне (служил в разведке) потерял правый глаз. В послевоенное время сделал карьеру в торговле, пройдя путь от рядового сотрудника до директора Талдомской обувной фабрики. Пугачева запомнила его прагматичным, деловым, никогда явно не выражавшим свои чувства. При этом на работе или среди друзей он был душой компании, а вот дома скорее «диктатором с юмором». Мама Зинаида Пугачева была натурой более романтичной, любила красиво одеваться, прекрасно пела и имела свойство, которое передастся ее дочери, — собирать вокруг себя толпы поклонников. Педагог по образованию, она попала на фронт в 19 лет. Была бойцом противовоздушной обороны. Заметив, как она поет, начальство перевело ее в концертную бригаду, которая ездила по всему фронту и поддерживала боевой дух солдат. Однако получать музыкальное образование после войны Зинаида Архиповна не стала, полностью посвятив себя семье и воспитанию детей. В музыкальную школу она отведет свою дочь Аллу. Той будет всего 5 лет.

«Самое первое впечатление, с каким я родилась, — как будто надо мной НЛО висело. Огромные яркие лампы. Моя мать мне позже говорила, что я не могла этого помнить. Потому что это невозможно, — рассказывала Пугачева в конце 1980-х в документальном фильме Юрия Занина “Жди и помни меня”. — Потом я уже узнала, что я родилась с опухолью на горле. То есть сразу, как я родилась, меня положили на операционный стол и вырезали эту опухоль или что-то такое. И вот я помню этот свет ламп… Можно сказать, что моей матерью ничего не было запрограммировано. Ну что-то же ее заставляло меня учить музыке, заставлять ходить в две школы, учить английский. Что-то заставляло ее меня воспитывать монастырски. Туда нельзя, с этим гулять нельзя, хулиганить нельзя, нецензурно говорить нельзя, больше отдавать... Все эти законы впитывались в меня с детства. Все шло к тому, что я положительная героиня должна была быть. Вы представляете, к 16 годам меня распирало так, что мне хотелось уже кусок говна, извините. Это слово я тоже не могла произнести в детстве. Слово “жопа” не могла, “дурак”. В 16 лет мне хотелось вырваться куда-то, где дурно бы пахло, общаться с теми людьми, которые плохо себя вели. У меня была потребность просто общаться с людьми, которые воспитывались не так, как я. Где я могла их найти? Четкое убеждение было, что в эстраде. Я в эстраде и оказалась».

Но пока ей всего пять, и мама отводит ее в музыкальную школу при училище имени Ипполитова-Иванова. Через десять лет Алла поступит в это же училище на дирижерско-хоровое отделение.

«Отец, — вспоминала Пугачева, — видимо, жалел меня. Потому что невыносимо было видеть, как ребенок трудится, причем честно трудится — по 3–4 часа в день. Каждый день. И летом, и весной, и осенью, и зимой. Иногда он выходил из себя и кричал: “Она должна быть официанткой. Что вы от нее хотите?! Это очень прибыльная профессия”. Я прекрасно понимала, что он шутит, но он очень искренне говорил, когда сердился: “Это ей совсем все не нужно”».

До 16 лет она была дикаркой. Ей даже прозвище такое дали. Не любила фотографироваться, не любила вставать на стульчик и читать стихи, не любила, когда ее заставляли играть на пианино. 

Она не переносила публику. Когда в доме собирались гости, старалась убежать, устраниться от повышенного внимания в свой адрес.

«Мама очень гордилась своим ребенком, который может хорошо сыграть на пианино. Почему-то меня всегда просили играть “Полонез Огинского”. И мама мучилась от того, что остальные меня не слушают так, как умела слушать она. Я прекрасно видела, что всем хочется сыграть в картишки, в лото, выпить еще рюмочку… А они обязаны меня слушать. Вот это меня всегда коробило».

Яркое воспоминание детства — отец ударил мать. Один-единственный раз в жизни. Но на ее, Аллы, глазах. Отец долго потом просил прощения. Больше не посмел. Но это запомнилось на всю жизнь. С тех пор мужчины, которые поднимали руки на своих женщин, для нее переставали существовать. Отца она простила.

Ей было 14, когда его посадили. В начале 1960-х по стране прокатилась волна судебных разбирательств и арестов руководителей всех уровней. Советская верхушка организовала масштабную чистку всех директоров предприятий. Исключением не стал и директор кожевенной фабрики Борис Пугачев.

«Я вспоминаю фразу матери, когда я спросила, что случилось с папой. Мама сказала: “Он нарвал сирени в чужом саду”. Такое объяснение могла дать только моя мама. Грустно и смешно, конечно, — вспоминала Пугачева тот период. — Времена были хрущевские, и за все ответ несли хозяйственники. Сколько их, бедных, попересажали тогда, боже мой… Папу осудили на три года. Он взял на себя вину другого человека, который был очень болен, — тот бы не выдержал судимость и тюрьму. У нас все было конфисковано. Хотя чего там конфисковывать-то в принципе? Вышел папа раньше — освободили за примерное поведение. Но жизнь его и взгляды на жизнь после этого совершенно поменялись».

В отце, по ее словам, что-то надломилось, он многое пересмотрел, стал более мягким человеком. После срока ему предложили снова вступить в партию, но он, когда-то активный коммунист, теперь отказался.

Букет Шульженко у ног

В 16 лет Алла Пугачева — уже студентка училища Иполитова-Иванова — оказалась в Доме учителя на репетиции коллектива Лившица и Левенбука. Исполнила сама несколько песен и получила предложение войти в их сборную эстрадную программу «Пиф-Паф, или Сатирические выстрелы по промахам». Вскоре ее позвали с собой на гастроли.

Дома была трагедия. Пугачева вспоминала: «Меня все время родители отворачивали от этой эстрады. Они говорили: “Богема, болото, грязь, разврат”. Когда они узнали, что в 16 лет я еду на какую-то гастроль, мама плакала. Папа переживал. Никто не мог их уговорить, чтобы меня отпустили. Все-таки 16 лет, ужас. Уговорили с трудом. Я побежала к друзьям нашей семьи — были такие артисты оперетты Ратмаковские. Тетя Ксения сказала: “Зина (обращаясь к моей маме), ну что, собственно, девочка теряет? Ну, отпустите вы ее. Пусть она сама поймет, что она никуда не годится”. На что моя мама ответила: “Как это не годится?! Нет, пусть попробует!”»

