"У нас дома нет мешка с деньгами". Интервью коллекционера и мецената Дины Зузане

Дина, вы всегда улыбаетесь.

А я и чувствую себя прекрасно. Так было даже во время пандемии. Сидеть в уголке и переживать – не мое, я оптимистка, всегда нахожу, чему порадоваться: птицам, цветам, солнцу, облакам, дождю, ветру, всей красоте, что нас окружает.

Это врожденное?

Похоже. В детстве меня на лето отправляли к бабушке с дедушкой в Марупе. Тогда это была деревня деревней. Казалось бы, все друзья в Риге, а я тут одна-одинешенька, общаюсь только со взрослыми… Но я всегда умела себя развлечь: читала, слушала, как жаворонки поют, или просто мечтала. Например, о том, что найду клад на берегу моря.

Придумали, что бы с ним сделали?

Там были бы не деньги, а украшения! «Графом Монте-Кристо» навеяло, наверное.

Вы из семьи медиков…

Врачи были по линии отца, а у мамы – она работала зубным техником – предки были из крестьян. При этом многие любили искусство… Тетя училась и в консерватории, и в мединституте. Бабушка играла на фортепиано. А прабабушка, родом из Украины (во мне одна восьмая часть украинской крови), обучалась вокалу. У нее были проблемы с легкими, она приехала на лечение в Кемери – и там познакомилась с моим прадедушкой-учителем, который как раз в то время отдыхал в санатории вместе с Райнисом. Так она осталась в Латвии, что, как потом оказалось, спасло ей жизнь. При Сталине всю ее семью расстреляли. Они были из богатых.

Это как-то на вас повлияло?

Разве что как семейная легенда. К слову, про еще одну прабабушку, с маминой стороны, тоже сохранились истории. Она была женщина с характером, развелась с мужем, что в те годы было из ряда вон, и во время Первой мировой с двумя детьми и коляской отправилась в Москву. Зарабатывала тем, что готовила суп и продавала на рынке. Денег у людей не было, ей платили украшениями. Хозяин, у которого она снимала жилье, посоветовал ей зарывать ценности в погребе, а то, мол, придут большевики и отнимут. Она так и делала, но однажды обнаружила, что в тайнике осталось одно-единственное колечко... Мой дедушка, который был тогда мальчишкой, вспоминал, что видел на площади выступающего Ленина…

Другой дедушка по первому образованию был юристом и в немецкое время работал помощником адвоката. Когда сменилась власть, он поступил на медицинский факультет, чтобы не иметь отношения к юридической сфере. Это был очень драматичный период истории, и всякое происходило.

Вы пошли на юридический под влиянием деда?

Нет-нет. Я как раз хотела изучать медицину. Ходила на подготовительные курсы, купила белый халат. Меня не пугали ни мертвые тела, ни анатомический театр. Но однажды моя тетя-нейрохирург решила показать мне операционную… А там мальчик с оторванным носом – упал с кучи дров, получил жуткие травмы. Я смотрела, как пульсирует кровь на его изуродованном личике, и вдруг зал начал раскачиваться, ноги стали ватными, в глазах все поплыло… В тот момент я поняла, это не моя профессия. Пришлось выбирать другой вуз.

Подруга родителей повезла меня в Москву, подавать документы во ВГИК. Но сначала привела к одному кинокритику, который велел написать рецензию на «Тома и Джерри». Увы, я не видела этого мультфильма и понятия не имела, как пишут рецензии, тем более на русском языке… В общем, карьера киноведа тоже отпала. Год я проработала в отделе кадров Латвийского телевидения, а потом поступила на юридический. Мне всегда хотелось учиться среди интересных, свободомыслящих людей. Юристы были именно такими.

Удалось поработать по профессии?

Да, и довольно долго. В отделении ЗАГСа, в Главной редакции энциклопедий, в Школе милиции. Приходилось иметь дело и с секретными документами…

А сейчас юриспруденцией интересуетесь? В чем это проявляется?

