Теперь уже бывшая беженка: "Мы никогда не думали, что русские могут быть такими жестокими"

Лидия Литовкина приехала в Лиепаю из города Черкассы в Центральной Украине. Работает руководителем местного ЗАГСа. Двое детей — Ева (14 лет) и Кира (почти три года). Вместе с Лидией и ее дочками эвакуировалась и 15-летняя дочка подруги — та уехать не могла, но ребенка решила обезопасить. В группе беженцев были еще приятельница Лидии с сыном и родственница с дочкой. Всего восемь человек. Ехали двумя машинами, пишет rus.lsm.lv.

«Мы выехали из Черкасс 5 марта в четыре утра, как я говорю — “на гребне панической атаки”. Это была первая наступательная фаза, они как раз атаковали Киев. А наш город — вслед за Киевом. Было совершенно непонятно, где врага остановят. В первый же день войны в военном городке Дубиевка возле Черкасс прогремел взрыв. Это было очень страшно. Наши мужчины настояли, что детей надо вывозить, за них было страшно больше всего. К тому времени были огромные очереди на границе... Еще нам было очень страшно потому, что так далеко мы обычно не ездили, в основном по городу. Мужья нас довезли до границы, вручили нам машины с детьми — дальше сами. Это было большим испытанием. Ехали через Молдову, там нас встретил знакомый, провел до Румынии, мы ехали плотно у него “на хвосте”, боялись потеряться.

Очень хотелось спать, но этот человек сказал — в Молдове сейчас, чтобы поспать, надо за 3-4 дня договариваться и местечко разве что в спортивном зале найдется», — рассказывает Лидия.

На Лиепаю выбор пал потому, что здесь были друзья. К ним и ехали. Местом встречи была Румыния. Лидии казалось, что путешествие скоро завершится, но друзья сказали — что ехать еще трое суток. К концу путешествия все были изрядно измучены. Лиепайчанин Дзинтарс и другие друзья нашли для беженцев жилье.

«Где-то через неделю после нашего приезда стали врага отгонять от Киева и нас стал мучить патриотический порыв — мол, зачем же мы так рано уехали, до нас они ведь так и не дошли… А потом случилась Буча. И мы поняли, что нет, не зря... Потому что даже испытывать судьбу — случится или нет — не хотелось. Когда мы уезжали, одним из аргументов за был такой — если они пересекут границу нашей области, вы уже не успеете убежать…», — говорит Лидия.

И добавляет: хоть война и продолжается, но большая надежда на оружие, которое поставляется Украине. К тому же очень много украинцев стали возвращаться домой — соскучились. И страну надо восстанавливать. Лидия говорит, что мысль вернуться была уже через месяц. Но — дети очень хотели остаться: в Лиепае можно было нормально ходить в школу, а дома, в Украине, очно смогли поучиться лишь недельку, потом опять перешли на онлайн.

«Дети от школы были в восторге и очень просили остаться до конца учебного года. И младшая через месяц в садик бежала со всех ног. Все им было интересно, все внове. Для наших детей организовали и уроки латышского с нуля, это им тоже нравилось. Вообще, я всегда говорила, что надо мечтать осторожно. Старшая моя по школьной линии много путешествует, английский хорошо знает, и все время говорила, что хотела бы поучиться в школе за границей. Сбылось, да…», — говорит Лидия.

«Знаете, что самое страшное? Собирать вещи. Ты никогда не можешь знать, какие вещи нужно собрать, что уместить в один чемодан. Какие фотографии детей надо взять обязательно? Потому что ты уезжаешь из дома, и не факт тогда был, что мы сможем вернуться. А ведь это память…

Вещи — это ерунда. А вот как уместить в чемодан 35 лет своей жизни?», — это Лидия произносит сквозь слезы.

«Самый большой опыт, который я из всего этого вынесла — то, что люди добрые. Отзывчивые и понимающие. Мы приехали, как зверьки, шарахались от всего, постоянно извинялись. А нам говорили: “Прекратите. Мы все понимаем. Не спешите. Определитесь. Мы вам поможем”. И вот такая… на украинском это называется “доброзичливість”… Доброжелательность, да. Мы задавали вопрос, а нам отвечали — “Мы решим вашу проблему”. И как-то быстро все решалось… Знаете, что меня больше всего поразило в Латвии? Моя младшая выходила на улицу с фразой: “Я хочу похорошить собак”, погладить, то есть. Только в Латвии я узнала, что это можно делать! Мы подходили к владельцам собак и малышка спрашивала: “Можно, я похорошу вашу собаку?” Нам не отказал никто! У нас в Украине такого нет, никто не разрешает.

