«Белый вертолет» приземлился. Стоил ли он вызванного ажиотажа? Размышления простого зрителя о новом спектакле с Михаилом Барышниковым

У меня есть несколько друзей, которые очень хорошо разбираются в вине. Вместе с ними наслаждаться вином очень интересно: я слушаю, стараюсь что-то почувствовать и наслаждаться, постепенно начинаю понимать, что мне нравится, а что нет. Здесь очень много нюансов, которые зависят от нашего вкуса, жизненного опыта и воспоминаний, потому что как ты можешь ощутить аромат сырого подвала, если ты в нем не побывал? Это так индивидуально. Так лично.

То же самое со спектаклем «Белый вертолет». Я не ориентируюсь в театральном мире, я просто обычный человек из народа. Но это не означает, что я не могу выразить свое мнение. Очень личное мнение, потому что редко какой спектакль я смотрела с таким погружением и, я бы даже сказала, пиететом. Почему? Конечно, из-за огромных ожиданий!

Билеты на спектакль были распроданы в течение 4-х минут, а мне, как представителю прессы, повезло попасть на генеральную репетицию. И Михаил Барышников... Да, я из поколения «Секса в большом городе», и он для меня авторитет. И да, «Бродского» я не видела, так что сравнений не будет.

Это волшебный момент, когда открывается занавес. Я закрываю глаза и ощущаю запах аудитории. С одной стороны ветивер, с другой - ваниль, и между ними - нафталин, который вместе с ним вызвал такие же противоречивые ассоциации, как и первая сцена. Он лежит. Под лучом света, маленьким, сморщенным, но я знаю, что это он. Нет, не папа, папы мне безразличны, я не христианка, но Барышников...

И в этот момент, в эту секунду, я увидела в нем человека. Обычного человека или, вернее сказать, – простого смертного. На это можно смотреть с разных точек зрения, потому что не зря для этой роли выбран именно он. Сцена одевания, попытка имитировать физическую активность на тренажере и это чувство немощности. Просто физическая неспособность справиться с тем, что на него взвалено. Ну, как и полагается папе.

Спектакль начинается на итальянском и перевод можно слушать в наушниках, но если есть небольшие познания в английском языке, лучше прочесть текст на мониторе. В противном случае ускользнет пронзительный, старушечий голос Гуны Зарини (сестра Табиана). Такой колоритный, что трудно связать его с самой Гуной, хотя со времен спектакля «Dieviņš pillā» ("Боженька пьян") в ее способности перевоплощаться в любой образ не должно быть ни малейшего сомнения. Каждый момент пребывания Гуны на сцене напоминает маленький моно-спектакль  в рамках большого спектакля. Так грустно и комично одновременно.

И появление Каспарса Знотиньша (секретарь папы) на сцене очень контрастно, именно благодаря беглому итальянскому языку (я абсолютно не понимаю, как Каспарсу это удалось), который нельзя будет расслышать, если зритель будет в наушниках. Быстрая динамика по отношению к медлительной уравновешенности. Именно так построен дальнейший сценарий: секретарь - как задающий вопросы, и папа - как дающий на них ответы. С этого момента меня не покидает ощущение родства с жанром исследовательской журналистики, которая для меня знакома, но не уверена, что то же самое можно сказать о большей части публики.

В начале антракта соседка говорит мне, что надеется, что во втором акте будет кульминация. Хм, правда? Кульминация? Если этого ждут от этого спектакля, то лучше остаться дома. От этого спектакля ничего не надо ждать. Им надо наслаждаться. Но должны быть знания или интерес к теме. В какой-то момент, глядя на происходящее, я представляла, как публика повела бы себя, если бы Арнис Ритупс с Улдисом Тиронсом (издатели журнала Rīgas laiks. - Прим. ред) дискутировали бы на какую-то философскую тему. Сколько и что мы смогли бы извлечь из этого?

Поэтому Алвиса Херманиса в этом смысле можно считать очень гуманным по отношению к «простому народу». Потому что, с одной стороны, все ясно. Исторические факты, понятные ответы, как в школе. Не знаешь? Спроси меня! С другой стороны, в разговоре не хватает подтекста, который нужно считывать каждому индивидуально. Это момент, когда необходимы знания, но мне это не мешало, наоборот – побуждало узнать больше.

Во-первых, о самом Бенедикте XVI. Во-вторых, пересмотреть мое отношение к религии. Потому что для каждого Бог иной. Неважно, как мы его называем, но нельзя отрицать, что каждый из нас время от времени обращается к «высшей силе». В-третьих, о слиянии религии с политикой и религии как инструменте манипуляции.

К концу спектакля внимание удерживать становится все труднее. Я понимаю Херманиса, у которого во время изучения этих тем возникло столько вопросов. И я прекрасно знаю, как трудно вместить в несколько страниц многочасовое интервью. Но иногда кажется, что он немного перестарался...

Те, кто ожидает сходства с «Молодым папой» (сериал "The Young Pope" с Джудом Лоу в главной роли. - Прим.ред), будут разочарованы. Единственной ассоциацией с этим культовым сериалом является белое одеяние (снимаю шляпу перед тонким мастерством художника по костюмам Кристине Юрьяне) и красные туфли Prada. Эту символичность особенно хорошо можно оценить в конце спектакля, когда папа «превращается» в обычного человека, что, по моему мнению, и было ответом на вопрос, почему именно он ушел в отставку.

P.S. «Нравится» или «не нравится» - это вопрос вкуса, но я уверена, что каждый после этого спектакля уйдет с каким-то откровением или озарением. У меня таковых было много, и они слишком личные, но есть и чисто прагматичный «сухой остаток» - я наконец пришла к книге Германа Гессе «Игра в бисер», которая с детства привлекала мое внимание на маминой книжной полке. Наконец-то настал ее час. Прямо сейчас. Потому что каждое событие в нашей жизни происходит в свое время. Как последняя сцена спектакля, которая вызывала у меня ассоциации с последствиями слепой веры... Это конец? Или же новое начало. Был ли он последним в старой эпохе или первым в новом мире? Или мостом между старым и новым...