В любви к детективным романам и фильмам. Когда дома смотрим какой-нибудь детектив, уже на середине домашние начинают выспрашивать у меня, кто убийца. Но кровь и насилие мне не нравятся, ужасы и мистика тоже. Разгадывать психологические ребусы куда увлекательней.

Пользуюсь электронной читалкой, это особенно удобно в поездках. Загружу сразу целую кучу книг и проглатываю по одной за вечер. Янис одно время даже задавал мне вопросы по содержанию, чтобы проверить, действительно ли я успела все прочитать.

Вы как пара не утратили способности общаться между собой, интересоваться делами друг друга?

Иногда бывает, оба молчим, особенно если у мужа выдался тяжелый день. Я по нему это сразу вижу и не лезу с вопросами. Надо дать человеку сбросить напряжение дня, потом он сам все расскажет. Никогда не кричу и даже голоса не повышаю. Но когда всякие мелочи накапливаются, могу надуться и целый день так ходить, ни слова ни говоря. Янис свое недовольство проявляет своеобразно – он свистит. Но мы не ссоримся. Подумать только: тридцать восемь лет вместе! А знакомы все тридцать девять!.. Но самое безумное, что мой собственный возраст не укладывается у меня в голове. Мне кажется, я все еще не поумнела.

И до сих пор способны на безрассудства?

Скажем так, иногда мне нравится поозорничать.

Но не тогда, когда речь идет о вирусе?

С вирусом надо считаться. Нам придется научиться с ним жить, ведь вакцина вряд ли станет доступной в ближайшие дни… Но мне, как и многим другим, кажется, что я уже переболела. В конце февраля, перед поездкой на Маврикий, у меня был кашель, температура – все как при ковиде, но тогда про это еще не говорили. Когда мы вернулись, была объявлена чрезвычайная ситуация.

Она внесла коррективы и в работу Zuzeum: была отменена выставка American Dream, запланированная на май.

Да, мы хотели показать произведения известных русских мастеров из нашей коллекции. Ожидали на вернисаж художников, кураторов и коллекционеров со всего мира…

Эта выставка обязательно состоится, но позже. А на открытие Zuzeum мы предложим нечто иное: работы из Латвии, Эстонии, Германии, Франции, Великобритании, Мексики, Индии и США из нашей коллекции. Благодаря им люди снова захотят радоваться жизни. Предметы искусства будут размещены всюду: в двух залах, в фойе, под открытым небом…

Сейчас в Zuzeum все еще идут ремонтные работы, но ввскоре арт-центр полностью откроется для посетителей: и терраса на крыше, и прогулочная зона, и конференц-зал, и зал для медитации…

А в каком из мировых музеев вы чувствуете себя лучше всего?

Зависит от выставки. Но вообще я люблю работы старых мастеров. Долгое время мне трудно было принять видеоарт и перформансы. Я даже сомневалась, искусство ли это. Автором первой видеоинсталляции, которая меня по-настоящему зацепила, был Билл Виола. В ней было продумано абсолютно все: сюжет, съемка, способ подачи. Она мне понравилась до чрезвычайности! А потом я увидела оперу «Тристан и Изольда», где главным элементом сценографии были видеопроекции Виолы. Это было что-то потрясающее!

С тех пор на современное искусство я смотрю другими глазами. Да, меня не все трогает, а я считаю, что произведение искусства должно вызывать трепет, воздействовать почти физически. Но если работа не производит на меня такого впечатления, я не говорю, что она плоха: это просто не мое. К тому же это не значит, что она не понравится моему мужу. У нас с ним мнения нередко расходятся.

Как же вы тогда украшаете дом?

Выбираем только те вещи, которые по душе обоим. Ну не может висеть на стене картина, если она у кого-то из нас двоих вызывает неприятие. Бывают и энергетически тяжелые работы, с которыми нельзя быть в постоянном контакте. Их место – в выставочном зале.

Своему мужу на 50-летие вы преподнесли картину Аусеклиса Баушкениекса «Хочу влезть на коня»…

Это был беспроигрышный вариант: Янису очень нравится Баушкениекс. А когда мужу исполнилось 60, я подарила ему скульптуру Ольги Шиловой. Видите, вон тот мальчик верхом на рыбе? Мужчина ведь всегда остается немного мальчишкой. Это как пожелание держаться на плаву и двигаться вперед.

