В Италии напомнили о традиции "жарить свинью" перед матчем "Спартака"

"Спартак" прозвали свиньями, но в Италии есть традиция жарить свинью", — говорилось в посте. Спустя некоторое время твит был удален.

Матч "Наполи" — "Спартак" состоится сегодня, 30 сентября в Неаполе на стадионе "Диего Армандо Марадона". Начало игры — в 19.45 по московскому времени.

Почему «Спартак» называют «мясо» или «свиньи»

Как у каждой команды есть название, так и у фанатов каждого клуба – свое прозвище. Одни – «кони», другие – «мясо», третьи – «бомжи»… Причем большинство прозвищ не сегодня придуманы. В том, как они появились, разбирался корреспондент «ССФ».

ЦСКА всегда был «конюшней». Для тех, кто не болел за армию. Слово, конечно, имело некоторый негативный оттенок, но произносили его легко, как и не ругательство вовсе. Говорим ЦСКА – подразумеваем конюшню, и наоборот. Но так уж не повезло армии (или повезло?), что исторически все команды соседствовали с конюшнями. Была конюшня до революции рядом с полем Всеобуча в Сокольниках, на месте стадиона на Песчаной располагались конюшни ипподрома, а в бытность армейской спортбазы на территории Центрального военного санатория команда вообще жила… в конюшне (перестроенной, конечно) князя Юсупова. Метонимия по территориальной смежности, скажут лингвисты.

Спартаковцы всегда были торгашами, так как команда принадлежала Промкооперации, в которую входили колхозные и прочие рынки, но изначально «Спартак» связывали исключительно с торговлей продуктами питания, потому как первое название команды – «Пищевик». Синекдоха, объяснят лингвисты: замена целого его частью. Предлагаю армейским фанатам использовать ядреное словечко как ругательство в адрес спартачей. Эй, вы, синекдохи! «А еще мы спартаковцев звали «шнурками», – вспомнил динамовец Валерий Маслов. – Ассирийцы, которые в палатках обувь чинили и шнурки продавали, были ведь тоже кооперативом! Ну а нас называли «ментами». Не обижались!» Торпедовцы были «слесарями» – так огрызались на них спартаковцы (услышав про себя «торгаши»), – намекая на то, что те числились в цехах ЗИЛа.
Жили все – «шнурки», «конюшня», «менты» и «слесари» тихо-мирно. Столичный же «Локомотив», будучи пятым колесом московского футбола, колесил чаще всего по первой лиге, то есть жил обособленно, совсем без болельщиков и соответственно без прозвищ (кого обзывать!). Помню, играли в конце 1970‑х в Черкизове киевляне. Сидит сотня болельщиков, пьют пиво, водку. Вдруг кто-нибудь заорет: «Киев, шайбу!».

Безмятежная жизнь московских болельщиков закончилась в середине 1970‑х, когда спартаковцы, организовавшись, начали «строить» армейских – пока еще неорганизованных.

НАШЛИ КОЗЛОВ… ОТПУЩЕНИЯ

Пора дать слово одному из первых спартаковских фанатов, а ныне председателю фан-клуба «Спартака» Владимиру Гришину.

– Раньше, до 1970‑х, унизительных кличек не было, – вспоминает Гришин. – Хотя несколько оскорбительно звучало в отношении «Спартака» «торгаши», а еще раньше – «пух и перья». Правильно Старостин сказал: весь мир делится на тех, кто любит «Спартак», и на тех, кто ненавидит. В промкооперации были и врачи, и шоферы – кого только не было! Но назвали почему-то торгашами. В советские времена это звучало как спекулянты, стяжатели…

Первые фанаты «Спартака» появились в 1972‑м. Тогда мы ЦСКА иначе как «конюшней» не называли. Хотя в советское время они не считались соперниками. Никаких дерби не было. Было дерби с «Динамо», но с динамовцами, как ни странно, мы дружили. А ЦСКА, хотя нечего с ними было делить, мы здорово молотили. Надо же было кого-то погонять! Нашли козлов отпущения… Никакой другой, социальной, причины нет: они, мол, – армия, а мы – простой народ.

В 1970‑е наши болельщики часто ходили на матчи ЦСКА и скандировали: «Вся Россия и Москва ненавидит ЦСКА, чтоб таких козлов найти, надо землю обойти!» или «Слышится стук копыт, появилось дышло, сено клочьями летит, на лед конюшня вышла!». Издевались. Расцвет спартаковского фанатского движения – 1978 год. Была операция «Акварель». Встречались на «Белорусской». Верховодил тогда Рифат Сигдатуллин. Подходит группа. Рифат: «Откуда?» – «Со «Ждановской». – «Сколько человек?» – «Двадцать». – «Задача – разрисовать в вашем районе 50 домов. Написать: «Спартак» – чемпион! Конюшня – г…» – «А вы откуда? Сколько?» – «Двенадцать человек». – «Задание: 20 домов разрисовать!» Так вся Москва покрывалась спартаковскими надписями. А когда ЦСКА играл на Песчаной, тоже были любопытные совещания: одной группировке – сторожить «конюшню» на «Полежаевской», другой – на «Соколе», третьей – еще где-то… Перекрывали все отходы со стадиона армейским болельщикам. Они неизменно по барабану получали.

КТО МЫ? МЯСО!

– Нас в 1970‑е торгашами если кто и называл, то втихаря, – продолжает Гришин. – потому что это было время полной красно-белой гегемонии, и за любое неаккуратное слово можно было по физиономии получить. Это на себе о-о-о-очень сильно испытали армейские болельщики. Но к концу 1970‑х у них тоже бурно начало развиваться движение. Осмелели и даже начали давать отпор.

Вот тогда-то армейцы и придумали «мясо». Что обиднее найти в торговле, чем мясной отдел? В них в те времена мяса как раз не было или было очень паршивое.

Вот и пошло «мясо». А в начале 1980‑х появилось «свиньи» – от свинины. Конечно, мясо бывает разное – говядина, баранина, но быки, бараны звучит не так обидно, как свиньи. Многие спартаковцы, и я в том числе, до сих пор воспринимают «мясо» как оскорбление. В юности морду бил за это, не стесняюсь признаться. Но теперь «мясо» прижилось. Мне кажется, это неправильно. Уже пишут на майках «Кто мы? Мясо!». Не хватало еще написать «Кто мы? Свиньи!» Хотя свинью спартаковцы переделали под кабана – стал как талисман. Хороший ход: кабан – мощное, независимое животное.
Ну а спартаковские болельщики в ответ на «свиней» в середине 1980‑х начали называть ЦСКА «конями». Хотя конь, на мой взгляд, вовсе не обидно – благородное, красивое животное.