История Иссера Хареля - главы "Моссада", который добился того, что враги Израиля нервно вздрагивали, услышав название политической разведки страны

То, что палестинцы атаковали Израиль в 50-ю годовщину войны Судного дня (6 октября 1973 года), мировые СМИ отметили сразу после первых сообщений о начале боевых действий в секторе Газа. Палестинцы и не скрывали, что приурочили удар именно к этой дате, потому что считают ту войну успешной для арабских соседей Израиля. Более того, уже сейчас внимательный взгляд моментально определит совпадения в событиях, разделенных половиной века. И в 1973-м, и в 2023-м не на высоте оказались военная и политическая разведки Израиля.

Каким образом спецслужбы Израиля, проводившие успешные операции по всему миру, «проспали» вторжение 73-го года и почему наступили на те же грабли спустя 50 лет? Ответы на эти вопросы следует искать в событиях, уже ставших историей, но от этого не потерявших свою значимость.

Нелегал и диверсант

Израиль как современное государство образовался в 1948 году. Этот год можно считать и днем рождения спецслужб этой страны. Однако создавались они не на пустом месте, а из боевых подпольных организаций, действовавших на этой территории задолго до 1948 года. С самой знаменитой спецслужбой Израиля «Моссад», однако, дело обстоит иным образом. Официально созданная в декабре 1949 года, эта организация стала что-то собой представлять лишь в 1952 году, когда структуру возглавил Иссер Харель, легенда израильской разведки, более известный в Израиле как Иссер-Маленький.

До переезда в Палестину Хареля звали Изя Гальперин. Он родился в 1912 году в Витебске (Беларусь), где его отец Натан управлял заводом по производству уксуса. Вообще-то, Натан Гальперин с детства имел тягу к богословию, блестяще окончил еврейскую религиозную гимназию в Варшаве и готовился стать раввином. Но в семье решили иначе и женили Натана на Иохевед Левиной, младшей дочери владельца нескольких заводов по производству уксуса, один из которых располагался в Витебске. Так несостоявшийся раввин и стал бизнесменом.

После того как власть в восточной части Беларуси окончательно перешла к большевикам, семья Гальпериных уехала в Даугавпилс. В 1928 году Изя вступил в сионистскую организацию «Ха-Шомер ха-цаир» и стал активно готовиться к переезду в Палестину. Так как предполагалось, что жить он будет в кибуце (еврейская трудовая община), Изя, не сдав экзамены в средней школе, уехал с друзьями в еврейскую общину под Ригой. Там он около года получал навыки крестьянской работы.

В августе 1929 года мир содрогнулся от погрома в Хевроне — событий, произошедших в нескольких городах Палестины. Это было одно из первых кровавых столкновений арабов и евреев в XX веке. В результате погромов погибло более ста евреев, больше всего (67) — именно в Хевроне. Остальные члены еврейской общины (около 500 человек) вынуждены были бежать из города.

Изя Гальперин и еще несколько таких же молодых и горячих парней приняли решение срочно отправляться в Палестину, чтобы защищать братьев по вере.

В Палестине в то время действовала подпольная военизированная еврейская организация «Хагана», члены которой нуждались в оружии. Отправляющимся в Палестину молодым евреям были переданы несколько пистолетов, чтобы по приезде они доставили их в «Хагану». Но по прибытии в Палестину выяснилось, что британские власти, имевшие международный мандат на управление теми территориями, резко ужесточили правила провоза багажа и досмотра пассажиров и их тщательно обыскивали. Тем, у кого было обнаружено оружие, отказывали в выходе на берег.

Большинство евреев, имевших с собой стволы, повыбрасывали их за борт. А Иссер Харель (чтобы получить визу в Палестину, Изе Гальперину пришлось подделать документы, добавив себе лишний год: так и появился на свет Иссер Харель) не стал выкидывать пистолет. Он запихнул его в буханку хлеба и таким образом пронес оружие на берег. Он был единственным, кто так сделал, и этим заслужил уважение боевиков «Хаганы».

