Школа закончилась. Как Грета Тунберг вернулась в политическую повестку в 2023 году и расколола климатическое движение

Недовольны оказались и некоторые коллеги Тунберг — климатические активисты. Не все из них готовы к тому, что один из самых узнаваемых их лидеров теперь занимается не только вопросами экологии, но и формулирует позицию по другим непростым политическим вопросам.

Как изменилась Грета Тунберг за последние пять лет и может ли новая политическая активность вчерашней школьницы подтолкнуть мировое экологическое движение к изменениям, специально для «Новой-Европа» вместе с экспертами и активистами разбиралась Юлия Ахмедова.

Второй год подряд международная конференция ООН по изменению климата (COP) проходит без Греты Тунберг — пожалуй, самой известной климатической активистки в мире. Ее имя гремело в 2018–2019 годах, когда все узнали, что школьница с косичками прогуливает по пятницам уроки, чтобы выходить на забастовку против изменения климата, прямо перед зданием шведского парламента. Тогда Грету стали приглашать на конференции, номинировать на премии, в том числе на Нобелевскую, с ней встречались политики и папа римский, а журнал Time назвал ее «человеком года» и посвятил девочке в розовом худи обложку.

Свой отказ поехать в 2022 году на СОР в Шарм-эль-Шейх, а в 2023-м на очередную климатическую конференцию в Дубай сама Грета Тунберг объяснила тем, что считает это всё бессмысленным гринвошингом — «зеленым» пиаром людей, находящихся у власти. Вместо этого после завершения саммита в Дубае, как обычно, в пятницу она снова вышла к зданию парламента в Стокгольме. И, как обычно — на повышенных тонах, но с четко сформулированными претензиями, — раскритиковала документ, принятый по итогу конференции, где разные страны договорились о постепенном сокращении использования ископаемого топлива, чтобы добиться углеродной нейтральности к 2050 году.

Однако незадолго до этого активистка сделала заявление, прозвучавшее гораздо более громко. Грета внезапно высказала политическую позицию, имеющую отношение не к вопросам климата, а к новой войне на Ближнем Востоке, и поддержала Палестину. Это привело к скандалу, причем как на международном уровне, так и внутри экологического движения.

Скандал поставил климатических активистов перед непростым выбором. За последние годы Грета Тунберг сделала многое для привлечения внимания к проблеме глобального потепления, что помогло вывести обсуждение этих вопросов на новый уровень. Но теперь, используя накопленное влияние в медиа, шведская активистка идет дальше и постепенно превращается в политическую фигуру.

Климатическому движению необходимо решить, готовы ли они политизироваться вместе со своим медиасимволом или предпочтут остаться сфокусированными исключительно на «зеленой» повестке.

Дар убеждения

15-летняя Грета Тунберг заявила о себе в августе 2018 года, когда провела свою первую забастовку — просто вышла к зданию шведского парламента с плакатом, на котором было написано “Skolstrejk för klimatet” («Школьная забастовка за климат»). Несмотря на неприметность акции, о ней написали крупные СМИ, отреагировав на ставшие вирусными публикации в соцсетях школьницы. После этого Грета продолжила выходить на акции каждую пятницу, требуя от шведского правительства отреагировать на изменения климата.

Как позже объясняла сама активистка, всё началось с победы на конкурсе статей о климате, организованном шведской газетой Svenska Dagbladet. После того как издание опубликовало ее статью, с ней связался активист Бу Торен из экологической организации Fossilfritt Dalsland. Грета приняла участие в нескольких ее собраниях, и там у Торена и родилась идея о школьных забастовках. Но, по воспоминаниям Греты, никто эту затею не поддержал, кроме нее.

Впервые о проблеме климата девочка узнала, когда ей было восемь лет. В тот момент она задумалась: почему никто ничего не делает? Грета росла замкнутой и нелюдимой и, по ее словам, всё это время переживания и страх за будущее держала в себе. В одиннадцать лет ей диагностировали «синдром Аспергера» — форму расстройства аутистического спектра, при которой возникают трудности в социальном взаимодействии.

«Я слишком много думаю, — объясняла Грета в интервью The Guardian. — Некоторые люди умеют отпускать ситуации, но я не могу. <...> В младшей школе учителя показывали нам фильмы про пластик в океане и голодающих белых медведей. <...> Эти картинки просто застряли у меня в голове. Я всё время продолжала об этом думать. Мне просто было интересно: у меня вообще есть будущее?»

