"В Украине людей заставили драться политики. Здесь все намного хуже". О чем говорят жители Кирьят-Шмона - израильского города на границе с Ливаном

Корреспондент «Новой-Европа» посетил Кирьят-Шмона — самый северный город Израиля на границе с Ливаном, где до 7 октября жили 25 тысяч человек, а сейчас осталось меньше десяти процентов населения. Мы побывали в квартире у русскоязычных северян, к которым в Новый год прилетела ракета, и поговорили с беженцем, который пять лет жил в Украине и приехал сюда переждать российское вторжение.

Утром 2 января по дороге на север из Раананы, что в центре Израиля, начали происходить настоящие чудеса: в галилейской долине Ахула, известной огромным количеством журавлей и других перелетных птиц в начале года, приложение для определения погоды показало, что я нахожусь в Каире.

Геолокация в фейсбуке тоже упрямо относила меня на 500 километров к юго-западу, в сторону Египта, хотя расстояние до Каира составляло не менее 900 км. Навигаторы, и Waze, и Google Maps работать отказывались. «Различные стороны осуществляют блокировки спутниковых систем, которые создают нарушения в работе навигации и геолокации на северной границе Израиля», — объяснила представительница пресс-службы ЦАХАЛа.

Когда мы добрались до холмистого многострадального города Кирьят-Шмона, то, вопреки ожиданиям, мы увидели не пустынные, а оживленные улицы. Ездили автомобили, встречались люди.

Минимаркет рядом с нами работает. В считанных метрах от него расположено железобетонное переносное убежище размером с небольшую комнату — его в Израиле называют «мигунит». В приграничном городе при сигнале воздушной тревоги практически нет времени бежать в постоянное укрытие, поэтому уличные аналоги стоят во многих людных местах.

Рядом с укрытием местные старожилы, сидя на зеленых пластиковых ящиках, обсуждают последние события.

«Я не уехал, так как у меня здесь очень пожилая мама. Я не могу ее оставить, и тащить ее с места на место тоже нельзя» — рассказывает немолодой мужчина по имени Нисим, с марокканским акцентом и трехдневной небритостью, затягиваясь сигаретой. «И кроме того, мы пенсионеры, материально уезжать нам трудно», — добавляет сосед Нисима в кипе. «В общем, мы не в самой лучшей ситуации. Я бы хотел, чтобы здесь было тихо, чтобы все жители вернулись к нормальной жизни. Хотя я не военный, по-моему, нас это не ждет в ближайшем будущем», — продолжает Нисим.

«Это всё Бен-Гвир!» [министр национальной безопасности Израиля, лидер ультраправой партии «Оцма Йехудит». — Прим. авт.] — врывается в беседу женщина средних лет напротив, сидящая в транспортном средстве, которое похоже на трехколесный крытый мотороллер. «Он в армии не служил и пусть не суется в кабинет правительства! Раз в армии не служил, пусть убирается прочь!» — кричит она. Мужчина рядом с Нисимом комментирует: «Бен-Гвир лучший, он настоящий! Он обязательно будет в правительстве!»

В городе работает больничная касса и банкоматы. Даже почта открывается трижды в неделю. Есть фастфуд: местные жители советуют попробовать местную шаверму и фалафель.

Корреспондент израильского «9 канала» Алекс Гейнер встречает нас сразу после своего очередного прямого эфира. Ему 48 лет, З0 из которых он живет в Кирьят-Шмона. Кажется, он по-настоящему любит этот город. За плечами Гейнера три года службы в ЦАХАЛе, в Южном Ливане во второй половине девяностых, и волонтерская работа во время Второй ливанской войны в 2006-м. Но такое в карьере коллеги впервые: столь затяжной войны с массовой эвакуацией в Кирьят-Шмона не было никогда.

Первым делом отправляемся на наиболее пострадавшую от обстрелов «Хизбаллы» территорию. Алекс по соображениям безопасности просит не называть ни улицу, ни район. Здесь он рассказывает, как в Кирьят-Шмона пришла война.

«19 октября около 16:00 раздался сигнал тревоги и прилетели минометные снаряды. Двое легкораненых, один — средней тяжести. Раненым средней тяжести был мой отец. Он стоял на парковке, его оттолкнуло взрывной волной, и осколок прилетел в голову. Скорая забрала его в больницу. А ровно через полчаса в городе объявили эвакуацию, хотя остальные близлежащие кибуцы эвакуировали еще 8–9 октября», — рассказывает Гейнер.

Отца из больницы — после всех необходимых проверок и процедур — журналист забрал домой через пару дней. Затем семью Алекса эвакуировали в Хад-Нес — поселок на севере Израиля, более отдаленный от границы. Сам репортер во время войны живет на два дома.

«Я должен быть здесь. Мне нравится бывать дома, и я не считаю, что ситуация настолько опасна. У меня хорошая квартира, в новом доме и с нормальным бомбоубежищем».

Оживленность на улицах эвакуированного города Алекс объясняет светлым временем суток. «Сейчас день, люди приезжают на работу, тут есть работающие предприятия. Ночью же улицы пустые: ездят только те, кто охраняет пострадавшие дома от потенциальных мародеров, а также группы быстрого реагирования.