Так состоялись ее первые гастроли. Выступления прошли на Урале. По возвращению Пугачева записала на Всесоюзном радио для программы «С добрым утром!» свою первую песню «Робот» на слова Михаила Танича.

Песню подхватили, но фамилия исполнительницы мало кому запомнилась.

В последующие три года Пугачева выступала с липецким ВИА «Электрон», работала концертмейстером в Государственном училище циркового и эстрадного искусства, с 1970 года уже числилась артисткой Росконцерта. Также сотрудничала с ансамблем «Москвичи», эстрадным оркестром под руководством Олега Лундстрема и ВИА «Веселые ребята».

К тому моменту у нее уже родилась дочь Кристина, которую она с малых лет брала с собой на гастроли. Причина расставания с ее отцом, цирковым артистом-клоуном Миколасом Орбакасом, — сцена, которая Пугачеву увлекала все больше и больше, их пути расходились. Плюс однажды он, как когда-то ее отец на мать, поднял на нее руку. Второго раза Пугачева ждать не стала.

— Для меня нет такого понятия: бьет — значит любит, — комментировала она годы спустя те отношения. — Для Кристины, кстати, тоже, насколько я понимаю (второй брак Кристины Орбакайте — с Русланом Байсаровым — в 2000 году распался именно после такого инцидента с насилием. — Прим. ред.). То есть удары нашу семью по женской линии преследуют по жизни. Наверное, чтобы с мужьями расставаться легче было… Мама моя [не разводилась, потому что] жила для семьи, для детей, а мы с дочкой, кроме этого, живем еще и для сцены, и для зрителей.

1974 год. Пугачева знакомится с Клавдией Шульженко. Народная артистка СССР заметила начинающую Пугачеву на всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Пугачева среди прочего пела «Посидим, поокаем». Но по итогам выступления ей отказались присуждать призовое место. Тогда члены жюри Иосиф Кобзон, Гелена Великанова и Константин Орбелян настояли на том, чтобы молодую солистку не обошли стороной. Под их давлением остальные члены жюри все же согласились присудить Пугачевой «утешительную» третью премию. Так она стала лауреатом конкурса. В тот непростой для нее день великая Шульженко подошла к ней и бросила к ее ногам большой букет роз. Для 25-летней Пугачевой это был шок. Как и для всего зала.

Они подружились. Пугачевой очень нравилось приходить к Шульженко домой, слушать воспоминания, получать советы и наставления, как себя вести на сцене и в жизни, что нужно петь, а что не стоит.

«Однажды я попыталась спеть песню очень патриотическую, — вспоминала Пугачева. — Она слушала и говорит: “Ну, если это очень надо, то можно и спеть. Но послушай меня внимательно: пой о любви. Это надо всегда”. Она держала меня за руку и говорила: “Твоя сила в нежности. Твоя сила в любви. А чтобы это сберечь, постарайся защитить это чем угодно. Сейчас ты незабудка, а придет враг — притворись кактусом. Так легче будет. Клянусь. Надо себя сохранять, потому что ты нужна”».

1975 год для Пугачевой — судьбоносный. Министерство культуры СССР одобряет ее кандидатуру на XI международный песенный конкурс вокалистов «Золотой Орфей» в Болгарии. Для участия в конкурсе, по правилам, нужно исполнить песню болгарского автора. Пугачева выбрала «Арлекино» Эмила Димитрова, руководитель «Веселых ребят» Павел Слободкин переработал мелодию и сделал новую аранжировку, поэт Борис Баркас написал русский текст, а от себя певица добавила раскатистый смех в конце припевов.

Болгарская публика просила ее повторить песню на бис. Жюри по итогам выступления единогласно присудило Пугачевой гран-при — золотую статуэтку Орфея.

С этого момента началась эпоха Аллы Пугачевой. Ей было 26.

«Я на “Арлекино” смотрю, на этот “Орфей” и думаю: “Ну и что?” Сейчас я плохо себе представляю, чем я могла взять публику, — рассуждала певица в 90-е. — Наверное, ничем. Я просто жила так. Вот видит бог, я не могу понять, что же это такое было. Но “Арлекино” — по тем временам это был безумный успех».

Первая сольная мини-пластинка Пугачевой в 1975-м разошлась в СССР тиражом 14 миллионов экземпляров. Ее заметил мир. В следующем году она уже поет в Каннах на международной музыкальной ярмарке «MIDEM», потом в ГДР — там у нее, если выражаться сегодняшним языком, промотур. Целый месяц. Затем гастролирует в составе «Веселых ребят» по Чехословакии, Болгарии и Польше.

Вскоре ее голос звучит в «Иронии судьбы, или с легким паром!» — композитор Микаэл Таривердиев только ей доверил закадровое исполнение песен.

Женщина, которая поет

К концу 1976 года Пугачева покинула «Веселых ребят» и начала сольную карьеру. Ее первые концерты прошли в Харькове — в театре музыкальной комедии.

«Пугачева вообще не имела права сольно выступать — не было разрешения “Москонцерта”, в котором она работала, — вспоминал органист харьковского ВИА “Ритм” Александр Литвиненко. — Она могла только солировать в составе какого-нибудь ансамбля и исполнить за весь концерт 2–3 песни — так, как она это делала на тот момент в “Веселых ребятах”. Поэтому в Харькове мы служили для нее прикрытием — вроде как она была нашей солисткой, но при этом могла исполнить столько песен, сколько хотела».

По словам Литвиненко, билеты на ее первый сольный концерт распространялись кулуарно, афиш не было. Музыкантам пришлось на слух и по кассетным записям осваивать программу Пугачевой из 14 песен. 

Они безвылазно засели в Театре музкомедии, жены приносили из дома еду. Пугачева приехала в Харьков 11 декабря 1976 года утром и сразу с вокзала отправилась в театр — репетировать.