А что он вам дарит?

Украшения. Они с детства казались мне подарком мечты.

И какие вам нравятся больше всего?

Жемчужные ожерелья. Хотя на самом деле проще сказать, какие украшения мне не нравятся: серьги, плотно прилегающие к мочке.

У вас есть любимый ювелир?

Я не запоминаю имена дизайнеров и названия марок, если, конечно, это не всем известные Chopard или Cartier. Когда вещь мне по душе, я ношу ее и ни о чем не думаю. К слову, и духи запоминаю по тому, как они выглядят и пахнут, а не по бренду.

А еще на вас всегда эффектные очки.

Это для меня аксессуар номер один. Если где-нибудь за границей вижу в витрине красивую оправу, захожу, примеряю и, если подходит, покупаю. Очень нравятся очки Linda Farrow.

Марки одежды вас тоже не особо занимают?

Шить на заказ – единственная возможность не встретить двойника на каком-нибудь мероприятии. У меня есть знакомая художница по костюмам, с которой мы почти подруги. Фасоны придумываем вместе, а ткани она заказывает из Италии и Франции.

Насколько я могу судить, вы не поклонница total black, вам нравятся яркие цвета.

Мне кажется, черного вокруг и так слишком много. Я не стремлюсь кому-то понравиться или угодить своим стилем. Мне не нужно ни под кого подстраиваться, соблюдать какой-либо дресс-код. Но мне приятно видеть, что люди наряжаются, отправляясь на концерт, как это было на фестивале «Рига – Юрмала». Мне бы не хотелось, чтобы мы по примеру Запада ходили в оперу в уличной одежде и сидели бы в зале на своих куртках. Этикет требует одеваться сообразно ситуации и уважать людей, которые перед тобой выступают.

Вам сейчас не хватает светской жизни?

Не помню, когда еще я проводила столько времени дома, как этой весной. В этом были и свои плюсы: можно было вволю почитать. Честно признаться, до этого я жила в каком-то безумном ритме. Хотелось как можно больше всего увидеть, услышать, прочувствовать, сходить на выставку, на концерт, в театр, на какой-нибудь праздник в честь выхода книги… Хорошо, если на день было запланировано только одно мероприятие, но чаще нужно было успеть на несколько. После всего этого я приезжала домой совершенно опустошенная. А теперь вот появилась возможность отдохнуть и прийти в себя.

Но вам нравится общаться с людьми?

Да, однако у всего есть предел. Может, стоит встречаться реже, но чтобы эти встречи были более насыщенными и взаимно обогащающими.

Есть что-то, чего вы не можете себе позволить?

Вот сейчас думаю, что замечательно было бы иметь частный самолет и летать куда захочется. Но самолета нет и никогда не будет.

Почему?

Слишком дорогое удовольствие. Самолет недостаточно просто купить, его нужно содержать, а это требует космических средств. У нас таких, к сожалению, нет.

В каких странах вы любите бывать?

В Европе это, конечно, Италия, Австрия и Франция. Если выбирать между Азией и Африкой, предпочту Африку. Удивительный мир животных, сафари, завораживающие ритмы... Но больше всего я люблю Карибы – там моя душа поет. На мой взгляд, это лучшее место для отдыха. Живописная природа, кристально чистая вода, безопасность, вкусная еда, потрясающая музыка… Иногда даже не верится, что в мире может существовать такая красота.

Вы упомянули о том, что в арт-центре Zuzeum будет зал для медитации. Вы сами занимались духовными практиками?

Меня всегда тянуло узнавать что-то новое. Когда в Латвии открылся центр Шивы, мы одними из первых начали посещать занятия йогой, слушали лекции. Но тогда это больше походило на дружескую тусовку плюс немного гимнастики. Затем была рейки, стоун-терапия… А потом я познакомилась с Юрисом Рубенисом. Именно он научил меня медитировать. Позже друзья подарили мне сеансы гонг-медитации. Но с гонгом нужно быть поосторожней – его звуковые вибрации могут активизировать какую-нибудь проблему со здоровьем. Так произошло и со мной.