В Палестине Иссер жил в кибуце Шефаним под Тель-Авивом. Среди жителей Шефанима Харель получил прозвище «Стахановец» — за фанатичное трудолюбие. Он быстро освоил иврит, но до конца жизни так и не смог избавиться от русского акцента. В кибуце он познакомился с девушкой из Польши Ребеккой. Этот союз стал настоящим сюрпризом для остальных членов кибуца. Иссер выглядел мрачным и нелюдимым типом, да еще и маленького роста (155 см), а Ребекка была шумной активной веселой девушкой. Позже те, кто близко знал Иссера Хареля, будут утверждать, что за всю свою жизнь Иссер подчинялся только двум людям: своей жене, которую друзья и соседи называли «Амазонкой», и первому премьер-министру Израиля Давиду Бен-Гуриону.

После начала Второй мировой войны Харель вступает добровольцем в британскую армию и проходит подготовку в спецшколе для диверсантов. Но повоевать с немцами ему не удалось. В 1940 году Иссер избил британского офицера за антисемитские высказывания и был вынужден перейти на нелегальное положение. До 1944 года он состоит в подразделении «Хаганы», которое патрулировало побережье и встречало нелегальных иммигрантов.

Одновременно с патрулированием Иссера привлекают для работы в недавно организованной внутри «Хаганы» «Шерут едиот» (в переводе с иврита — «информационная служба»), или сокращенно — «Шай». Задача Харелю была поставлена довольно специфическая: он должен был собирать информацию на членов еврейских террористических группировок «Иргун» и «Лехи».

В 1946 году Иссер Харель возглавил «Еврейский дивизион», одно из подразделений «Шай». Именно в то время он получил прозвище, под которым вошел в историю, — «Иссер-Маленький». Так его прозвали потому, что в то время «Шай» руководил еще один Иссер по фамилии Беери. В Израиле и сейчас принято обращаться к начальству только по имени, а уж тогда тем более.

Чтобы отличить одного Иссера от другого, им и дали прозвища. Беери стал «большим», а Харель — «маленьким».

«Подобно длинной руке…»

После провозглашения государства Израиль в 1948 году создаются и официальные спецслужбы — «Шерут модиин» (военная разведка, позже переименованная в АМАН), ШАБАК (служба безопасности). Первую возглавил бывший начальник «Шай» Иссер Бери, вторую — Иссер Харель. Через год Бен-Гурион решает учредить еще и политическую разведку, которая и получила название «Моссад» («Ведомство разведки и специальных задач»), поставив во главе Реувена Шилоаха, в 1940-м создавшего «Шай».

Последний был не столько разведчиком, сколько политическим деятелем. После окончания Второй мировой войны он мотался по Европе, закупая оружие и организовывая массовый переезд бывших узников концлагерей, несколько раз встречался с королем Иордании, ведя переговоры о покупке земель, светился на дипломатических приемах, а в 1949 году был назначен послом Израиля в США. Там он познакомился с адмиралом Сидни Соерсом (первый руководитель Управления центральной разведки, учрежденного Гарри Трумэном в 1946 году, позже переименованного в ЦРУ), наладив постоянный контакт американской и израильской разведок.

В 51-м Шилоаха отзывают из США и напоминают о «Моссаде», на должности директора которого Реувену приходилось заниматься чисто административными вопросами и рутиной, к чему у него явно не лежала душа. Шилоах откровенно манкировал своими обязанностями, из-за чего постоянно ссорился с Бен-Гурионом. Наконец, в 1952 году он подает прошение об отставке, которое удовлетворяется. Новым директором «Моссада» становится Иссер Харель, продолжая при этом сохранять свой пост в ШАБАКе. Таким образом Иссер-Маленький стал единственным в истории Израиля одновременным руководителем разведки и контрразведки.

Позже в одной из своих книг Харель напишет, что, когда он пришел в 1952-м в «Моссад», тот располагался в трех комнатах и насчитывал 12 человек, включая секретаря, которому несколько месяцев не платили зарплату. По существующей легенде, Харель отправился к Бен-Гуриону и заявил, что если ничего не изменить, то из-за такой разведки над Израилем будет смеяться весь мир. Тот спросил, что нужно, чтобы не смеялись, и Харель ответил: «Деньги и не мешать».

