Адвокат Саулведис Варпиньш о мифической "золотой яме" Европы, возможности вернуть переплаченные деньги за OIK и о том, почему страдает качество расследований

Недавно была создана Ассоциация поддержки правопорядка, в которую объединились десять адвокатов. Зачем понадобилось создание такой организации и почему адвокаты решили начать эту миссию?

Как недавно отметил папа римский, равнодушие — это рак демократии. Чтобы не допустить этого, присяжные адвокаты учредили Ассоциацию поддержки правопорядка, задача которой — содействовать восстановлению законности в тех сферах, где она нарушается. Если мы хотим навести порядок в своей стране, то должны быть ответственны за свои решения и требовать того же от тех, кто этого не желает. Двери организации открыты для всех, кто разделяет такие взгляды и готов приложить усилия для достижения ее целей. Особенно приветствуются присяжные адвокаты.

Один из таких «вопросов ответственности» — проект Rail Baltica, который ярко продемонстрировал нашу неспособность реализовывать подобные проекты. Чего нам не хватает — соответствующего образования и профессионализма, желания себя проявить или чего-то другого?

Парламентское расследование, на мой взгляд, выявило две фундаментальные проблемы. Первая — отношение к средствам структурных фондов ЕС. Шокирует тот факт, что латвийская бюрократия, включая высший уровень, несмотря на регулярные командировки в институты ЕС, так и не переняла преобладающее в ЕС ответственное отношение к публичным средствам. До сих пор не понято, что фонды — это не какая-то мистическая «золотая яма», а деньги налогоплательщиков стран ЕС, которые согласились направить их не на удовлетворение собственных нужд, а на развитие менее благополучных государств. Эти налогоплательщики, как и институты ЕС, ожидают и требуют ответственного использования этих средств. После вступления Украины в Европейский союз, скорее всего, и мы присоединимся к числу тех стран, которые направляют часть своих налоговых поступлений на развитие Украины, и нам тоже захочется, чтобы эти деньги не пошли на золотые мосты, самые дорогие километры асфальта и тому подобное. Если чиновники с легкостью растрачивают деньги налогоплательщиков ЕС, то не стоит удивляться, почему те же чиновники в программах, предназначенных для частного сектора, закладывают такие условия, при которых получить средства практически невозможно или слишком дорого, а потенциальные получатели уже изначально рассматриваются как преступники или, по меньшей мере, подозрительные лица. Статистика по фондам катастрофична, поэтому прежний подход к «освоению» публичных средств и тотальное недоверие — неприемлемы. Если не можешь изменить отношение — значит, «освоителей» средств нужно заменить на добросовестных администраторов публичных ресурсов. Напомню, что в преамбуле Сатверсме (Конституции) наряду с другими основными ценностями указано, что Латвия, осознавая свое равенство в международном сообществе, защищает не только государственные интересы, но и способствует устойчивому и демократическому развитию объединенной Европы и мира.

А вторая проблема, которую выявило парламентское расследование, — это повсеместная безответственность. И это особенно недопустимо в государственном секторе. Если человек, работающий в публичной сфере, демонстрирует безответственное отношение к управлению государственными средствами или к исполнению своих обязанностей, ему должно быть запрещено иметь доступ к этим средствам. А не так, чтобы его просто переводили на другую должность в том же публичном секторе.

Конечно, нельзя отрицать, что проекты масштаба Rail Baltica неизбежно сталкиваются с множеством проблем. Это подтверждает и история строительства железных дорог в европейских странах — есть государства, которые в свое время даже обанкротились из-за строительства железной дороги. Кроме того, учитывая стратегическую цель проекта Rail Baltica, нельзя забывать, что он также стал объектом российской пропаганды, с помощью которой навязывается идея о Латвии как о несостоявшемся государстве. Сознавая эти сопутствующие факторы, критика проекта Rail Baltica должна быть точной и основанной на фактах.

По моему мнению, проект Rail Baltica — это отличная возможность развивать и углублять сотрудничество между странами Балтии. Посмотреть на них как на единое рыночное пространство. Каждая из трех стран сама по себе невелика, но вместе они уже более интересный и серьезный игрок. В нынешней геополитической ситуации это особенно важно.