Я то и дело отправлялась на какие-нибудь курсы. Янис записывался, а в итоге посылал меня. Случались и забавные ситуации. Например, однажды я попала на семинар по личностному росту. Среди слушателей – четыре владельца огромных предприятий и я, на тот момент хозяйка маленького магазинчика детской одежды. Но я достойно выдержала все три дня и справилась со всеми заданиями! Интересовалась коучингом. Училась у одного питерского профессора говорить «нет». Далее в планах дыхательная гимнастика... Не понимаю, как кому-то может быть скучно, ведь сейчас столько способов познавать мир во всем его разнообразии!

Маленького магазинчика детской одежды у вас больше нет, теперь вы – хозяйка арт-центра Zuzeum.

Есть еще и галерея Mūkusalas mākslas salons, где пока что размещена наша коллекция. Но вообще-то я на пенсии.

Как по-вашему: что деньги дают человеку и чего лишают?

Не буду оригинальной, но я считаю, что деньги дают чувство свободы. Чего лишают?.. Если деньги тратить на ненужные вещи и пустые капризы, они определенно портят человека. Но, знаете, я никогда – ни в детстве, ни даже в студенческие годы – не сталкивалась с особыми финансовыми трудностями. Да, были периоды, когда средств было мало и приходилось выкручиваться, но не было такого, чтобы я бедствовала. В свое время Янис ходил в море, а когда мы поженились, стал искать работу на берегу, и мы рассматривали самые неожиданные варианты. Мы всегда оба работали, и нам хватало.

Я часто думаю: те люди, которые уезжают за границу, тяжело там трудятся и живут в самых скромных условиях, – если бы они столько же трудились и так же скромно жили дома, то могли бы хорошо зарабатывать и здесь.

Чего бы вам еще хотелось в жизни?

Хочется, чтобы закончилась пандемия. Чтобы снова можно было свободно путешествовать, обнимать и целовать друг друга.

Хочется, чтобы в Zuzeum все стало так, как задумывалось. Но если экономическая, а также политическая ситуация в стране будет нестабильной… Придется сильно подумать.

Есть одна неприятная тема. После того, как закрылись игорные залы, ваша семья приостановила финансовую поддержку искусства…

Любой человек платит из своих доходов. Если доходов нет, ситуация меняется. Закрытые залы надо содержать, платить зарплату определенному количеству персонала. Иными словами, думать, как сводить концы с концами. У нас дома нет мешка с деньгами, откуда мы по мере надобности достаем пачку за пачкой. Мы планируем свой бюджет.

Вас обидело осуждение, прозвучавшее со стороны некоторых художников, или, наоборот, приободрила поддержка тех, кто выступил в вашу защиту?

Не знаю, как у других народов, но для нас это очень характерно: если ты впал в немилость, толпа тут же попытается тебя растоптать. Примеров хватает. Возьмем хотя бы политику. Да, общественный деятель может допустить ошибку, и за это он заслуживает порицания. Но ни в коем случае ни ненависти людей. А в нашем обществе границы между ненавистью и элементарными нормами этики стали слишком тонкими. И это ужасно.

Так что я действительно очень оценила то, что некоторые выступили в защиту. Я абсолютно не согласна с тем, что игорные залы – зло. Это развлечение с привкусом риска. Всегда были и будут люди, жаждущие острых ощущений. Одни получают их от алкоголя, от спорта, чего-то еще, другие – от азартных игр. Это легальный бизнес, разрешенный в нашей стране. А если разрешено, значит, ты спокойно можешь этим заниматься. Есть люди, которые никогда не станут зависимыми, и те, кто имеет к этому предрасположенность. У последних имеется возможность подать заявление в регистр игроманов, и двери всех игорных залов для них тут же закроются.

А вы сами когда-нибудь играли в азартные игры?