К тому времени кристальная честность Иссера-Маленького уже успела стать притчей во языцех, а потому премьер-министр Израиля приказал министерству финансов выполнять все заявки Хареля, не спрашивая, для чего тому деньги. Именно тогда была заложена одна из главных составляющих деятельности «Моссада»: абсолютная секретность. До сих пор численность и бюджет этой спецслужбы составляют гостайну. «Моссад» подчиняется только премьер-министру и не подотчетен никаким гражданским ведомствам. Его деятельность никак не регулируется даже основными законами страны. По сути, это государство в государстве.

При Хареле «Моссад» приобретает тот вид, в котором существует и сейчас. Иссер-Маленький разработал штатное расписание службы (11 управлений), организовал несколько спецшкол для подготовки будущих сотрудников, создал легендарное подразделение «Кидон» (копье), сотрудники которого проводят операции по физическому устранению врагов Израиля. Кроме того, Харель привлекает для работы в «Моссад» бывших террористов из групп «Лехи» и «Иргун».

«Мне нужны люди, испытывающие отвращение к убийству, но которых тем не менее можно научить убивать, — говорил Харель. — Мы окружены врагами, которые намного превосходят нас в численном отношении. Поэтому мы вынуждены выдвигать нашу разведку как можно дальше. Она служит нам подобно длинной руке, помогая скомпенсировать недостаток времени и пространства…»

«У нас тут бумажка завалялась…»

Кроме того, Харель разработал принципы работы добровольных помощников — саяним. Так называют евреев, проживающих в других странах, но симпатизирующих Израилю. Саяним не являются агентами и не привлекаются к работе, которая может повредить стране, в которой они проживают. Чаще всего они помогают деньгами, предоставляют автомобиль или жилье, могут сохранить и передать какой-нибудь пакет, не заглядывая внутрь, и прочее. Именно таким саяним был Виктор Граевский, благодаря которому об израильской разведке всего через пять лет после ее создания заговорил весь мир.

Граевский (урожденный Шпильман) родился в 1925 году в Кракове. После начала Второй мировой войны семья Шпильман уезжает в СССР. Виктор учится в советской школе, мечтает уйти добровольцем на фронт и проникается коммунистической идеологией. В Польшу он возвращается в 1946 году. Его семья готовится к переезду в Израиль, но Виктор решает продолжать учиться в Академии политических наук (Варшава). Сменив фамилию на Граевский, Виктор поступает в Академию, после окончания которой распределяется в Польское агентство печати (РАР).

В декабре 1955 года Граевский навестил родственников в Израиле и тоже решил эмигрировать. Не сбежать, а уехать официально, чтобы сохранить связи с Польшей, где у него оставалось довольно много друзей, помогавших молодому журналисту в работе. Одной из таких была Люция Барановская, секретарша Эдварда Охаба (первый секретарь Польской рабочей партии с марта по октябрь 1956 года, глава Польши с 1964 по 1968 годы). Когда ее босс стал первым лицом страны, Граевский стал встречаться с девушкой очень часто. В один из мартовских дней 56-го года Виктор зашел за Люцией, чтобы сопроводить ее в ресторан. Но девушке надо было срочно допечатать какой-то документ. Ожидая, пока та закончит, Граевский просматривал документы на ее столе. И тут его взгляд зацепился за текст на русском языке, исчерканный пометками на польском.

Пробежав глазами первые строчки, молодой журналист просто остолбенел. Это был секретный доклад Никиты Хрущева «О культе личности Сталина», произнесенный им в феврале 1956 года на XX съезде КПСС.

Эту речь максимально засекретили, особенно от представителей капиталистических стран, хотя ссылки на доклад кое-где появлялись. Лучшие разведки мира пытались заполучить полный текст документа, потому что даже по намекам было ясно: этот доклад мог полностью изменить поведение социалистического лагеря и взаимоотношения между двумя идеологическими платформами. Граевский об этой охоте не знал, но всё-таки смог оценить ценность документа. Он попросил его у Люции на один день, а та просто махнула рукой, даже не представляя, что именно она передает в руки журналиста.