Сейчас в центре внимания общества — сокращение бюрократии. Справится ли с этим задача правительство, по вашему мнению?

Я скептически настроен в отношении способности этого правительства справиться с задачей сокращения бюрократии, как исходя из продемонстрированных на сегодня возможностей, так и из того, что сама тема бюрократии, скорее всего, появилась в повестке дня, следуя «модным трендам» международной политики. Сейчас это стало просто популярно. Кроме того, приближаются выборы.

О недопустимости формализма и ведомственного подхода еще во времена пандемии COVID-19 говорил президент Эгил Левитс. Но даже эти чрезвычайные обстоятельства не стали причиной для кардинальных изменений. Также и нынешний президент в 2023 году выделил сокращение бюрократии как одну из трех важнейших задач правительства на 2024 год. Сокращение бюрократии даже прописано в правительственной декларации. Но до сих пор все это не стало достаточным стимулом. Я только порадуюсь, если правительство сможет меня приятно удивить.

На мой взгляд, очень дельные инициативы и идеи по сокращению бюрократии исходят от частного сектора и неправительственных организаций. Учитывая, что миссия госуправления — служить человеку, делать его жизнь лучше, голос частного сектора на этот раз должен играть решающую роль.

Одна из целей Ассоциации поддержки правопорядка — возвращение незаконно взимаемого OIK. Не будет ли это борьбой с ветряными мельницами? Как будет происходить процесс и кто сможет вернуть деньги?

Одна из целей ассоциации — помочь всем жителям Латвии вернуть суммы, которые годами незаконно взыскивались с них в виде так называемого обязательного компонента закупки электроэнергии (OIK), как с домохозяйств, так и с юридических лиц. Незаконность OIK признали Европейская комиссия, Генпрокуратура и Сейм, который отменил этот платеж только в 2023 году — спустя 18 лет.

В результате схемы OIK все жители Латвии были вынуждены платить за электроэнергию по цене, значительно превышающей рыночную. В отдельные месяцы расходы по OIK составляли до 25% от суммы счета за электричество. До сих пор ни один человек не получил обратно ни единого евро, незаконно уплаченного в рамках этой схемы.

Адвокатская ассоциация взяла на себя инициативу восстановить справедливость и добиваться компенсации убытков, нанесенных схемой OIK. Размер компенсации для каждого пострадавшего можно рассчитать индивидуально на основании конкретных счетов. На завершающем этапе разработки находится сайт организации — Tiesiskums.lv. Через него каждый пострадавший сможет зарегистрироваться с помощью э-подписи или Smart-ID и подписать электронное соглашение с ассоциацией о возврате убытков. Также предусмотрена возможность подписания соглашения в бумажной форме, без электронной подписи.

Регистрация будет бесплатной, займет всего пару минут, и не потребует указания банковской информации. Юристы получат символическое вознаграждение только по факту успешного результата. За помощь наименее защищенным группам общества никакой платы взиматься не будет. Если деньги окажутся не нужны, их можно будет пожертвовать на общественно полезные цели.

Вы упомянули о возможности вернуть переплаченные средства за OIK. А как насчет юридических решений — есть ли уже конкретика?

О конкретных юридических решениях я пока говорить не буду — не хочется раскрывать все карты перед оппонентами. Тем более что мы прекрасно понимаем: нашей инициативе будет противодействовать мощная сила. Но мы к этому готовы.

Появилась информация, что вы можете стать кандидатом на пост председателя Совета присяжных адвокатов. Почему приняли такое решение?

Я хочу применить свой накопленный опыт и знания, чтобы усилить роль адвоката и Совета адвокатов в демократическом обществе. Для себя я уже четко определил задачи и цели, которых — в случае избрания — буду добиваться вместе с коллегами.

Как адвокат, работающий в сфере уголовного права, вы часто сталкиваетесь с «теневой» стороной жизни. Как вы оцениваете качество расследований — не только громких дел, но и мелких?

Качество расследований — это проблема, с которой мы живем с незапамятных времен. Хотите пример? Возьмите дело о взрыве в универмаге «Centrs» в 2000 году или любое из сегодняшних. Причины? Их много. Порой даже трудно определить, какая главенствует в конкретной ситуации — недостаточная квалификация, высокая текучесть кадров и отсутствие преемственности, политические интересы, личные амбиции или просто банальное отсутствие ответственности за свою работу.

