"Перед лицом могилы можно и пожениться": удивительная семья министра образования и латгальского рокера

Теперь мы есть в Telegram! Подписывайтесь на Otkrito.lv и будьте в курсе всего самого интересного!

«Все изменилось. Почти ничего из того, что было, больше нет», — о своей нынешней, затронутой пандемией жизни рассказал вузовский преподаватель латыни и древнегреческого языка Ингарс Гусанс, известный так же как латгальский рок-музыкант Sovvaļnīks.

Работает кочегаром в котельной

«В высшей школе лекции читаю минимально — хорошо, если пару раз в неделю. Конечно, это последствия пандемии. Настоящей работы в своей сфере — науке, в которой я профессионал, — больше нет. Все вопросы латинского и греческого языков отодвинуты в сторону. В сфере образования возможно найти работу в Риге, но я не хочу переезжать в столицу. Как ученый я все еще немного работаю, читаю рефераты, провожу исследования о латышской, латгальской музыке и «металле», а возможности активно музицировать, как известно, уже нет», — вздыхает Ингарс Гусанс, пояснив, что сейчас уже полгода трудится в иной сфере. «Сейчас я зарабатываю на другой работе — я оператор котельной или кочегар.. Теперь, встретив меня, не увидите ни рок-музыканта, ни преподавателя высшего учебного заведения…» — смеется Гусанс.

Сын остался у отца, дочь министр увезла в Ригу

Оказывается, время, когда Ингарс начал работать в котельной, совпало с моментом, когда его спутница жизни, министр образования и науки Илга Шуплинска, приняла решение забрать четырехлетнюю дочь к себе в Ригу. Они договорились, что сын, которому сейчас 13 лет, останется в Латгалии на попечение отца. «До этого я полгода сидел с малышкой дома, а когда Илга взяла ее с собой в Ригу, я стал реально искать возможности заработка», — объясняет Ингарс.

На вопрос, является ли указанный им в социальной сети Facebook статус отношений «свободен» знаком того, что вызванный пандемией стресс привел отношения Ингарса и Илги к фазе развода, мужчина отвечает категорическое «нет»: «Я никогда об этом не думал и Facebook практически не использую. Я считаю, что в основном это потеря времени, причем каждый, кому не лень, загрязняет эту среду всякими сплетнями, ругательствами, жалобами. У меня с давних времен стоит этот статус отношений».

Он объясняет, что эти 20-летние отношения, которые с самого начала были нестандартными, по-прежнему продолжаются, несмотря на то, что по меньшей мере пять дней в неделю пару разделяет расстояние в почти 250 километров.

Сына воспитывали, живя как соседи

Описывая свою повседневную жизнь, пока Илга работает в Риге, Ингарс говорит: «Со мной живет тринадцатилетний мальчик. Так получилось, что мы разделили детей. Может быть, дочь сама хотела к маме, пока такая маленькая. Хотя три года она жила со мной. Только последние полгода — чаще в Риге. Теперь, в связи с пандемией, бывает так, что неделю у меня живет, а потом — с мамой в Риге. С Илгой, получается, у нас отношения на расстояния — в выходные встречаемся. Если когда-нибудь с мальчиком возникает необходимость в середине недели уехать в Ригу, то и тогда встречаемся.

Модель, в принципе, не изменилась: детей воспитываем вместе, а сами выбираем отношения на расстоянии — живем как получается... Например, когда-то в Резекне жили как соседи, не вместе. Даже когда родился сын, каждый из нас был в основном в своей квартире и друг у друга мы, так сказать, гостили. Такие отношения, с более или менее нестандартными формами совместной жизни, у нас фактически все время были. Когда-то, когда у меня была еще музыкальная карьера, я ходил по ночам на концерты... Такой «настоящей» совместной жизнью мы не жили даже тогда, когда была возможность.

Иногда я думал, что есть такие люди, как мы, для которых подобные отношения являются лучшим вариантом. Достаточно сильные, яркие личности, в таких случаях им часто трудно ужиться, потому что бывает, что кому-то приходится внезапно уступать или что-то в этом роде. Но здесь каждый придерживается своей линии, и там, где точки соприкосновения, все круто. В то же время мы не ограничиваем жизнь другого, выбор другого. И мы вместе в самом главном — в поддержке. Как бы невероятно, забавно или непривычно это ни звучало, у нас лучший вариант», — делится опытом Ингарс Гусанс.

«Прежде чем лечь в могилу, из вежливости можно и пожениться»

«Любовь и уважение у нас, бесспорно, есть. Нет такого, чтобы мы поддерживали связь только из-за детей. Это было бы банально. Не случайно в таком возрасте мы решились на еще одного ребенка, и Илге было 47 лет, когда наша дочь родилась. Значит, какие-то эти моменты притяжения у нас есть», — рассказывает спутник жизни министра. На вопрос, не делал ли он Илге предложение за эти 20 лет или не задумывался ли серьезно о том, чтобы сделать избранницу своей женой, музыкант улыбается: «У меня такой своеобразный взгляд на жизнь... долгое время было ощущение, что не надо. Как по мне, так только прежде чем лечь в могилу, из вежливости можно было бы и пожениться».

Отвечая на вопрос, не испытывал ли он от Илги давления по поводу свадьбы, Ингарс, убедительно говорит: «Нет, думаю, она уже в самом начале отношений поняла, что я такой довольно-таки безнадежный случай. И если я сейчас предложил бы такое, предположу, что она принципиально откажется!»

В выходные — баня

В любом случае, Ингарс считает, что они с Илгой и детьми — семья. Кроме того, в отличие от периода, когда каждый в Резекне жил в своей квартире, теперь по выходным Илга и Ингарс живут под одной крышей. «У Илги квартира все еще в городе, там живет ее старшая дочь, а у меня в городе больше нет квартиры. Я переехал в деревню — четыре года назад купил небольшой домик на расстоянии 25 километров от Резекне и в нем живу. Ремонтирую, делаю — это же приятный процесс. На работу в котельную я еду 15 километров, это тоже здесь, в сельской местности», — рассказывает Гусанс и добавляет, что каждый вечер они созваниваются и общаются с детьми.

Музыкант поддерживает министра и гордится всеми ее начинаниями: «За всеми этими тревожными случаями, например, когда требовали уйти в отставку, очень внимательно слежу. И мне важно, как чувствует себя Илга. Всегда пишу ей что-то ободряющее, а в выходные, когда она приезжает к нам в деревню, идем в баню, поговорим, обнимемся; я говорю — держись!»