Да, но игра меня не захватывает. Среднестатистический игрок – это мужчина в возрасте от 30 до 50 лет. Женщины, они… более бережливые, что ли.

Продолжит ли ваша семья поддерживать искусство?

Все будет. И Приз Пурвитиса. И поддержка. Но – как только снова заработает бизнес. Я понимаю, людям кажется, будто денег у нас куры не клюют и мы можем давать, давать и давать. Да, средств у нас больше, чем у многих других. Но я часто думаю: разве все те, у кого их меньше, хоть раз в месяц или год дают по 20 или 5 евро тем, кому они нужнее?..

У вас когда-нибудь было чувство, что вас используют?

Да. Мне кажется, я хорошо чувствую просчитанные подходы. Но иногда стоит не замечать этого, позволить себя использовать. Думаешь, ну ладно, пускай… Мы потом дома это с Янисом обсуждаем, я ему говорю: «Янис, ты ведь понимаешь…» А он в ответ смеется: «Да, понимаю. И пусть!..»

Но теперь придется внимательней подходить к выбору того, в какие художественные явления и процессы вкладывать деньги. Поддержать всех все равно невозможно. А сейчас хорошо видно, кто есть кто.

Есть ли какие-то задумки, связанные с будущим Zuzeum?

В 2022 году мы будем отмечать 150-летие со дня рождения Вильгельма Пурвитиса. В Национальном художественном музее ему будет посвящена большая экспозиция. Мне тоже хотелось бы выставить кое-какие из его полотен. Как раз сегодня мы с мужем говорили о том, каким феноменальным художником, непревзойденным мастером зимнего пейзажа был Пурвитис. У него потрясающие работы, и было бы правильно, если бы их узнала вся Европа. Очень хотелось бы, чтобы нашелся человек (или группа людей), который взял бы на себя эту задачу – показать Пурвитиса миру. И было бы очень здорово, если бы наши посольства тоже включились в эту работу – представлять латвийских художников за рубежом. Вспомните выставку «Символизм в искусстве стран Балтии», проходившую в парижском музее Орсе в 2018 году – это было выдающееся событие, большой успех. Ладно, пусть не каждый сезон, пусть раз в десять лет – но пусть бы такие выставки происходили! Крупные, значимые!

Говорят, научиться рисовать может каждый. Вы не пробовали?

Нет, у меня совершенно отсутствует художественный талант. Чего не дано, того не дано. Лучше буду наслаждаться чужими шедеврами... Зато у меня есть кулинарное дарование. Моя мама много работала, и, чтобы помочь ей, я с одиннадцати лет стояла у плиты, кормила всю семью, мне это очень нравилось. Первыми приготовленными мною блюдами были тушеная телятина и «плавающие острова» с ванильным соусом… Правда, сейчас, во время вынужденного сидения дома, готовка превратилась в такую рутину, что уже не доставляет удовольствия. Такое ощущение, будто я нанялась в ресторан.

Как вы отдыхаете?

Люблю отдыхать в компании друзей – надежных, близких по духу. Люблю путешествовать. Могу часами любоваться цветами и птицами в своем саду. Хорошая классическая музыка, опера. Бокал доброго вина.

Что на меня позитивно влияет, так это внимание мужа, общение с детьми и внуками. Так хочется побаловать малышей! К сожалению, дочь категорически этого не позволяет. Она считает, что у человека не должно быть много вещей, а новую одежду следует покупать только тогда, когда старая вконец износилась…

То есть не исключено, что ваши внучки ходят в платьицах second hand?

Я бы не удивилась. Дочь обменивается с подругами детской одеждой. Сортировка мусора для нее обычное дело, а я этому еще только учусь. Она настолько разумная и прогрессивная, что иногда на ее фоне я кажусь себе ужасно неправильной.

Что вы еще могли бы рассказать о своих дочерях?

Ни одна из них никогда не желала ничего сверх самого необходимого. Но больше всего я довольна тем, что дочери выросли думающими людьми, научились смотреть на мир собственными глазами. И, что особенно важно, они обе очень душевные и добрые.