Хроническое неразрешение этого болезненного вопроса, на мой взгляд, частично даже намеренное. Потому что чем больше беспорядка и слабости в расследованиях, тем больше незаконных действий остаются безнаказанными. Видимо, всегда находились силы и люди, которым это было выгодно и которые это лоббировали.

Но ведь статистика раскрываемости вроде бы есть.

Создается впечатление, что все не так уж плохо — расследования идут, закон работает. Но часто эта иллюзия обеспечивается тем, что в статистику включают дела, которые по сути своей следовало бы прекратить еще на этапе расследования — из-за их малозначительности. Их вообще не стоило бы доводить до суда и загружать судебную систему.

Укрепление следствия по-прежнему происходит скорее на словах, чем на деле. В бюджет на это не выделяются адекватные средства. Неподходящие помещения, плохие условия работы, нехватка технических ресурсов и низкая оплата труда — все это привело к уже критической нехватке кадров в следственных органах. Поэтому не стоит удивляться, что число нераскрытых преступлений велико, а в тех делах, которые доходят до суда, далеко не все сделано так, как должно быть.

Среди ваших клиентов есть и известные в обществе люди, обвиненные в экономических преступлениях. Ситуация похожа на описанную в книгах, где клиент говорит адвокату, что он не виновен, а адвокат, как знаменитый американский герой детективных историй Перри Мейсон, собирает доказательства его невиновности?

Сбор доказательств — одна из тем, над упорядочиванием которой я работал и буду продолжать настаивать. На практике часто оказывается так, что несмотря на то, что следствие должно собирать как доказательства, подтверждающие вину человека, так и те, которые показывают его невиновность, расследование проводится с обвинительным уклоном, и доказательства подбираются в деле с этой целью.

Сейчас уголовно-процессуальное законодательство устроено так, что обвиняемый и защитник вплоть до момента передачи дела в суд не знают, какие доказательства вины имеются в деле и насколько они достоверны. Законодательным путем установлена процедура, при которой обвиняемый может реально начать свою защиту только тогда, когда дело уже в суде. Эта процедура существенно увеличивает сроки рассмотрения дела в суде, потому что суду приходится разбираться со всеми ходатайствами обвиняемого и его защитника. А удовлетворение многих из них отнимают время, так как, например, некоторые экспертизы могут занимать месяцы, а запросы правовой помощи в другие страны — даже годы.

Я неоднократно высказывал мнение, что установленная процедура не способствует праву на справедливый суд, так как она, во-первых, затягивает процесс — нельзя игнорировать тот факт, что во время досудебного расследования в уголовных делах месяцами не проводится никаких следственных действий, дела просто лежат на полках, а только когда подходят какие-то процессуальные сроки, например необходимость снятия ареста с имущества или денег, дело в спешке отправляется в прокуратуру, а затем в суд. Если бы направление дела в суд не откладывалось до последнего момента и оставлялось время для дополнения ходатайств обвиняемого и его защитника, а также получения доказательств защиты на этапе досудебного расследования, была бы существенно разгружена работа суда, и сократилось бы время нахождения дела в суде.

С другой стороны, такое соглашение приводит к тому, что доказательства, в силу того, что с момента события прошло много времени, утеряны или не могут быть получены в том же качестве, в котором они были бы получены своевременно, а не через несколько лет, когда дело уже находится в суде.

Адвокаты не работают как Перри Мейсон, но всегда в пределах возможного ищут доказательства, иногда даже проводят своего рода «параллельное расследование». Однако возможности весьма ограничены, так как, несмотря на то, что закон устанавливает, что адвокат имеет право собирать доказательства, запрашивая все необходимые документы для оказания юридической помощи от государственных и муниципальных учреждений, а также других учреждений, организаций и предприятий, указанный механизм не работает так, как должен, потому что отсутствует эффективный способ добиться выполнения запросов. Да, можно добиться выполнения запросов через суд, но и это занимает слишком много времени.

Если у нотариусов, судебных исполнителей и администраторов банкротств есть доступ ко многим публичным реестрам, то у адвокатов такого доступа нет, что также снижает эффективность их работы. Создана ли такая ситуация намеренно? Думаю, что частично да, потому что следствие и обвинение не заинтересованы в укреплении позиций адвокатуры. Исходя из риторики, прозвучавшей со стороны высшего руководства прокуратуры, адвокаты превращаются в помеху, а не в уравнивателей права на справедливый суд.