На следующий день Граевский вернул доклад, заверив девушку, что ничего серьезного там не было. Та поместила документ в общую стопку и забыла. А Граевский, выждав несколько дней, под благовидным предлогом посетил посольство Израиля в Варшаве, где передал пресс-атташе фотопленку, на которую перефотографировал доклад.

Сказать, что полная речь Хрущева произвела в Израиле фурор, — это не сказать ничего. Бен-Гурион, прочитав доклад, заявил: «Если это правда, то через 30 лет СССР перестанет существовать». Он ошибся всего на пять лет. А когда встал вопрос о предании доклада огласке, Харель предложил… передать его американцам. Мол, вы тут бумажку искали, так она нам случайно попалась…

Доклад был впервые опубликован именно в американской прессе, а отношение ЦРУ к «Моссаду» резко изменилось. Если раньше они считали израильскую разведку кукольной организацией, пытающейся играть во взрослые игры, то теперь всем стало понятно, что Израиль способен сильно удивить и его необходимо воспринимать всерьез. Особенно всех впечатлило то, что секретный доклад добыл не кадровый разведчик, а простой журналист. Впрочем, Граевского всё-таки можно назвать и разведчиком. После иммиграции в Израиль в 1957 году на него вышел резидент КГБ и предложил работать на советскую разведку. Граевский рассказал о предложении Харелю, тот посоветовал согласиться, что Граевский и сделал, а «Шабак» получил надежный канал для поставки в Москву дезинформации. Впрочем, именно для дезинформации Граевского использовали редко. В основном он передавал правдивые сведения. За что даже был награжден орденом Ленина.

«Пора ответить…»

В восемь часов вечера 11 мая 1960 года аргентинец Рикардо Клементо возвращался с работы домой. Жил он в собственном доме в престижном квартале Буэнос-Айреса Сан-Фернандо.

Уже на подходе к дому он уловил движение и попытался повернуть голову. Но его схватили сзади за шею и сдавили, не давая возможности закричать.

Еще один незнакомец, появившийся из припаркованной машины, схватил Рикардо за ноги, приподнял их, после чего тело закинули в машину. Аргентинец ощутил боль от укола и потерял сознание. Взревел мотор, и улица опять приобрела вид сонной и пустынной. Весь процесс похищения занял менее 20 секунд.

На следующий день похищенный пришел в себя в наглухо затемненной комнате в компании четверых человек в масках, связанный и с кляпом во рту, который вынимали только для того, чтобы узник мог поесть. Рикардо пытался заговорить, узнать, чего хотят похитители, пробовал орать, но всё было бесполезно. Через несколько дней ему опять сделали укол, после которого он потерял сознание. Рикардо пришел в чувство на борту летящего самолета.

— Очнулись? — спросил сидящий напротив мужчина небольшого роста и заботливо уточнил: — Голова не болит, наручники не жмут?

— Кто вы? — севшим голосом спросил пленник, уже догадываясь, кто его похитил, но до конца не веривший в такой исход.

— Я думаю, вы и так это знаете, — ответил мужчина. — Добро пожаловать в Израиль, господин Эйхман. Пора ответить за содеянное.

Адольф Эйхман, живший в Аргентине по документам на имя Рикардо Клементо, отвечал в нацистской Германии за «окончательное решение еврейского вопроса». Именно его евреи называли «палачом еврейского народа», возлагая ответственность за гибель миллионов своих единоверцев. В 1945 году Эйхману чудом удалось избежать ареста и добраться до Аргентины, власти которой благоволили нацистам. Но пережившие Холокост ничего не забыли и ничего не простили. Сразу несколько организаций, документально не связанных со спецслужбами, но пользовавшихся их помощью, продолжали искать нацистов, виновных в гибели евреев.

Чаще всего при обнаружении таковых их просто ликвидировали. Но в случае с Эйхманом решили поступить иначе.

На его след вышли в 1958 году «охотники за нацистами» из организации «Га-Нокмим». Информацию передали в «Алия Бет» (занималась организацией нелегальной иммиграции евреев в Израиль, считалась одним из подразделений израильской разведки). Там к информации отнеслись без должного внимания. В октябре 1959 года активист «Га-Нокмим» Тувья Фридман опубликовал статью, в которой резко раскритиковал деятельность правительства Израиля по поиску нацистских преступников. Позже Фридман расскажет, что статья была специально напечатана в канун Судного дня (Йом-кипур, также переводится как День искупления, самый важный праздник в иудаизме, как уже упоминалось, празднуется в начале октября), «чтобы вызвать угрызения совести у членов правительства и напомнить им о нашем долге перед погибшими».

