"Выпил муж, машины лишилась вся семья" - юристы указывают на несовершенство закона в Латвии

Количество конфискованных транспортных средств растет

Официальные данные Государственной полиции за два года применения этих норм ясно показывают, что количество конфискованных автомобилей растет. За вождение в состоянии алкогольного опьянения свыше 1,5 промилле, а также за вождение под воздействием других опьяняющих веществ (и за отказ пройти проверку на алкоголь) в 2023 году конфисковано 815 транспортных средств, в 1607 случаях назначено полное или частичное взыскание стоимости транспортного средства. В 2024 году конфисковано уже 850 транспортных средств, а полное или частичное взыскание стоимости назначено в 1505 случаях.

Соответственно, с ростом числа судебных процессов адвокаты и юристы пришли к выводу, что в Уголовном законе есть несколько существенных пробелов, которые делают его применение слишком широко трактуемым, создают неопределенность, затрудняют работу полиции и судов и даже порождают коррупционные риски. Так считает, по крайней мере, присяжный адвокат Артур Маргевич, чьим клиентом уже подана жалоба, и в настоящее время готовятся еще несколько аналогичных жалоб других клиентов в Конституционный суд относительно указанных недостатков статей 70.13 и 70.14 Уголовного закона.

Если выпивший водитель женат — отнимают общее имущество

«Если расторгается брак, то автомобиль, купленный в браке, независимо от того, на чье имя он зарегистрирован, считается совместной собственностью супругов. Но если один из супругов этим автомобилем управлял в состоянии опьянения, и в результате машина была конфискована, получается, что у второго супруга отнята часть его имущества, хотя этот супруг ни в чем не виноват и никаких нарушений не совершал», — иллюстрирует абсурдную ситуацию в действующем правовом регулировании Маргевич.

К опасениям адвоката присоединяется и эксперт по праву, правозащитник Юрис Матисанс: «Если транспортное средство является совместным имуществом супругов, последствия конфискации напрямую касаются невиновного супруга и косвенно всей семьи (например, детей или других родственников), которые остаются без важного средства передвижения. Такая ситуация фактически означает, что семья наказывается вместе с виновным, хотя не нарушала закон. С точки зрения теории права это приближается к запрещённой форме коллективной ответственности — poena collectiva, что недопустимо в демократическом правовом государстве».

Сейчас санкция формально применяется к виновному, совершившему преступление, поясняет Матисанс, ссылаясь на статьи 262 или 262.1 Уголовного закона. «Но фактически, если конфискуется автомобиль, который является семейным общим имуществом или обеспечивает жизненный ритм семьи, наказание затрагивает и других членов семьи, которые не совершали никаких правонарушений. В таких случаях возникает эффект коллективной ответственности, противоречащий основным принципам уголовного права».

Конституционный суд в делах о специальной конфискации имущества признавал, что такие санкции допустимы только при обеспечении соразмерного баланса между общественным интересом и основными правами индивида. Если санкция фактически приводит к тому, что «наказание переносится» и на семью, возникает вопрос, сохраняется ли этот баланс.

«Законодателю следовало бы рассмотреть возможность введения более четких гарантий, чтобы невиновные члены семьи не подвергались наказанию. Например, логично было бы установить, что транспортное средство, находящееся в совместной собственности супругов, можно конфисковать только в пределах предполагаемой доли виновного или предусмотреть механизмы, позволяющие невиновному супругу вернуть свою часть или потребовать компенсацию от государства», — говорит Юрис Матисанс.

Размыто применяемые статьи Уголовного закона

Адвокат Артур Маргевич указывает, что у статей Уголовного закона, применяемых к водителям в состоянии опьянения, есть и другие недостатки: «Например, если автомобиль не принадлежит виновному, закон предусматривает, что суд или прокурор (при применении предписания о наказании) решает взыскивать полную или частичную стоимость транспортного средства из личного имущества осужденного. Но одновременно в статье 70.14, части 1.1 Уголовного закона не прописано, в каких случаях взыскивается полная, а в каких — частичная стоимость автомобиля».

«Представьте ситуацию, когда виновный в состоянии опьянения управлял принадлежащим предприятию новым грузовиком или техникой, стоимость которых может достигать нескольких сотен тысяч евро. После задержания нарушителя автомобиль, разумеется, возвращают предприятию, но совершенно ясно, что обычный водитель вряд ли сможет возместить такую стоимость, если прокурор или суд решат взыскать ее полностью с виновного», — поясняет Маргевичс.

Адвокат считает, что нормы закона размыты и поэтому в ряде случаев трактуются произвольно: «Парадокс в том, что мне как адвокату даже не к чему апеллировать, потому что в законе не определена ни какая-либо методология для расчета стоимости автомобиля, ни четкие критерии, по которым будет оцениваться, следует ли конфисковать транспортное средство полностью или частично и в каком объеме это можно сделать. Получается, что может быть конфискирована полная стоимость транспортного средства или ее часть в том объеме, какой решит взыскать прокурор или судья. И то, какую часть этой суммы должен будет возместить виновный, тоже зависит от воли прокурора или судьи. Если существует настолько широкая интерпретация закона, это несомненно порождает не только неопределенность в применении норм, но и серьезные коррупционные риски».

С его словами соглашается и Юрис Матисанс, подчеркивая, что принципы правового государства требуют, чтобы закон был ясным и предсказуемым: «В данном случае мы видим, что правовые нормы не устанавливают никаких четких критериев или методики для решения судом вопроса о взыскании полной или частичной стоимости транспортного средства, если оно не принадлежит нарушителю. И поскольку за последние два года количество таких транспортных средств, в отношении которых применено полное или частичное взыскание стоимости, превысило уже три тысячи, это затрагивает довольно большую часть общества. И совершенно понятным является стремление юристов ввести четкие принципы применения указанных статей Уголовного закона. В том числе — обращаясь за решением и в Конституционный суд».

Ясно, что первоначальная цель конфискации транспортных средств или взыскания их стоимости была благородной. Но со стороны государства недопустимо столь свободное и произвольное толкование статей Уголовного закона при применении предусмотренных в них наказаний. «На мой взгляд, даже самая благородная цель не оправдывает неправомерные и недопустимые в демократическом государстве действия со стороны учреждений, с которыми, к сожалению, нам приходится сталкиваться время от времени», — заключает Артур Маргевич.