Страх, что экологическая ситуация в мире ухудшится настолько, что уже ее поколению придется жить в невыносимых условиях, стал одной из причин ее депрессии. В свои одиннадцать лет девочка почти перестала есть и ходить в школу. Пока Грета сидела дома, она много разговаривала с родителями — показывала им статьи, отчеты и фотографии о последствиях изменения климата. Со временем родители стали к ней прислушиваться и даже изменили свои привычки. Например, мать Греты — оперная певица Малена Эрнман — отказалась впоследствии от авиаперелетов, чтобы уменьшить углеродный след, что сильно ударило по ее карьере, а отец — актер и писатель Сванте Тунберг — стал вегетарианцем.

«Именно тогда я поняла, что могу изменить ситуацию [влияя на людей]. И так я вышла из депрессии: поняла, что это просто пустая трата времени и что я способна сделать так много хорошего в своей жизни», — рассказывала Грета.

Шведская активистка Джанин О'Кифф, которая одной из первых присоединилась к акциям Греты, в разговоре с «Новой-Европа» вспоминает, что первое время очень переживала, как девочка-подросток справится с той задачей, которую она на себя взяла, — привлечь внимание к проблеме климата, — а также с обрушившейся на нее известностью.

«Я постоянно вижу людей, страдающих от климатической тревоги, когда вокруг столько смертей из-за изменения климата, — говорит Джанин. — Но Грета, хотя она сильно изменилась за это время, меня неизменно впечатляет тем, как хорошо она справляется с вниманием СМИ и находит способы работать. Лучше, чем многие ученые или политики».

Забастовки по всему миру

Вскоре к забастовкам по пятницам стали присоединяться школьники и молодые люди по всему миру, в том числе в России. Так постепенно сформировалось международное климатическое движение Fridays for Future («Пятницы ради будущего», FFF), участники которого требовали от политиков действий по борьбе с глобальным потеплением.

«Я впервые услышал о Грете в ноябре 2018 года, — рассказывает российский климатический активист Аршак Макичян. — Я тогда ничего не знал про проблему климата и начал изучать. Когда разобрался, появились тревожность и страх, потому что это глобальный кризис, который угрожает всей планете. Поэтому я понял, что надо что-то делать и в России тоже».

С марта 2019 года Макичян стал выходить на одиночные пикеты на Пушкинскую площадь в Москве. Со временем к нему стали присоединяться люди в столице и в других городах России. К концу 2019 года у российского FFF уже были свои аккаунты в соцсетях, координаторы и сотни участников по всей стране.

Массовые пикеты в Москве активистам не согласовывали. Им только дважды удалось провести акции у Яузских ворот. Зато в других городах России количество вовлеченных в протесты участников движения росло. Например, в сентябре 2019 года в течение недели в рамках акции Global Week for Future (когда во многих странах прошли массовые митинги) в России в разных городах вышли от 300 до 500 человек, и это уже был успех.

Кроме этого, российское FFF направило открытое письмо президенту РФ Владимиру Путину, правительству и Федеральному собранию с просьбой принять меры против климатического кризиса. Активисты требовали разработать конкретные планы по снижению производимого CO2 к 2030 году и достижению углеродной нейтральности к середине текущего столетия. Но никаких действий в ответ на это власти России не предприняли.

Тем временем Тунберг успела пересечь Атлантический океан на парусной яхте (от использования самолетов она отказалась), чтобы принять участие в саммите ООН в Нью-Йорке по изменению климата. Именно там она произнесла свою знаменитую речь, обращенную к мировым политикам.

«Своими пустыми речами вы украли мои мечты и мое детство. Начинается массовое вымирание, но всё, о чем вы можете говорить, — это деньги и сказки о бесконечном экономическом росте. Как вы смеете!» — восклицала на весь мир Грета.

«Когда я впервые увидела это выступление, меня сразу зацепило, — вспоминает координаторка российского FFF Марина (имя изменено по просьбе героини). — Грета — моя ровесница, и я подумала тогда: “Серьезно? В 16 лет можно выступать в ООН и на повышенных тонах разговаривать с политиками?” Для меня это был такой сильный толчок, заставивший задуматься и о своем будущем, и о будущем всего мира».