Статья была перепечатана многими иностранными изданиями и вызвала большой резонанс. И разозлила Иссера-Маленького, которого обвинили в мягкотелости. Харель вообще был сторонником жестких, а зачастую и жестоких методов. Для него были обычным делом упреждающие удары (ликвидация террористов до того, как они что-то совершат). Игры без всяких правил («Если Харель что-то удумал, то сделает это несмотря ни на жертвы, ни на разрушения», — заявил Бен-Гурион в беседе с канцлером ФРГ Конрадом Аденауэром, когда последний пытался уговорить израильского премьер-министра попридержать директора «Моссада»). Он был беспощадным и к собственным подчиненным, заподозренным даже не в предательстве, а просто в работе без энтузиазма («Если бы Харель остался в России, то он возглавлял бы КГБ, а Берия был бы у него курьером», — говорил Ален Даллес после совместной работы с Иссером-Маленьким по свержению премьер-министра Ирана Мохаммеда Мосаддыка в 1953 году).

Харель отодвинул все дела в сторону и занялся Эйхманом. Более того, когда операция вышла на финишную прямую, он лично полетел в Аргентину, чтобы не упустить ни одной мелочи. Об этой операции написано множество книг (сам Харель написал две), из которых все желающие могут узнать подробности. Эйхмана доставили в Тель-Авив 19 мая 1959 года, а 22 мая Бен-Гурион на заседании Кнессета (парламент Израиля) заявил, что «палач еврейского народа пойман и вскоре предстанет перед судом».

Это заявление вызвало противоречивые чувства во всех разведках и дипломатических кругах. Аргентина, из которой, наплевав на все международные правила, вывезли Эйхмана, была в ярости. Она грозила Израилю разрывом дипломатических отношений, преследованием евреев на территории страны, требовала вернуть «Клементо» обратно, через ООН взывала к мировому сообществу с просьбой вразумить страну, нарушающую все существующие правила и международные договоры. И, как это ни странно, находила поддержку даже у некоторых стран, считавшихся союзниками Израиля.

Несмотря на то что низовой состав любой разведки был целиком и полностью на стороне «Моссада» (они смогли осуществить заветную мечту любого активного разведчика — поставили во главу угла интересы собственной страны, откровенно наплевав на остальное мировое сообщество, и добились поставленной цели), дипломаты откровенно испугались. Израиль предстал не цивилизованной страной, действующей по принятым правилам игры, а непредсказуемым государством.

Однако в случае с Эйхманом у них не было иного выхода, как одобрить действия «Моссада». Слишком уж много доказательств было тому, что тот лично организовывал массовое уничтожение евреев.

Суд над Эйхманом благодаря развитию информационных технологий стал продолжением Нюрнбергского процесса. Именно в начале 60-х большинство граждан планеты Земля узнали о Холокосте. Эйхмана ожидаемо приговорили к смертной казни и повесили в ночь с 31 мая на 1 июня 1962 года в тюрьме Рамлы.

«Без этого человека Израиль бы не выжил…»

На тот год приходится еще один весомый успех «Моссада». В 1960 году член антисионистской секты «Нетурей карта» Нахман Штаркес похитил своего шестилетнего внука Йоселе Шумахера и куда-то его спрятал. Полиция довольно долго искала мальчика, но всё было безуспешно. Хотя Штаркес был арестован, говорить, где ребенок, он наотрез отказывался. Лишь твердил, что там ему будет лучше, чем в Израиле.

К 1962 году скандал разгорелся не на шутку. Оппозиция Бен-Гуриона вовсю использовала эту историю, постоянно приводя ее в пример неспособности правительства защитить своих граждан. Премьер-министр обратился за помощью к Харелю.

Тот поднял на уши всех своих агентов, под плотный контроль были взяты абсолютно все члены секты «Нетурей карта». И вскоре следы мальчика нашлись.