«Зрители были просто шокированы ее выступлением. Они ожидали, что Алла выйдет и просто споет. А она разговаривала, общалась… Я раньше не видел, чтобы так работали. Пугачева пела каждую песню на пределе. Даже приходилось прибегать к помощи медиков, они делали ей уколы в горло», — рассказывал органист «Ритма».

Именно в Харькове Пугачева «обкатает» песню «Женщина, которая поет». В тот период в Москве как раз шли съемки одноименного фильма, где она играла главную роль, а также выступала композитором под псевдонимом Борис Горбонос.

Певица решила сотрудничать с харьковским «Ритмом». А весной 1977-го Москонцерт дал ей «красную строку» — право на собственное отделение. Так у нее началась личная гастрольная жизнь.

В те годы модельер Вячеслав Зайцев создал визитную карточку Пугачевой — свободное платье-балахон. Этот пугачевский прикид разрушал традиционный образ советских певиц, которые в принципе по сцене особо не двигались. А Пугачева со своей копной рыжих волос в шелковом балахоне двигалась по сцене, словно парила. Придуманный Зайцевым наряд не только не сковывал ее движений, но и позволял перевоплощаться в тот или иной образ прямо на сцене, не тратя время между песнями.

«У каждого свой вкус. И на всех не угодишь. Уж как ругали мой балахон. Ну а мне было очень удобно. И поэтому, что бы там ни говорили и ни кричали мне “Мешок с лохматой головой”, я отвечала: “Мешок не мешок, а мне вот в нем легко”. Потом такой [сильный] эффект от него…», — говорила она сама в том документальном фильме Юрия Занина (он стал снимать ее, сопровождая на гастроли, с конца 1970-х и по середину 1990-х. Снимал разную: уставшую, веселую, окрыленную, подавленную, отчаявшуюся, смиренную, умудренную). В советских газетах за тот балахон ее порой еще называли «королевой плебеев». Отдельно доставалось за распущенные волосы. В стране советов еще не было даже понятия «имидж», а у Пугачевой он уже был.

— Я всегда была «всехняя», — говорила она в интервью. — Рядом со мной были люди ничуть не менее одаренные. Толкунова, скажем, или Ротару. И у каждой был свой круг. А я была — на всех. Сначала, правда, интеллигенция несколько воротила нос, но потом подтянулась и она — в особенности после Мандельштама (Пугачева в конце 1970-х записала две песни — «Ленинград» и «Музыкант» на стихи Осипа Мандельштама. — Прим. ред.). Они как-то во мне чувствовали, что я не очень за все это держусь. А это единственное, что подкупает. Я всегда понимала, что если не смогу петь, или мне запретят, или я всем надоем и на меня перестанут ходить, — я всегда смогу стать женщиной, которая не поет. Я музыку сочиняю в принципе неплохо. Я стихи сочиняю, по крайней мере, песенные, довольно прилично. И поэтому была мне присуща некая безбашенность, и эту безбашенность люди чувствовали и ее любили.

Еще ей страшно хотелось самой режиссировать свои концерты. В конце 1970-х она поступила на отделение эстрадной режиссуры ГИТИСа и успешно окончила его. Теперь она сама делала из своих концертов шоу.

Август 1978 года. Польский Сопот. Международный песенный конкурс «Интервидение-78». У Пугачевой в день выступления — сильнейшее воспаление легких. Но она выходит на сцену. За исполнение песни «Все могут короли» ей присуждают гран-при «Янтарный соловей» и вручают денежную премию в размере 20 000 злотых. Ее Пугачева передаст в фонд строительства «Международного центра здоровья детей» в польском городе Мендзылесе.

После Болгарии и польского Сопота Пугачеву называют не иначе как «первая звезда советской эстрады». Ее песни попадают в хит-парады не только Советского Союза, но и Европы, а также Японии и Монголии.

«Меня звали на гастроли по всему миру, спрашивали: “С кем говорить? Кто ваш продюсер?” И пьяненький дядечка из Госконцерта говорил: “Вы нам шлите, мы будем думать!” И они думали, и ехала я туда, куда они думали. А между тем китайские девочки красились под меня в несвойственный им рыжий цвет, и вся Япония пела “Миллион алых роз”… В СССР не было свободы, и только благодаря этому на меня сразу стали обращать внимание. Потому что у меня эта свобода была, и взлетела я только благодаря ей», — говорила она в интервью Дмитрию Быкову в 2015 году.

Во время встречи Нового года-1981 в «Голубом огоньке» Пугачева впервые исполнила песню «Маэстро» на музыку латышского композитора Раймонда Паулса и стихи Ильи Резника. Эта песня положила начало их творческому союзу Паулс — Резник — Пугачева.

А что было за кулисами в тот период?

«Лучше нам ошибиться в любви»

К 1980 году распался ее второй брак — с режиссером Александром Стефановичем. Он продлился ровно три года и, по словам самой Пугачевой, был скорее фиктивным: Стефанович получил благодаря ей московскую прописку и возможность выезда за рубеж. Кроме горечи от измен и потребительского отношения к ней, Пугачева про эти отношения ничего не вспоминала.

Ее вообще часто сопровождало публичное одиночество. Ты вроде не один, но на самом деле одинок.

«Страдала ли я? Страдала, скажу правду, — признавалась она в конце 1980-х. — Не значит, что я расходилась, не любя. Я со многими расходилась именно из любви к этим людям, потому что я понимала, что им со мной очень тяжело. О-о-очень тяжело. Этот фанатизм — сцена и только сцена. Меня вело туда, тащило что-то. Почти у всех у них был вопрос: “Ну, кто мы такие, как нас назвать? Кто я тебе по жизни?” Почти все они меня спрашивали об этом. Скрашивание одиночества? Так я сама искала этого одиночества. Не то что искала — мне сцена давала это одиночество. Я практически всегда была одна, то в разъездах, то там, то сям. Теперь я понимаю, что, приобретая что-то, я многое, конечно, потеряла. Моя личная жизнь не складывалась, это было уже ясно. Эта чертова сцена все забирала, все! Я ее уже и любила, и ненавидела. Я понимала, что все из-за нее. Что меня спасало? То, что я себе говорила: “Лучше нам ошибиться в любви, чем в отсутствии ее”. Это очень-очень важная фраза для меня».