Основная часть оставшихся — это те, кто здесь работает. Или они боятся, уехав, не трудоустроиться так же, как в Кирьят-Шмоне. Еще в городе остались бабушки и те, кто кормит котов. Многие оставили животных на улице. Люди получают еду мешками и подкармливают их. Также остались люди, которые не верят, что тут может произойти серьезная эскалация».

Из двухэтажного дома выходит русскоязычная пара с чемоданами. На здании зияет крупное отверстие от снаряда.

Виталий и Наталья родом из Беларуси, они живут в Кирьят-Шмоне с 2000 года. Благодаря фабрике, на которой Виталий работает инженером по безопасности, семья еще в самом начале войны была эвакуирована в кибуц Дгания на южном побережье озера Кинерет.

«У нас дети 13 и 14 лет. Дважды не думали, чтобы не подвергать их опасности. Им организовали временную учебу в колледже Кинерет. В 2006-м, во время Второй ливанской, мы тоже эвакуировались, но в этот раз ощутили эту войну на себе», — рассказывает Виталий и соглашается показать квартиру после прилета накануне Нового года.

Прихожая в скромной квартире на втором этаже совмещена с кухней. По всем поверхностям рассыпана штукатурка и разбитые куски бетона. Осколки покрывают кухню и заполняют предусмотрительно раскрытый хозяевами для проветривания холодильник.

В стене между балконом и окном напротив кухонного уголка — крупная дыра размером с огромный вентилятор. Внутри видны железные прутья арматуры. Ударной волной от ракеты помяло кульман с графиками, которые Виталий готовил по работе.

«За пару дней до Нового года позвонил коллега-приятель. Он жил в этом же доме, ночевал здесь в ту ночь и был свидетелем всего произошедшего.

Когда я увидел на фото свой балкончик, то понял, что это серьезно. И дырка, и попадание в квартиру. Больше всего боялся пожара, но пронесло. Ущерб квартире, конечно, серьезный.

Сегодня приезжали оценщики, по срокам ремонта пока ответов нет. Хочу надеяться, что в это время сможем оставаться в Дгании», — говорит Сергей, не скрывая грусти от перемен в квартире.

Алекс показывает еще несколько обстрелянных автомобилей и домов. Поднимаемся на самый высокий холм в Кирьят-Шмона, в обсерваторию, откуда открывается роскошная панорама на город. Здесь также оборудованы окопы и укрепления. От великолепных ландшафтов и правда захватывает дух: в мирное время сюда любят приезжать туристы.

В Кирьят-Шмона также живет мой давний приятель, с которым мы заочно знакомы через группу украинских израильтян в фейсбуке. Дуду — израильтянин родом отсюда, он женат на гражданке Украины и пять лет жил в городе Каменец-Подольский. С началом полномасштабного вторжения РФ пара решила переждать войну в Израиле. «Самая большая разница между войной в Украине и войной в Израиле в том, что там это война без причины. Будто бы драка между родными людьми, которых политики спровоцировали на конфликт, заставили драться. А здесь всё намного хуже.

Мы воюем с реальными врагами, которые пришли зарезать наших детей, женщин, стариков. Они хотят уничтожить нас. 

Я хорошо помню 23 февраля 2022 года, когда мы гостили во Львове у дяди моей жены. Он военный пенсионер, ему звонили и поздравляли с Днем защитника отечества его сослуживцы из России. А на следующий день жители стран начали стрелять друг в друга. Это же абсурд», — говорит Дуду.

Приятель много рассказывает мне о бродящих по Кирьят-Шмоне лисах и дикобразах, которые в последние три месяца стали часто наведываться к опустевшим домам. Особенно ночью.

Дуду приглашает в гости, но в этот момент мне звонит уже упомянутая представительница Армии Обороны Израиля: нам дали добро на визит в еще одну горячую точку. Солнце опять затягивает тучами — и наш фотограф Александр настаивает, что нужно немедленно выезжать.

Вечером, когда мы ехали обратно, стало известно об уничтожении в пригороде Бейрута семи высокопоставленных руководителей ХАМАСа, среди которых заместитель лидера политбюро террористической организации Салех Аль-Арури. По данным разведки, обстановка на севере накалилась.

Уже на следующий день север Израиля посетил Начгенштаба ЦАХАЛа Герци Галеви, а лидер «Хизбаллы» Хасан Насралла отметил, что ликвидация в Бейруте не останется без отмщения.

4 января министр обороны Израиля Йоав Галант заявил американскому представителю по вопросам энергетики Амосу Хохштейн, что Израилю необходимо создать условия для возвращения эвакуированных граждан на север. Как подчеркнул Галант, Израиль предпочитает мирное урегулирование с Ливаном, однако окно возможностей для такого соглашения сокращается. Тем временем учащаются обстрелы севера Израиля противотанковыми ракетами, на которые регулярно отвечает ЦАХАЛ. Израильская армия призывает жителей воздержаться от поездок в ближайшие дни за оставленными в пригородных городах вещами.