Обе учились в Англии. Старшая, Элина, получила диплом специалиста по прогнозированию и маркетингу в области моды. Работала журналисткой, писала для портала Arterritory. Она у нас постоянно учится. Спроси что хочешь – она обо всем читала, все знает. В настоящее время занимается воспитанием своих деток и параллельно осваивает профессию ПЭП-мамы – специалиста, который оказывает первую эмоциональную помощь мамочкам с детьми от рождения до трех лет.

Младшая дочь, Кристине, изучала драматическое искусство. Сейчас работает на киностудии, продюсирует документальные фильмы – в основном о художниках и событиях в мире искусства у нас и в мире.

Давайте пофантазируем. Что вы изменили бы в своей жизни, будь такая возможность?

Пожалуй, все-таки выучилась бы на врача. Я и без медицинского образования для своих домашних всегда была кем-то вроде доктора. В свое время я помогала тете готовиться к экзаменам, и эта информация осела у меня в голове. В каких-то ситуациях я интуитивно чувствую, что надо делать. Бывало, мне действительно удавалось вылечить себя и других.

Случись все так, вы бы сейчас, наверное, работали не покладая рук.

Я всегда была очень ответственной женой и матерью. Может, даже слишком. Одновременно с развитием бизнеса мы строили дом в Айнажи. Я готовила мастерам еду, заботилась о дочках. Каждый день водила их к морю, чтобы дышали свежим воздухом, следила за распорядком дня, делала все, чтобы дети росли здоровыми. Старшая дочка была чувствительным ребенком и ни за что не хотела оставаться в детском саду, всякий раз плакала. Мое материнское сердце не выдержало, и я предпочла остаться с ней дома. Для меня семья всегда была на первом месте. Янис утром как уходил на работу, так только к ночи и возвращался. Каждую пятницу вечером я загружала в машину детей, кошку, собаку и отправлялась в Айнажи. В воскресенье вечером – обратно. Время тогда было сумасшедшее, рэкет… Бывало, еду и прямо чувствую, что за машиной кто-то следит. Действительно следили или мне только это казалось, кто знает… Непросто было. Кому-то нужно было взять на себя заботы о доме, о детях, о быте. Вот я и взяла. Ни секунды в жизни не сомневалась в том, что у нас с Янисом все общее, и семья, и дело. Ни разу не подумала, что это только его бизнес, только его деньги. У нас как бы такая настоящая итальянская семья, где все держатся вместе и разделяют друг с другом и радости, и печали.

Почему вы тогда все-таки захотели научиться говорить «нет»?

Потому что у меня это не получалось. Было время, когда очень многие обращались ко мне за помощью. А еще – когда закончилось строительство того самого дома в Айнажи, к нам непрерывным потоком потянулись люди. Это прекрасно, но однажды я поняла, что только тем и занимаюсь, что хлопочу у плиты и всех обслуживаю. Без отдыха. Знакомые снова и снова звонят, напрашиваются в гости, и я опять не могу им отказать. Теперь могу. Не думаю, что те курсы мне что-то дали, жизнь заставила. Хорошо помню, как впервые «взбунтовалась». Кто-то из приятелей, проснувшись утром, спросил: «Дина, сок кончился, где он у тебя стоит?» Я повернулась к нему и сказала: «Сок у меня стоит там, через улицу – в магазине!»

Напоследок вернемся к искусству. Кто ваш любимый современный латвийский художник?

Янису очень нравится Паулис Лиепа. Но мне его стиль кажется очень мужским, брутальным. Я люблю Андриса Эглитиса и Катрину Нейбургу, Даце Лиелу, Франческу Кирке, Миервалдиса Полиса, Иеву Илтнере, Сандру Крастиню. У нас много очень хороших художников, чьи работы хотелось бы видеть в постоянных экспозициях.

В последнее время меня особенно привлекают скульптуры. Интересно, что раньше я их почти не замечала. У Яниса в кабинете стоит «Чайка» Глеба Пантелеева. Интересная, остроумная работа. Там и машина, и чайка. Красивая. И забавная.