К началу 1980-х вместе с «Ритмом» Пугачева создала единый коллектив на базе Росконцерта, где проработала следующие 10 лет. Ее концертным директором — вполне успешным — стал Евгений Болдин, впоследствии ее третий муж.

Что касается дочери, то Кристину Пугачева отдала в музыкальную школу, как когда-то это сделали ее родители. В начале 80-х Ролан Быков среди 300 проб выбрал на главную роль в своей картине «Чучело» 12-летнюю Кристину Орбакайте. Фильм о жестоких подростках, устроивших травлю однокласснице, долго не выпускало на экраны Госкино. Когда же было дано добро, началась актерская, а через несколько лет и певческая карьера самой Кристины:

«Я никогда не думала, что я смогу заставить свою дочь что-либо делать в нашей среде, — вспоминала Пугачева. — Я мечтала, чтобы она была далека от этого. Но я прочла повесть Железникова “Чучело”. И ночь после этого не спала. Я жалела, что мне не 12 лет. Я бы снялась. Я прожила уже какой-то отрезок жизни, я знаю, как это сыграть. А Кристине, мне казалось, это просто невозможно. Ролан Быков сказал: “Ну отдай нам ее”. Этот фильм очень тяжелый».

В части воспитания она была строгой мамой: «Кристина маленькая была, лет девяти, и вдруг начала зазнаваться, носить себя как принцессу, бабушке дерзить, со мной неподобающим тоном разговаривать. Ну и получила за это по полной программе... Сердце, конечно, кровью обливалось, но я сказала себе: “Это надо вышибить! — признавалась Пугачева. — И действительно — все прекратилось”».

Про выросшую дочь в начале 90-х она говорила: «В общем-то я воспитывала ее по принципу того: “Кристина, как ты будешь жить, если меня не будет?” Я так страдала иногда, что я не могу ее лишний раз обнять, поцеловать. Сейчас я это делаю чаще, чем в детстве. Тогда я боялась только одного: если со мной что-то случится, как она в этом мире выживет. А жить надо. Потому что в ее жизни все может быть. Она очень хороший человечек, очень-очень. И у нее будет тяжелая сложная жизнь. И видимо, подспудно я ее готовила так, чтобы она не сломалась».

Хамству бой!

К середине 1980-х Пугачева собирает стадионы по всей стране. До нее это делал только Муслим Магомаев, по которому публика сходила с ума все 1960–1970-е годы. Магомаев как-то сказал ей, что не ждал повторения ни от кого из современников. Но теперь сходили с ума по Пугачевой.

Впрочем, это не отменяло того, что периодически ей приходилось за себя постоять, как когда-то во дворе на Пролетарке, где прошло ее детство и где все мальчишки-хулиганы у нее ходили по струнке. И это одна из суперспособностей Пугачевой: она всегда группируется, когда сталкивается с хамством.

Апрель 1981 года. Алма-Ата. Гастроли. Пугачева дает по три концерта в день. Принимают горячо — аншлаги. Через пару дней, когда вечером начался очередной концерт, Пугачева увидела, что первые два ряда пусты. Эти места были забронированы для высоких руководителей из казахстанского ЦК партии и их родственников. Те же просто решили, что могут прийти на концерт, когда им удобно. Она уже пела, когда представители партийной элиты начали пробираться один за другим к своим местам. По лицам было видно: с банкета. Не обращая внимания на зрителей и певицу, они шумно переговаривались и обменивались шутками.

Пугачева прервала песню. И с легкой иронией в голосе сказала в микрофон: «Здрасьте, дорогие! Устраивайтесь поудобнее, а я вас подожду. Уселись? Вот и хорошо. Можно продолжать? Спасибо вам большое».

Зал ей аплодировал. Казахская номенклатура этого ей не простила. В последующие дни в газете «Вечерняя Алма-Ата» вышла заметка под названием «А если это “звездная болезнь”?» В заметке сообщалось, что на сцене была не заслуженная артистка РСФСР Алла Пугачева, а ее двойник, «мало что имеющий общего с той исполнительницей, чьи жизненная энергия, оптимизм и незаурядное мастерство давно знакомы многим телезрителям. В будуарно-салонном “сценическом” виде и концертном репертуаре “второй” Аллы Пугачевой причудливо переплелись бесспорное умение петь с активным эгоцентризмом и беззастенчивой саморекламой, пошловатыми репризами, достойными разве что базарного балагана, — не более».

Газету с этой статьей буквально за несколько часов до очередного концерта показали Пугачевой. У нее возникла идея. Когда ее ансамбль начал играть вступление первой песни, отыграл несколько тактов, она появилась на сцене с газетой в руках. Демонстрировала, как с увлечением читает. Подойдя к микрофону, наконец оторвалась от текста и обратилась к зрителям: «Тут про меня такое написали… Я думаю, что многие из вас это уже читали. Люди, написавшие это, наверняка ждут ответа. Ну что ж, я им отвечаю», — и Пугачева прилюдно разорвала ведущую партийную газету республики на мелкие кусочки. И начала петь.

Из Алма-Аты в Москву ушла петиция о «возмутительных действиях А. Пугачевой». Депеша попала в отдел культуры ЦК КПСС. Тамошние чиновники решили не опускаться до разборок с первой звездой — они позвонили в Росконцерт, где числилась Пугачева, и попросили провести с ней разъяснительную беседу. Беседу провели.

В последующие 15 лет в Казахстан Пугачева не приезжала.