В декабре 2019 года Тунберг приняла участие в 25-й конференции ООН по климату (COP-25) в Мадриде, где ее выступление широко освещалось во всех мировых СМИ.

«Там за ней бегали толпы людей, — вспоминает журналистка, экспертка в области экологии и изменения климата Ангелина Давыдова. — Мне казалось, что многие из них просто хотели к ней прикоснуться, как к идолу. Хотя сама Грета никогда не стремилась стать звездой и всегда старалась приглашать на выступления других активистов, чтобы дать им слово. Это показывает, что люди из разных стран просто любят создавать себе кумиров».

Сейчас, согласно подсчетам самого FFF, в движении участвуют 14 млн человек. При этом, как подчеркивают активисты, это горизонтальное движение, и отделения в каждой стране автономны в своих решениях.

Сама по себе СМИ

Популярность Тунберг всегда сопровождалась острой критикой, высмеиванием ее внешности и манеры говорить и даже угрозами убийством. Например, в 2019 году Дональд Трамп издевательски написал в твиттере, что Грете надо поработать над своим гневом, а потом сходить с другом в кино. «Спокойнее, Грета, спокойнее», — добавил экс-президент США.

Активистку также обвиняли в популизме и неэффективности ее способов климатической борьбы. Например, писатель и колумнист The New York Times Кристофер Колдуэлл упрекал ее в том, что она упрощает сложную проблему изменения климата и «сеет панику». А немецкая левая газета TAZ утверждала, что пересечение Атлантики на яхте нанесло еще больший вред экологии, чем перелет, потому что, как выяснилось позже, чтобы перегнать яхту обратно в Европу, в Нью-Йорк вылетели два члена экипажа.

Было много и тех, кто в принципе не верил в искренность Греты и считал, что это пиар-проект либо «зеленых» политиков, либо ее родителей.

Например, швейцарский журнал Weltwoche писал, что семье Тунберг помогал пиарщик, основатель стартапа We have no time («У нас не осталось времени») Ингмар Ренцхог. Практически одновременно с первой забастовкой Греты в свет вышла книга ее родителей “Scenes from the heart” («Сцены из моего сердца»), где мама рассказывала, как дочь заставила и ее задуматься о будущем планеты.

В день выхода книги Ренцхог опубликовал в соцсетях фото Греты и написал о ней пост, на что и обратили внимание СМИ. Однако сейчас эта статья недоступна, а сам Ренцхог в комментарии Vice опроверг свою причастность к пиару Тунберг: «Они думают, что я гений пиара, стоящий за Гретой, что я пишу ей речи и устраиваю встречи с журналистами. Но это просто неправда». Грета утверждает, что сначала она сама выложила в соцсети фотографии своей первой забастовки, которые стали вирусными, и только после этого на нее обратили внимание журналисты и Ингмар Ренцхог. Он поговорил с ней и сделал фотографии, которые разместил у себя в фейсбуке. Это был первый раз, по словам Тунберг, когда она общалась с Ренцхогом.

«Я никогда не верил, что Грета Тунберг — это чей-то продукт, — говорит бывший сотрудник одной из крупнейших российских экологических организаций Максим (имя изменено по просьбе героя). — Просто она появилась в нужное время в нужном месте. Незадолго до этого стали сильно проявляться климатические аномалии, в том числе в Европе. Поэтому нашлись и заинтересованные в этой повестке политики и медиа. Если бы Грета появилась за пять лет до этого, то, возможно, ничего такого и не получилось бы».

Проблема изменения климата обсуждалась давно: уже в 1990-е годы стали говорить о необходимости сокращать выбросы. Однако разговоры велись преимущественно в узких кругах — среди ученых и людей, глубоко погруженных в экологическую повестку.

Привлечь внимание простых людей к этой проблеме было очень сложно, потому что долгое время она оставалось чем-то неосязаемым, не касающимся повседневной жизни. Но Грета сделала прорыв в донесении информации до широкой аудитории.

О ключевой роли Тунберг в климатическом движении говорит и журналистка, экспертка в области экологии и изменения климата Ангелина Давыдова: «Я видела, как становилось и росло молодежное климатическое движение. Но у него не было лидера. И в какой-то момент появилась Грета и стала во многом таким символом для широкой публики. Грета сама, по сути, была и остается средством массовой информации, она может говорить с огромным количеством людей очень простым языком о проблемах и о способах их решения. Это ее основная роль, а потом уже всё остальное — встречи с политиками, выступления на конференциях ООН и так далее».

