"Веселая вдова" в невеселое время. Спустя 89 лет на рижскую сцену вернулась легендарная оперетта Легара

Оперные пуристы всегда ворчат, когда встречают в афише театра постановки в “легком жанре”. Но лучшие классические оперетты, к коим, безусловно, относится “Веселая вдова”, давно уже стали классикой. Оперные звезды первой величины часто включают хиты из популярных оперетт в свои концерты, причем исполняют их, как правило, под конец — “на закуску”.

В “Веселой вдове” таких хитов, как минимум, три. В момент их исполнения стоит перевести взгляд со сцены на публику — на лицах зрителей читается блаженная радость узнавания.

Сегодня эта музыка кажется нам такой приятной и гармоничной, легкой и обаятельной, а в начале XX века, когда Легар принес свою свеженаписанную оперетту заказчикам, она произвела совсем другое впечатление.

“Прослушав только первые такты моей музыки, директора театра Карчаг и Вальнер заткнули уши и закричали: “Это ужасно! Это не музыка! Это призрак банкротства! Эти музыкальные новшества у нас успеха иметь не могут! Где тут Вена? Поющая, смеющаяся, чувствительная Вена, которую хотят увидеть и услышать наши зрители в каждой оперетте?” — вспоминал композитор.

Директора даже предложили Легару 5000 крон, чтобы тот отказался от контракта. Но артисты театра, с увлечением репетировавшие спектакль, настояли на постановке (представляете, каким авторитетом тогда обладали артисты!). И оказались правы: премьера “Веселой вдовы” в венском театре “Ан дер Вин” 30 декабря 1905 года прошла с грандиозным успехом.

Скандал пришел с другой стороны — дипломатической. Основой для либретто “Весёлой вдовы” послужила комедия Анри Мельяка “Атташе из посольства”. Там говорилось о богатой вдове из маленького немецкого княжества, за сердце и миллионы которой шла отчаянная битва. Причем, главным интересантом в этом деле было само княжество (на фоне огромного внешнего долга нужно было сделать все, чтобы капитал вдовы не утек за границу).

В оперетте немецкое княжество заменили на Черногорию. Правда, название страны было изменено на Понтеведро (созвучное Монтенегро), но все и так догадались. Соответственно, главные герои получили славянские имена — Ханна Главари, Данило Данилович, Мирко Зета, Негуш. В начале ХХ века Черногория имела огромные долги австрийским банкам, и эта тема не сходила с первых полос газет. Таким образом, острота тематики сразу превращала легкую оперетту в сатирический памфлет и приковывала к ней еще больше внимания. Отличный маркетинговый ход!

Черногории, разумеется, такая издевка не понравилась. В Вене прошли демонстрации протеста балканских студентов. А князь (впоследствии король) Черногории Никола Петрович-Негош усмотрел в оперетте оскорбление — как национальной гордости, так и своей личной (самый комический персонаж в оперетте носит фамилию Негуш). И представления “Веселой вдовы” в своей стране запретил. Этот запрет был снят только в 2019 году.

Хотя классику сегодня любят осовременивать, перед соблазном внести в спектакль намеки на современную политическую жизнь создатели рижской “Вдовы” устояли. Это абсолютно традиционный, олдскульный спектакль. Возможно, для любителей авангарда он попахивает нафталином, но для подавляющего большинства публики — самое то (это видно по лицам зрителей).

О названии оперетты существует довольно забавная история. В венском театре существовала традиция раздавать льготные билеты чиновничьим вдовам. И те своей привилегией активно пользовались, доставляя администрации немало хлопот. Руководство театра стало называть этих вдов “надоедливыми” (нем.: lästig — тягостный, обременительный), а Легар предложил поиграть словами, изменив всего одну букву и превратив надоедливую вдову в веселую (нем.: lustig — веселый).

В Риге первая постановка этой оперетты состоялась еще в 1906-м году, спустя всего год после венской премьеры. Затем была новая постановка в 1933-м году, и вот спустя 89 лет “Веселая вдова”вернулась на сцену Латвийской Национальной оперы.

Спектакль поставила австрийско-немецкая команда: режиссер Уве Эрик Лауфенберг, дирижер Томас Резнер, сценограф Юлиус Теодор Земмельман, художница по костюмам Джессика Карге, хореограф Мирьям Лифка и др. Исполнитель партии графа Данило — швейцарец Александр Беша (в другом составе — наш Рональд Кандалинцев). В роли Веселой Вдовы — Инга Шлюбовска, Юлия Васильева или Лаура Грецка.

В комической роли секретаря черногорского посла выступает актер Нового Рижского театра Гундарс Аболиньш (как оказалось, давний друг режиссера спектакля Уве Эрика Лауфенберга). Роль у него без вокала, с одними речитативами, зато с танцами. В финале спектакля именно ему достаются самые громкие аплодисменты.

Особенность этого спектакля — смесь разных языков. Поют по-немецки, а речетативы произносят на латышском, французском, английском и даже русском. Что естественно — действие-то происходит в посольской среде. Но многих зрителей это поначалу слегка обескураживает (приходится читать титры на латышском или английском).

Сценография “Веселой вдовы” довольно аскетична, с явным акцентом на эпоху 1900-х годов и стиль ар-нуво. А вот костюмы вневременные: в них есть что-то и от эпохи ампира, и от голливудского гламура 30-х, и от стиля 60-х.

Напоследок — о маленькой шалости создателей спектакля, с которой можно познакомиться, купив перед началом представления буклет. Главная декорация “Веселой вдовы” представляет собой интерьер посольства Понтеведро, украшенный тремя фресками. На главной, посередине, изображен какой-то балканский пастух с двумя собаками и люди в национальной одежде. Так вот, детально рассмотрев этот рисунок в буклете, я поняла, что на нем изображены авторы постановки — режиссер, сценограф, хореограф, художница по костюмам, а также директор Латвийской Национальной оперы Эгилс Силиньш. Такая шутка для своих.