Другой инцидент произошел тоже в 1980-е. В концертном зале Центрального дома Советской армии в Москве шел прием: начальник Генштаба и начальник Политуправления Советской Армии угощали таких же коллег из стран Варшавского договора. В середине ужина было запланировано шоу. Сначала выступили акробаты и жонглер, потом пели звезды эстрады. Как вспоминал в своих мемуарах советский эстрадный администратор (в эмиграции импресарио) Павел Леонидов, когда объявили Пугачеву, армейское начальство продолжало есть и пить. «Она выходит, рыжая, тоненькая, злая, берет круглый стульчик от рояля, ставит у рампы в центре сцены и садится. Они жрут, музыканты стоят, а Алла сидит — нога на ногу. Минут через пять выбегает на сцену холуй-полковник и зло прикрикивает, чтоб, мол, работали, пели. 

Алла его вполне громко посылает достаточно далеко, потом встает, подходит к микрофону и объявляет: «А сейчас песню “Шумел камыш” исполнит вон тот генерал, блондин, да, вы, вы. Доешьте и валяйте пойте, а я послушаю».

Она спустилась в зал и села к столу возле венгров. Они ей сразу наливать, закуски накладывать, а она кричит на сцену музыкантам: “Ребята, давайте сюда!” <…> Она не диссидентка, не героиня, но она первая свободная женщина в СССР, по-моему…»

«Они кричат: “Апельсинов! И Пугачеву!”»

1986 год. 30 мая. Месяц после трагедии на Чернобыльской атомной электростанции. В московском Дворце спорта «Олимпийский» проходит первый в советской истории благотворительный концерт. Его инициатор и организатор — Алла Пугачева. Ее цель — собрать средства в помощь пострадавшим от взрыва на Чернобыльской АЭС.

После того как стало известно об аварии, Пугачева и ее друг Артемий Троицкий поняли: нужно попытаться быстро, без бюрократических проволочек и согласований помочь пострадавшим. Они пошли к Александру Яковлеву, тогдашнему секретарю ЦК КПСС. Пугачевой удалось убедить его: концерт нужен в кратчайшие сроки. Его организацию Пугачева полностью берет на себя. Яковлева уговаривать не пришлось, он сказал: «Если будут проблемы — звоните, поддержку окажу».

Алла Пугачева добилась не просто концерта: Центральное телевидение устроило телемост-концерт из Москвы в Киев. Мероприятие получило название «Счет 904», по названию фонда, куда попадали деньги на случай чрезвычайных происшествий в СССР.

Трибуны «Олимпийского» заполнили 30 тысяч зрителей. Помимо музыкальных исполнителей, в студии в Москве выступали артист Михаил Ульянов, писатель Юлиан Семенов, врач-офтальмолог Святослав Федоров. А в киевской телестудии собрались люди, принимавшие непосредственное участие в ликвидации аварии: пожарные, строители, врачи, ученые. Многим из них предстояло в этот вечер заступать на смену.

Вели концерт сама Алла Пугачева и политический обозреватель Гостелерадио СССР Владимир Цветов. Концерт снимали и советское, и французское ТВ.

Советские граждане перечислили в фонд помощи пострадавшим в аварии на ЧАЭС около 540 млн рублей. Из-за рубежа поступило 2,7 млн рублей в иностранной валюте (курс тогда был 60 копеек за доллар). А через несколько месяцев Алла Пугачева отправилась с концертом в поселок Зеленый мыс под Припятью. Ее музыкальный коллектив поехал с ней. Концерт шел на открытом воздухе недалеко от места аварии.

В стране, где замалчивался масштаб катастрофы, артисты тоже не отдавали себе отчет, куда едут, и не задумывались о последствиях лично для них. «А как туда можно было не поехать? — отвечала она вопросом на вопрос Дмитрия Быкова спустя 29 лет после трагедии. — Туда вылетел кто-то из правительства, сейчас не помню уже, и спрашивает: в чем вы нуждаетесь в первую очередь? Постараемся дать все. Они кричат: “Апельсинов! И Пугачеву!” Как можно было отказаться? Разговоры, периодически возникающие, что там было не опасно и вообще все преувеличено, мне кажутся дурацкими, потому что один наш мальчик умер через год, пусть не напрямую от лучевой болезни, а от собственных усилившихся хронических заболеваний. Вообще радиация ударяет по слабому месту, и от своих эндокринных проблем я мучаюсь именно с тех пор. Мне сказали выступать в шапке, я отказалась: повязала огромный бант, чтобы прикрыть голову. За этот бант меня потом ругали отдельно.

Нам сказали всю одежду, в которой мы выступали, дома немедленно сжечь или сдать на уничтожение, пить много красного вина или виски (тут никто особенно не сопротивлялся) и не брать никакой еды в зоне, если будут угощать.

Не брать, сам понимаешь, было нельзя. Было ли ощущение полной катастрофы тогда? Нет, я не думала».

В день выступления ее слушали около 9 тысяч ликвидаторов. Часть из них уже были обречены. А у нее после той поездки начнутся серьезные проблемы не только со здоровьем, но и с голосом. Ей тогда было 37 лет.

Вообще 1986 год выдался для Аллы Пугачевой черным. Осенью умерла мама Зинаида Архиповна. Ей было всего 64 года. Стало плохо на пороге ЖЭКа, куда она любила ходить на собрания, — по этому поводу над ней часто подшучивала дочь. Случился очередной инфаркт. Спасти уже не смогли. Зинаида Пугачева пережила мужа на два года, так и не свыкнувшись с его уходом.

«Я очень любила подшутить над ней, — вспоминала Пугачева в фильме “Жди и помни меня”. — Приезжала к ней в пансионат и, чтобы как-то вывести к жизни после очередного инфаркта, я надевала шубку и шляпку, перо туда всовывала и слышала от нее: “Ну что ты на себя напялила?!” Эта фраза звучала постоянно: “Что ты на себя напялила?” А то, что шубка от подружки, а шляпка взята в прокате на “Мосфильме”, — ее это не волновало совсем. Я всегда говорила ей, что у меня все нормально. И денег давала. Даже когда у меня их не было, я занимала. Только лишь бы она думала, что у меня все хорошо».

О смерти матери Пугачева узнала в Куйбышеве, на гастролях. Полный зал Дворца спорта. Все музыканты уже на сцене. Перед выходом из гримерной певицу остановил телефонный звонок. «Мама умерла», — на том конце провода сказал муж Евгений Болдин. «Твоя?» — зачем-то переспросила она. — «Нет, твоя». — «…Будем считать, что ты позвонил мне после концерта».