В Латвии вообще очень чувствуется отзывчивость людей. И — страх оказаться на нашем месте. Наши друзья тоже нам говорили — мол, мы будем бесконечно вам помогать, лишь бы не оказаться на вашем месте», — рассказывает Лидия.

Она говорит о том, как украинцы поднялись воевать за свою страну — понимали, что Донецком и Донбассом дело не ограничится.

«Мы терпели это восемь лет, через восемь лет он пришел и сказал: “Мало мне этого куска, хочу теперь административные границы, и южные части Украины тоже”. Потому весь народ и встал на защиту. Очень многие мужчины, когда отправляли в эвакуацию свои семьи, говорили — “Вы будете мешать мне воевать, уезжайте, чтоб я знал, что с вами все в порядке”. Мы в Европе были в безопасности, это самое важное», — говорит Лидия.

Есть еще одно — крайне неприятное — открытие, сделанное за время войны. «Мы никогда не думали, что русские могут быть такими жестокими. Мы никогда не думали, что, если даже русские солдаты придут, то будут делать такие вещи. Это стереотип был, что такого быть не может! Как бы ни складывалась ситуация, мы действительно не могли представить, что они могут так издеваться над людьми… Вот этот стереотип у меня сломался…», — признается Лидия.

И вот тут возникает очень важный вопрос. Как жить дальше? Когда война закончится (хотелось бы, чтоб поскорей), как дальше жить с Россией и с русскими — рядом? «Я очень плакала в один из дней после всех этих жутких новостей с фронта. И я попросила 14-летнюю дочку — мол, пожалуйста, не знаю, кого ты полюбишь в своей жизни, но любить русского ты не можешь. Я никогда не приму такого зятя.

Да, они все одинаковые. Это биомасса. Умные и думающие люди среди них — убегают. А убегать некрасиво. Надо за что-то бороться. А они не хотят бороться. Их 140 млн, это намного больше, чем вся их Росгвардия… У гвардейцев тоже есть дети, и они могут быть не согласны с этой политикой. Своих детей они сажать не будут. Ну, я так думаю. Когда нам не нравился Янукович, мы его свергали. У нас тоже есть своя “Небесная сотня”, люди погибли за эту свободу, за то, чтобы не было этого президента. Поэтому —нет, я не смогу простить», — говорит Лидия.

Но тут же рассказывает: когда война началась, было негласное разрешение от министерства — не обслуживать российских граждан в ЗАГСах. И в тот же день пришел папа записать новорожденного сына. Сказал — мол, вы ведь понимаете, даже если я сожгу паспорт, это проблемы не решит. И добавил: «Мне стыдно за эту страну, но я ничего не могу сделать». Все документы были оформлены…

«Я очень благодарна, что в моей жизни случилось три месяца Европы, три месяца Латвии. Это очень понимающая и сочувствующая страна. Огромное спасибо Латвии за возможности, за детей, за то, что нам столько всего предоставили…

Мы очень старались понять культуру Латвии — чтобы вернуться домой, в Украину, и рассказывать об этом, о том, что мы видели, что для нас сделали. Мы посещали все, что нам предлагали — а предлагали нам очень много! Мне очень хотелось, чтобы у детей в памяти осталась культура Латвии. Мы ходили по музеям и на концерты, в том числе и Лиепайского симфонического оркестра, это было потрясающе! Нам предлагали СПА, катки, кино для детей... Отдельное огромное спасибо Лиге Креслине, руководителю Курземского регионального информационного центра для приезжих, это человек с большой буквы. У нас есть в Facebook группа украинцев в Лиепае, там постоянно появлялась информация. И велосипеды многие из нас взяли.

Очень жалею, что мы не успели выучить латышский язык, признаться, для украинцев он трудноватый. Но, если кто-то из наших украинцев собирается оставаться здесь подольше, есть смысл учить язык», — рассуждает Лидия Литовкина.

Обратно вся компания возвращалась через Польшу. Мы связались несколько дней назад — они уже дома, все хорошо, в Украине жаркая погода, там, где они сейчас, кажется, безопасно… Жизнь продолжается.