При этом шведская активистка FFF Джанин О'Кифф замечает, что ошибочно называть Грету «лидером» глобального климатического движения и возлагать на нее надежды по решению проблемы. «Ждать, что Грета или FFF исправят климатический кризис, абсурдно», — говорит Джанин, добавляя, что решать проблему должны политики, которые на протяжении десятилетий ее «преступно игнорировали».

Плюшевый осьминог и обвинения в антисемитизме

С 2020 года, когда началась пандемия коронавируса, всему миру пришлось бороться с другой глобальной проблемой, а климатические изменения отошли на второй план. В начале пандемии даже стали появляться сообщения, что локдауны привели к резкому обвалу выбросов парниковых газов. Но на деле этот эффект оказался мизерным, а другие проблемы — например, перепроизводство пластика — даже усугубились с пандемией.

В период коронавируса всю активность FFF пришлось перенести в онлайн, что, естественно, не давало прежнего эффекта. После пандемии началась война в Украине, и по крайней мере в русскоязычном пространстве о Грете и климатическом движении никто не вспоминал.

Но всё изменилось после обострения конфликта на Ближнем Востоке, на фоне которого Тунберг заявила о себе, кажется, еще громче, чем прежде.

20 октября Грета выложила в соцсети фото с плакатом в поддержку Палестины, на котором было написано: “Stand with Gaza” («Поддерживаю Газу»). Посты с аналогичным посылом появились и в аккаунте FFF International, из-за чего начался международный скандал. Грету обвинили в антисемитизме — в первую очередь это сделали официальные лица Израиля и Германии.

Представитель Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) Арье Шаруз Шаликар заявил, что «любой, кто сейчас и в будущем будет каким‑либо образом отождествлять себя с Гретой, является сторонником террора». Правда, позже он извинился за свои слова. В официальном аккаунте Израиля в X (бывший Twitter) появился саркастичный пост о том, что «ХАМАС не использует экологичные материалы для ракет, которыми уничтожает невинных израильтян». Министерство образования Израиля заявило, что вычеркнет любые упоминания о шведской активистке из своей учебной программы.

Тогда же на фотографии Греты заметили плюшевого осьминога. А спрут, как напомнила немецкая газета TAZ, «еще при нацистах был символом воображаемого всемирного еврейского заговора». Как ранее писала «Новая-Европа», в Германии проблема антисемитизма воспринимается так болезненно, что для предотвращения любых его проявлений немецкие власти приняли максимально широкое определение антисемитизма, к проявлениям которого относится в том числе критика государства Израиль.

В итоге Тунберг перезалила фотографию уже без игрушки и объяснила, что не подозревала о неоднозначности образа осьминога. По ее словам, игрушка на картинке — «это инструмент, часто используемый людьми с аутизмом для передачи чувств». Также Грета дописала в посте, что она «само собой, осуждает ужасные атаки ХАМАС».

Однако негативную реакцию общественности уже было не остановить. В Германии политики потребовали от местного отделения FFF дистанцироваться от Тунберг. Немецкое издание Der Spiegel опубликовало статью под заголовком «Предала ли Грета Тунберг климатическое движение?». А издание Die Zeit написало, что бренд Fridays for Future «разрушен».

Раскол и изоляция

Марсель Кохерт, который больше десяти лет следит за экологической политикой и активизмом в Германии, считает, что позиция Тунберг действительно создала проблему для климатического движения, потому что Грета «похоже, игнорирует сложность и историю конфликта на Ближнем Востоке».

«Ее высказывания в поддержку Палестины ошибочны и контрпродуктивны, они отталкивают многих потенциальных союзников в борьбе с изменением климата, — говорит Кохерт. — Я также считаю, что немецкое отделение FFF должно дистанцироваться от ее заявлений и сосредоточиться на экологической повестке, и я рад, что оно в значительной степени так и поступает».

Немецкое отделение FFF действительно выпустило заявление, в котором подчеркнуло, что не согласно с международным FFF, осуждает террор ХАМАС и выражает солидарность с подвергшимся нападению Израилем. В комментарии изданию TAZ пресс-секретарь немецкого FFF подтвердила, что «после долгих внутренних обсуждений» они решили приостановить сотрудничество с международной сетью на два месяца. На запрос «Новой-Европа» в немецком отделении не ответили.