Она отыграла концерт. Никто ничего не заметил.

«Не знаю, откуда у меня были силы, — говорила спустя годы Пугачева. — Не знаю, как я выдержала это. Господи, а когда хоронили, так столько народу было на кладбище, и все смотрят на меня: буду плакать или нет. Даже пытались автограф брать… Боже, какой ужас. Так я слезинки не проронила. Люди — такие хорошие в зале — в жизни очень злые, беспощадные. Но ничего не поделаешь: выбрал этот путь — и иди по нему».

Паскудный ящик

Ее спасала опять сцена: гастроли, альбомы, записи, встречи, открытия новых талантов, сотрудничество с ними. С одним из таких — западногерманским рок-исполнителем Удо Линденбергом — она создала совместную концертную программу «Рок за безъядерный мир — к 2000 году». Первые концерты прошли летом 1987 года в Москве, второй тур должен был состояться в Ленинграде.

Но этот концерт в Ленинграде для Пугачевой запомнился массовой травлей в печати. Впрочем, был один плюс (если это слово вообще уместно в данном случае): родителей, которые всегда собирали газетные вырезки о дочери, уже не было в живых.

В гостинице «Прибалтийская», где для нее заранее был забронирован люкс, в котором она всегда останавливалась, Пугачеву неожиданно не пустили в номер. Между ней и главным администратором гостиницы Ниной Байковой произошла словесная перепалка. Стороны не смогли договориться, Пугачева была вынуждена поселиться в другом номере. На следующий день в «Ленинградской правде» была опубликована статья главного администратора гостиницы под названием «Столкнулись со “звездой”». Байкова жаловалась, что первая звезда использует обсценную лексику. Информация сразу же была растиражирована во многих центральных, республиканских и областных периодических изданиях. Во многих публикациях приводились цитаты из писем читателей с предлагаемыми наказаниями для Пугачевой. Среди них — лишить звания народной артистки РСФСР, на 5 лет запретить выступать, запретить выезд за границу, а также «оторвать язык», «залить рот смолой» и тому подобное.

Пугачеву убрали из эфира на несколько месяцев.

В ситуацию вмешался рупор перестройки Александр Яковлев, позвонивший чиновникам в Ленинград и заявивший, что ему все равно, ругалась Пугачева там или, может, дралась, — но так травить нельзя.

Риторика в СМИ в адрес певицы смягчилась. Сама она, анализируя тот случай, говорила в интервью спустя почти 30 лет: «Скандал по нынешним меркам был скромный, и я могла вообще его остановить, потому что мне привезли гранки статьи “Звезда распоясалась” и сказали: если не хотите, печатать не будем. Но это не казалось мне чем-то ужасным — я только потом поняла, что это раскручивалось не без умысла, чтобы сорвать мне гастроли с Удо Линденбергом. Он, видишь ли, оказался антисоветчиком. Но не сорвали же. Так что… 

Когда писали всякую ерунду, я волновалась, только пока были живы родители. А вообще меня это не волновало совершенно, потому что я-то знаю правду, ну и достаточно».

В следующий раз после этого скандала она приехала в Ленинград в 1990 году. В перерыве между концертами провела творческую встречу в Доме ветеранов сцены. В зале — пожилые актеры, некоторые из которых начинали свою карьеру еще до революции. Некоторые дамы в перчатках и украшениях, мужчины с биноклями. Они на бумажках писали ей вопросы. Слушали внимательно, пристально следя за мимикой и каждым ее жестом: не врет ли. Словно пропускали ее через свой профессиональный актерский рентген. Их, в отличие от обычного зрителя, трудно обмануть.

Они спрашивали Пугачеву, как она относится к критике. «Обычно хвалят очень просто, — отвечала она. — Но как ругают… Это ж надо придумать такие обороты. Колоссально просто. Мне гораздо интереснее письма, в которых ругают. Из последнего письма: “Паскуда вернулась в Ленинград. Как посмела?” Никто не может понять, почему я радуюсь этому. А костюмерша моя знает. Стоит и смеется: “Еще одно письмецо в наш паскудный ящик!” Дело в том, что я как чувствую, что на сцену выходить неохота, — знаете, бывает такое настроение, что все уже, — то руку запускаю в “паскудный ящик” и думаю: “Ах так, ну еще посмотрим!” — и иду на сцену. Эти письма дают мне огромную силу!»

Последняя народная артистка СССР

В декабре 1991 года Михаил Горбачев своим последним указом на посту президента СССР присудил Пугачевой звание народной артистки СССР. Когда она прочла этот указ, на ее глазах, вспоминали друзья, были слезы — народную артистку СССР она получила тогда, когда СССР уже развалился.

«Распад СССР… это как распад семьи, — говорила Пугачева спустя более чем 20 лет. — Я даже в браке всегда тянула до последнего. Чтобы я порвала — это надо сильно постараться. Только если я вижу, что меня действительно совсем не любят. И то были случаи, когда я тянула… Мне кажется, тот распад был преодолим, потому что… надо было тянуть ради людей, как тянут ради детей».

Кризис в стране протекал одновременно с ее личным кризисом.

Началось все с неприятности, чуть не стоившей ей жизни. Осень 1992 года. Это была деловая поездка по Швейцарии, которую она совместила с небольшой медицинской процедурой. Но что-то пошло не так. Как выяснится позже, в организм попала инфекция. После выписки у Пугачевой поднялась температура под 40. Антибиотики не помогают. В таком состоянии она отказывается от госпитализации и принимает решение о перелете в Москву. По прилету она уже почти без сознания. Но к врачам по-прежнему не хочет.

Тогдашний супруг Евгений Болдин вызвал на дом молодого, но очень талантливого сосудистого хирурга Михаила Алшибая. Он поставил диагноз — заражение крови. Срочную операцию врач сделал Пугачевой прямо у нее дома на кровати, после чего ее отвезли в реанимацию 15-й горбольницы.