Что необходимо сделать, чтобы общество могло сказать, что правоохранительные органы действительно справляются со своей задачей? И речь не только о кражах, телесных повреждениях или, не дай бог, убийствах, но и о таких делах, как OIK и Rail Baltica?

Очень просто — всем правоохранительным органам нужно просто соблюдать и выполнять то, что написано на стене Кабинета министров Латвийской Республики: «Один закон — одно правосудие для всех».

Статья 91 Сатверсме гласит, что все люди в Латвии равны перед законом и судом, и если люди видят, что кто-то является более равным, чем равный, только потому, что он приближен, например, к правящим политическим силам, которые контролируют соответствующие правоохранительные органы, или же пребывание руководства этих органов в должности зависит от соответствующих политических сил, доверие к законности в обществе уменьшается.

С момента вторжения России в Украину вы много помогаете украинцам. Расскажите, пожалуйста, подробнее, как выражается эта помощь?

Я был инициатором предложения, чтобы Коллегия адвокатов жертвовала сама и призывала всех представителей юридических профессий жертвовать в поддержку Украины. Мы договорились с порталом ziedot.lv, чтобы они открыли проект «За победу Украины», и в прошлом году на счет проекта было собрано почти 120 тысяч евро. На эти деньги были приобретены автомобили, дроны, приборы ночного видения, одежда и другие необходимые вещи для военнослужащих.

Я сам и многие адвокаты принимали участие в доставке купленной гуманитарной помощи на передовую Украины и вручении ее военнослужащим лично в руки. Я был в Украине уже четыре раза, встречался с военнослужащими, давал несколько интервью украинским СМИ, всегда стараясь подчеркнуть, что эта помощь организована по инициативе латвийских адвокатов для борьбы Украины с агрессором. Мое мнение заключается в том, что адвокаты должны быть примером для латвийского общества в оказании помощи Украине.

Однако в Латвии нет недостатка в предпринимателях, которые ведут торговлю с государством-агрессором Россией. Одни делают это, обходя санкции, другие используют лазейки в тех же санкциях, ведь что не запрещено, то разрешено. Как вы это оцениваете с юридической и моральной точки зрения?

Это аморально и подло. Неважно, делают ли это из политических убеждений или из  жажды прибыли. В некоторой степени такое поведение также способствует нерешительная и лицемерная политика государства, когда на словах мы говорим одно, а на деле делаем совсем другое. Многие, и мне кажется, иногда на очень высоком уровне, не понимают, что войска агрессора не пощадят их только потому, что они в прошлом ничего плохого об агрессоре не сказали. Латвия — член НАТО, и независимо от того, сколько и как Латвии в случае вторжения помогут другие страны, Латвия будет сражаться и, к сожалению, может стать одним большим Мариуполем, Бучей или Ирпенем. Когда на эти города сбрасывали бомбы и запускали ракеты, русские также не выбирали, кто с ними торговал, а кто нет, кто был более лоялен к ним, а кто менее. Те, кто торгуют и стараются обходить установленные санкции, должны отправиться на передовую Украины, посмотреть, что приносит «русский мир», и подумать — хотят ли они этого или нет.

Вы очень востребованный адвокат, а значит и занятой человек. Остается ли время для себя, каких-нибудь хобби или других дел?

Я стараюсь совмещать работу с общественными обязанностями, получением дополнительного образования и находить свободное время для хобби. Чтобы предоставлять качественную юридическую помощь, нужно продолжать учиться, поэтому я являюсь активным и многолетним членом ECBA (Ассоциация адвокатов по уголовным делам Европы), езжу на международные конференции. Я являюсь членом экзаменационной комиссии адвокатов, постоянной рабочей группы Министерства юстиции по уголовно-процессуальному закону, членом Совета адвокатов. У меня нет отпуска как такового - как я сам смеюсь, теперь это мои поездки в Украину. На свои увлечения, связанные с дайвингом и спортом, я просто заставляю себя находить время, потому что они являются своего рода компенсаторным механизмом при ежедневном умственном напряжении.