Расхождения во взглядах на палестино-израильский конфликт привели не только к расколу внутри FFF, но и к изоляции немецкого отделения. Ангелина Давыдова, побывавшая на COP-28 в Дубае, рассказывает, что присутствующие на саммите представители международного общественного климатического движения в большинстве своем занимают, скорее, пропалестинскую позицию. Несмотря на то, что прямые демонстрации в поддержку той или иной страны проводить на конференции было запрещено, равно как и использовать флаг конкретного государства, активисты из разных организаций всё равно посвятили этой теме одну из акций, где призывали не только прекратить огонь, но и «положить конец десятилетиям поселенческого колониализма и апартеида». Для этого они использовали различную символику в цветах палестинского флага, например, изображение арбуза — символ палестинского сопротивления.

Однако Марсель Кохерт считает, что в итоге немецкое отделение в этой ситуации только выиграет: «Я думаю, это покажет, что немецкое отделение является независимым, принципиальным и ответственным. Грета не лидер или представитель FFF, она одна из многих вдохновляющих активистов, которые внесли свой вклад в развитие движения. Это движение не про нее, а про миллионы людей, которые требуют от правительств и корпораций действий по защите нашей планеты и нашего будущего. Даже несмотря на то, что ее часто считают лицом FFF».

Не согласен Кохерт и с тем, что FFF в Германии оказалось в изоляции: у отделения много связей и партнерств с различными движениями, институтами и организациями по всему миру, большинство из которых не являются FFF. «FFF в Германии переживает некоторые внутренние изменения и выясняет, с кем можно сотрудничать по сложным вопросам, а с кем пока нельзя. Движение развивается», — объяснил Марсель.

Однако бывший сотрудник одной из крупнейших российских экологических организаций Максим считает, что ситуацию не надо сводить лишь к разногласиям по поводу палестино-израильского конфликта. «Для немцев тема с Израилем очень болезненная, для них недопустимы никакие выпады в его сторону. Но климатическое движение само по себе левое и считает важным поддерживать уязвимых, — говорит он. — В данном случае, по мнению Греты и других активистов, уязвимы палестинцы, потому что Израиль воспринимается как сильная держава, у которой есть деньги, оружие и поддержка мировых лидеров».

Мы всегда были политическими

Активность Тунберг по вопросу конфликта Израиля и ХАМАС вряд ли можно считать случайным, одиночным эпизодом в ее карьере. Еще в 2021 году в ответ на вопрос журналиста New Yorker о планах на будущее Грета отвечала, что прежде всего хотела бы заниматься тем, «в чем будет чувствовать себя наиболее полезной, то есть “политическим действием”».

Несколько недель назад Грета Тунберг вместе с активистами шведского отделения FFF выпустили колонку в The Guardian, в которой подробно объяснили, почему сейчас поддерживают Палестину.

«Вопреки утверждениям многих, FFF не “радикализировалось” и не “стало политическим”. Мы всегда были политическими, потому что мы всегда были движением за справедливость, — пишут авторы. — По той же причине мы всегда проводили забастовки в знак солидарности с маргинализированными группами, в том числе в Курдистане, Украине и во многих других местах, и их борьбой за справедливость против империализма и угнетения».

Активисты уверены, что «не может быть климатической справедливости без мира» (“No climate justice without peace”), а климатические проблемы никогда не были просто проблемами в отрыве от политики. Напротив, они тесно связаны с защитой прав человека, деколонизацией (защитой прав коренных народов), проблемой социального и гендерного неравенства, а также конфликтом Глобального Севера и Глобального Юга.

«Движение всегда боролось за климатическую справедливость — это про то, что страны Глобального Юга страдают от климатического кризиса намного больше, чем страны, которые этот кризис создают, то есть богатые страны Глобального Севера», — говорит Аршак Макичян, объясняя логику высказываний Греты в поддержку Палестины.

Тем не менее эта позиция, в том числе отрицание факта «политизации» климатического движения, может поссорить Тунберг не только с немецкими и израильскими соратниками. Так, например, во время недавней акции протеста в Амстердаме, когда Тунберг пригласила выступить вместе с ней палестинскую и афганскую активисток, на сцену неожиданно поднялся мужчина. Выхватив микрофон из рук Греты, он сказал: «Я пришел ради климатического протеста, а не за политической позицией».