Первые дни врачи просто боролись за ее жизнь. Если бы она поступила на день-два позже, бороться было бы не за что. У Пугачевой была зафиксирована клиническая смерть. Она балансировала между жизнью и смертью.

Выиграла жизнь. Хотя в этой самой жизни Примадонны с тех пор начался период, когда она не совсем понимала: собственно, а зачем жить?

«Я думаю, все: и обстановка в стране, и отношения между людьми, и предательства друзей, и разочарование в личной жизни, — вспоминала она потом тот свой период. — Я должна была всегда преодолевать свою слабость, ранимость действиями и поступками сильной женщины. Посмотрите, как я выхожу из кризиса, а смотрите, как я не обращаю внимания на критику и “поливон” в печати, а посмотрите, как я совершенно спокойно смотрю на то, что мне изменяют. Нормальный ход, конечно. Но чего это стоит?»

Пугачева признавалась, что в какой-то период запила: «Не скрываю. Этот момент был сознательным самоуничтожением. Вы когда-нибудь задавали себе вопрос: “Почему люди пьют?” Есть такое слово “безысходка”, когда возникает идиотский вопрос: зачем жить дальше, зачем петь, зачем ты нужна, зачем все это было? Ведь я человек, который всегда имел силы. Все так считали. Да я могу сказать и сейчас, что я полна сил. Но кто-нибудь задавал вопрос, есть у меня желание использовать эти силы? И вот эти моменты, когда силы есть, а желания нет — это страшные моменты в жизни».

В декабре 1993 года Пугачева официально развелась со своим третьим мужем — Евгением Болдиным, в браке с которым прожила почти 13 лет. Хотя фактическое расставание произошло раньше. Она не скрывала: там тоже были измены, которые до поры до времени она терпела, а еще человеческая отдаленность. Но этот разрыв ей дался наиболее тяжело: «Мне стало все как-то неинтересно. Думала, чего же еще ждать-то в этой жизни? Я уже ни на что не надеялась. Думала, проживу до конца дней своих одна — и даже этого хотела».

С середины 90-х у Пугачевой начнется период под названием «Киркоров», о браке с которым она будет жалеть больше всего. Она называла это своим «очень экстравагантным поступком» и «эффектной ошибкой», «когда плевать уже было на все». В этот брак, признавалась Пугачева, она вступила в ужасном «душевном раздрызге» — после расставания с Болдиным. Хотя уже тогда понимала, что Киркоров — не ее тип людей, не ее тип поступков, но… «Вот ведь как: не нравилось — а рывок такой сделала. Не знаю, что с моими мозгами было… При этом ведь официально продержалась с ним 10 лет, а неофициально уже где-то через год мы вместе не жили».

Тем не менее, несмотря на тщетные попытки найти счастье в личном, в середине 90-х после глубокого кризиса у Пугачевой начинается творческий взлет. Она активно гастролирует (Россия, Европа, США) и проводит свои легендарные «Рождественские встречи» — сборные ежегодные концерты, где представляет неизвестных талантов. А на талант у нее всегда нюх. Звукорежиссер и аранжировщик Пугачевой Александр Кальянов, проработавший с ней более 10 лет, отмечал, что она всегда помогала пробиваться тем, кого считала талантливыми: деньгами, выбиванием квартир, записями песен, пластинок, потом дисков. «Ее правило: помогать надо талантливым людям, а бездари сами прорвутся — они наглые. А вот таланту нужна помощь». Пугачева открыла путь на эстраду Владимиру Кузьмину, Сергею Челобанову, Сергею Звереву, чуть ранее — Борису Моисееву, помогала Игорю Николаеву и Валерию Леонтьеву.

В 90-е ее стали называть Примадонной российской эстрады. Зайцевский балахон сменили короткие юбки от Юдашкина. Она снова была вне правил.

«Сцена меня сделала и смелой, и общительной, и красивой, и уверенной в себе, хотя, может быть, это все не так по сути своей. Какая я на самом деле, мне трудно сказать. Все равно никто не поверит. Я ранимая очень. Безумно застенчивая. Не поверят — ну и не надо», — говорила в тот период она про себя.

«Обновление президента — это нормально»

Она не входила в КПСС, как это делали некоторые ее коллеги. 

Она не входила в «Единую Россию», как это позже делали ее коллеги

Она не входила в Объединенный народный фронт, в команду Putin Team и прочее-прочее… Она никогда не была доверенным лицом президента.

Но дважды голосовала за него, снялась в предвыборном ролике «Единой России» — так же, как в 1996-м участвовала в предвыборной кампании Ельцина. Да, но это не помешало ей не поддерживать войну в Чечне, а потом войну в Украине… К третьему сроку Путина в 2012 году она уже за него не голосовала — лишь мягко давала понять, что тот засиделся. Будучи доверенным лицом кандидата Михаила Прохорова, Примадонна объясняла свой выбор так: «Я дилетант в политике и могу рассуждать только как гражданин, как женщина, которая пела. Очень уважаю Владимира Владимировича Путина, я голосовала и агитировала за него в 2000-м, слов своих обратно не беру. Но мне кажется, что засиживаться на одном месте даже такому умному и интересному политику, как он, не стоит. <…> По-моему, наоборот, обновление президента — это нормально. Ненормально до последнего за власть цепляться».

Прохоров выборы проиграл. Тем не менее менять свою позицию Пугачева не стала и за четвертый срок Путина тоже не голосовала.

Анекдот о том, что Брежнев был мелким политическим деятелем эпохи Аллы Пугачевой, себя оправдал и получил продолжение сейчас, в период, когда в Кремле уже 24 года сидит Владимир Путин.

Да, при этом, уже не голосуя и не агитируя за него, она продолжила получать государственные награды, как, собственно, получала их всегда, при любом режиме. Но это никогда не мешало ей оставаться свободной.

«Если бы я была ненормальным человеком, у меня бы уже давно крыша поехала от того, сколько мне всего надавали за всю мою жизнь: титулов, премий. Я не просила всех этих званий никогда. Все мне что-то так давали-давали, хвалили, захваливать пытались. Может быть, они так пытались усыпить мою бдительность и показать: “Вот вам памятник, лежите спокойно, увенчанная лаврами, и смотрите на солнышко”. Они никак не могут понять, что я, конечно, не собираюсь почивать на лаврах».