Оказалось, что его вывезла из Израиля гражданка Бельгии, переодев девочкой. А потом переправила в Нью-Йорк. Возвращение Йоселе на родину (хотя, вообще-то, родился он в СССР, а в Израиль приехал в 1958 году) было обставлено с огромной помпой. А среди специалистов «Моссад» окончательно стал считаться одной из самых эффективных разведок мира.

В том же 1962 году Иссер-Маленький санкционировал операцию «Дамоклов меч», направленную против немецких ученых, работавших в Египте. По сведениям «Моссада», несмотря на то что немцы числились гражданскими специалистами, работали они над созданием баллистических ракет средней дальности.

Ученых стали запугивать и преследовать, добившись того, что некоторые посчитали за лучшее уехать.

В феврале 1963 года Бен-Гурион заключил с Аденауэром тайное соглашение, согласно которому ФРГ выплачивала миллиардные репарации в качестве извинений за Холокост. А еще Германия обещала поставить Израилю современное оружие. В личной беседе немецкий канцлер и попросил израильского коллегу перестать терроризировать немецких ученых. Бен-Гурион приказал Харелю прекратить операцию. Но вместо того чтобы подчиниться, тот приказал послать некоторым немецким ученым письма с бомбами.

Бен-Гурион и Харель сильно поссорились после этого, и Иссер-Маленький подал в отставку. Сменивший его во главе «Моссада» Меир Амит преследование немецких ученых прекратил, но санкционировал масштабную кампанию в прессе, где работа немцев над ракетной программой Египта подавалась как непреложный факт (хотя реальных доказательств этому не было). Германии опять припомнили Холокост, и Аденауэр, проводивший политику раскаяния, распорядился отозвать ученых.

В 1965 году «Моссад» помог одному из немногих союзников Израиля, королю Марокко Хасану II, выманить из Женевы в Париж марокканского оппозиционера Бен Барка аль-Махди, который был убит в пригороде Парижа сотрудниками марокканской службой безопасности. Это убийство едва не привело к разрыву отношений между Францией и Израилем и послужило поводом для отставки Амита. Заменивший его Цви Замир оказался более послушным и менее инициативным.

После захвата и убийства членов олимпийской сборной Израиля в 1972 году в Мюнхене премьер-министр Голда Меир санкционировала операцию «Гнев божий». По всему миру началась охота за членами организации «Черный сентябрь», организовавшей теракт в Мюнхене. Это снова привело к напряжению в отношениях с некоторыми странами. А Великобритания даже прекратила поставки в Израиль своих танков «Чифтен» (в 60–70-х годах считался лучшим танком в мире). Но Голда Меир не могла поступить иначе. В своих мемуарах она напишет: «Израиль жаждал мести, и я не могла поступить иначе. Хотя сейчас, по прошествии лет, я спрашиваю у себя, а правильно ли я тогда поступила?»

Сосредоточившись на борьбе с терроризмом, спецслужбы Израиля «прозевали» подготовку и начало войны Судного дня 1973 года. И хотя в конце концов израильская армия одержала в той войне ряд впечатляющих побед, потери были слишком большими. События 1972–1973 годов привели к последней реорганизации спецслужб Израиля. Подробности тех перемен до сих держатся в тайне. Иссер Харель принимал в них участие в качестве депутата Кнессета и члена комиссии по внутренним делам. В своих книгах (Харель был автором десяти книг) Иссер-Маленький о новых порядках в «Моссаде» и АМАНе ничего не написал. Но в интервью газете The Washington Post в 1988 году легендарный разведчик позволил себе фразу: «Времена изменились, политика упреждающих ударов ушла в прошлое…»

Иссер-Маленький скончался 18 февраля 2003 года в возрасте 90 лет. На его похоронах знаменитый американский дипломат Генри Киссинджер сказал: «Без этого человека, которого все боялись, но мало кто знал в лицо, не говоря уже о его душе, Израиль бы не появился и не смог бы выжить. Целью всей жизни Хареля являлось обеспечение безопасности еврейского островка в арабском море, не раз пытавшемся его поглотить».