В 2014-м она не поддержала аннексию Крыма.

В начале 2000-х, когда Пугачева еще голосовала за Путина, она не подписала ни одно письмо в поддержку ареста Михаила Ходорковского. В том числе то знаменитое, опубликованное в газете «Известия» обращение деятелей культуры, науки, представителей общественности, которые осуждали попытки правозащитников и интеллигенции придать политический характер делу. Она вообще никогда не подписывала что-либо, оправдывающее аресты и уголовные преследования.

В 2012 году Пугачева выступила против ареста и тюремного срока для участниц группы Pussy Riot, которые провели в храме Христа Спасителя панк-молебен «Богородица, Путина прогони!» В 2017–2019 годах она была одной из немногих, кто мог навещать под домашним арестом режиссера Кирилла Серебренникова, преследуемого по делу «Седьмой студии». Тут было и человеческое сочувствие к таланту, и профессиональная совместная работа. Серебренников дистанционно ставил в «Гоголь-центре» спектакль о ней. Ему нужно было консультироваться. Когда он через коллег обратился к Пугачевой, она как раз сама начала работать над своей юбилейной программой. Подумала, что ей пригодился бы свежий взгляд молодого режиссера. Так Серебренников тоже стал ее негласным консультантом. Пугачевой дали специальное разрешение навещать его дома и во время его двухчасовых прогулок раз в день. В 2023 году она написала обращение к суду в защиту бывшего мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана, которого судили за «дискредитацию российской армии».

«Прошу зачислить меня в ряды иноагентов»

Спустя полгода после начала полномасштабного вторжения России в Украину мужа Аллы Пугачевой Максима Галкина признали иностранным агентом. За несколько месяцев до этого они с детьми покинули страну. Им стало понятно: Галкину, публично не поддержавшему войну, работать в России больше не дадут. Его в одночасье лишили эфиров и всех рекламных контрактов.

«Прошу зачислить меня в ряды иноагентов моей любимой страны, — писала певица осенью 2022 года со свойственной ей пугачевской свободой в обращении к Минюсту РФ на своей странице в инстаграме, — ибо я солидарна со своим мужем, честным, порядочным и искренним человеком, настоящим и неподкупным патриотом России, желающим Родине процветания, мирной жизни, свободы слова и прекращения гибели наших ребят за иллюзорные цели, делающие нашу страну изгоем и утяжеляющие жизнь наших граждан».

Эти «иллюзорные цели» ей не простят. Глава прокремлевского телеканала RT Маргарита Симоньян, до этого смаковавшая в прямом эфире сплетни про Пугачеву и Галкина, вскоре стала обвинять певицу отдельно. Якобы 20 лет назад Пугачева оправдывала чеченских террористов, захвативших заложников на мюзикле «Норд-Ост». Хотя никаких террористов Пугачева, конечно, не поддерживала. 

Комментируя теракт на Дубровке, она говорила о «непонятной, грязно пахнущей» второй чеченской войне, «в которой страдают обе стороны».

«Просто поразительно, как мы все не замечали, — два десятилетия прошло, — театрально вздыхала руководительница RT. — Не замечали, на чьи концерты мы ходим, кому деньги отдаем, на что они строят уродливые замки» (имелся в виду особняк супругов в поселке Грязь. — Прим. ред.).

Православный патриот, в прошлом режиссер Никита Михалков, в свою очередь, в эфире «Бесогон-ТВ» рассуждал о «подпорченной репутации» Пугачевой и Галкина и отказывал паре во всех прежних заслугах перед государством. Телеведущий Владимир Соловьев обвинял певицу в получении незаконных доходов в 90-е годы, а потом и вовсе скатился до откровенных оскорблений в ее адрес: «тварь», «шелуха», «вся эта мразь».

88-летняя актриса Валентина Талызина в панибратской манере требовала от Пугачевой покаяться и указывала на ее «еврейские корни»: «У Пугачевой папку звали Борух. Она переименовала папку в Бориску. Русской захотела быть».

А она, Примадонна, на весь этот поток шлака отреагировала просто и хлестко, как обычно: «Чем ниже интеллект, тем громче оскорбления. Живи спокойно, страна».

Вместо эпилога

За 40 лет с момента получения «Золотого Орфея» на уровень Аллы Пугачевой в России никто так и не поднялся.

Она по-прежнему знает себе цену и умеет держать удар — от серости, завистников и, конечно, власти. Она по-прежнему вне шаблонов.

Сегодня она не дает интервью даже самым маститым интервьюерам. И в этом молчании Пугачевой — ее величие и все та же свобода.

Она пока еще не написала книгу. Хотя, кто знает, возможно, сейчас как раз и пишет?

Ее главный постулат: «Почему я не реагирую на дурные высказывания в мой адрес? Я просто знаю одно правило: не надо мстить подлым людям. Надо быть просто счастливой, и они этого не переживут».

Они не пережили.

А она наконец-то счастлива. Уже более 20 лет. С одним человеком. И он лучше всех объяснил, в чем ее секрет: «Алла — это не только феномен певицы и актрисы, но еще и уникальный в своем роде пример полувекового единения со зрителем, неразрывной связи музыки, голоса и слушателя, взаимопроникновения своей судьбы, судьбы страны и каждого, чье сердце откликалось на ее песни».

8 декабря на портале Change.org появилась петиция: россияне просят Аллу Пугачеву выступить с новогодним обращением. Двадцать лет назад это уже было — в 1994 году речь Пугачевой вместо президента транслировало НТВ.

«Дорогая Алла Борисовна! Нам невероятно повезло, что вы у нас есть. Долгие годы ваш голос, ваша сила, мудрость и красота спасали нас от невзгод даже в самые темные времена. И в этот Новый год мы, ваши многочисленные верные поклонники, как никогда нуждаемся в вашем свете», — пишут авторы.

Сбор подписей в конце концов закончится. А свет Пугачевой — нет.