Россия не устает убивать украинских детей. В это же время украинские хирурги под обстрелами проводят детям уникальные операции

В 10:42 одна из ракет ударила в корпус токсикологии Национальной детской специализированной больницы Охматдет (Охрана материнства и детства), разрушив его полностью, — в этом двухэтажном здании проводили диализ. Взрывной волной выбило окна и двери в хирургии. Сильно пострадали реанимация, операционный блок, отделение радиологии и единственная в стране онкогематологическая лаборатория.

Персонал и родители успели до атаки переместить большинство больных в укрытие: выносили на руках, вывозили на каталках. Многих маленьких пациентов медсестры и мамы вели, поддерживая, прямо с подключенными капельницами. Всего в Охматдете в тот день находилось 627 мальчиков и девочек, от новорожденных до подростков.

Пятьдесят были ранены прямо в палатах, осколками разлетающегося стекла из окон: удар настиг в момент эвакуации. Информационные агентства сообщили, что погибших среди детей, к счастью, нет.

Но малыш, который на момент атаки находился в реанимации, в критическом состоянии (его транспортировали в одну из больниц Киева), к вечеру того же дня умер. Не выдержало сердечко. Сколько еще было детей, которые вместо шанса на жизнь получили ранения и травматический шок вдобавок к своим тяжелым болезням и скончались позже, я узнать не смогла. Взрослых тогда убило двоих: врача и посетителя больницы. Кадры — как спасатели, медики и просто киевляне помогают разбирать завалы под завывание очередной сирены воздушной тревоги, как лысых, после химиотерапии детей поят водой в тени, на фоне руин, — облетели весь мир. Способно ли нормальное человеческое сердце созерцать такие картины и не разорваться?

Прошел ровно год. «Охматдет» восстановили. Война продолжалась с нарастающей степенью зверства.

В ночь с 9 на 10 июля 2025 года Киев сотрясался от взрывов: шла массированная атака с воздуха, баллистикой и ударными дронами. Их запустили рекордное количество. Погибли люди, в том числе молодая полицейская — сотрудница метрополитена. На улицах вспыхнули пожары, было несколько прилетов в многоэтажки. Той ночью директор Института сердца, известный кардиохирург Борис Тодуров находился за рулем. Он вместе со своими помощниками вез… живое сердце. Короткое видео — как это происходило — опубликовала в своем фейсбуке журналистка Виолетта Киртока.

Сюжет — как из блокбастера. На обочине горят машины, на них упали обломки сбитого дрона, слышно дребезжание шахеда, который пикирует на сверхнизкой высоте, а хирург ровным голосом твердит, как мантру: «Везем сердце, везем сердце…» Есть еще видео момента заезда в клинику, добавила журналистка. Скрежет — его ни с чем не спутаешь — нарастает прямо над головами врачей, которых в операционной ждут коллеги и маленькая пациентка. Взрыв. Живы. Можно работать.

Спустя некоторое время в блоге издания «Цензор» Виолетта Киртока, много пишущая на медицинские темы, рассказала об уникальной истории более подробно. Тодуров спешил спасти 12-летнюю девочку, а делиться с медиа не особо торопился. Вот прямая речь кардиохирурга:

— Мы много лет дружим с детской больницей «Охматдет». Но еще никогда не возникало ситуации, когда родители погибшего ребенка давали бы разрешение на забор органов для пересадок. 8 июля это случилось впервые именно в этой клинике. Несколькими днями раньше в больницу привезли четырехлетнюю девочку, с ней произошел несчастный случай: получила тяжелую травму головы. К сожалению, спасти малышку не удалось. Ее мама — медработник. Она знакома со мной. И когда ее известили о смерти мозга, она согласилась, чтобы у ее ребенка взяли органы для пересадок: почки, печень, но чтобы сердце взял именно я. Потому наша команда поздно вечером 8 июля отправилась в детскую больницу, — сказал Тодуров.

И продолжил:

— Во время изъятия сердца мы слышали взрывы, понимали, что происходит вокруг. Но разве мы имели выбор? Разве мы могли ждать? Сердца ожидала девочка, которой мы утром 8 июля уже сделали одну операцию отчаяния: вшили механическое сердце, поскольку со своим собственным она больше жить не могла бы. Впервые мы в Институте установили такое устройство ребенку. Кстати, покупали его для Жени, нашего шестилетнего пациента. Но в канун Пасхи для него появилось донорское сердце: скончалась при родах женщина. Она была достаточно миниатюрная, потому мы решились на пересадку ребенку, хотя такое возможно крайне редко. Детям, как правило, пересаживают сердца, взятые у детей. Но у Жени не оставалось времени, его надо было спасать. Месяц после операции мальчик находился в коме, — продолжил Борис Тодуров. — А его родители — в эмоциональной коме. Женя победил. Начал открывать глаза, самостоятельно дышать, разговаривать. Сейчас он уже месяц в обычной палате, хотя постоперационная нейропатия еще чувствуется. Так что механическое сердце оставалось неиспользованным. И пригодилось только сейчас…

Тодуров заметил, что с механическим сердцем долго жить нельзя, оно лишь дает возможность дождаться донорского органа:

— И так случилось, что после сверхсложной операции, сделанной нами в Институте, мне позвонили коллеги из «Охматдета» и сообщили о возможности для пересадки. Группа крови погибшей малышки совпадала с группой крови нашей тяжелой пациентки. Она была приоритетной в листе ожидания. Почки и печень пересадили пациентам, ожидавшим такие трансплантации в самом «Охматдете». И врачи, и родители детей, что проходят там лечение, вспоминают ночь с 9 на 10 июля как одну из самых жутких. Шахеды кружили над детской больницей, взрывы звучали совсем рядом, — заключил хирург.

За два военных года — при воздушных тревогах во время операций, не имея возможности доставлять донорские органы вертолетами, — в Украине сделали четырнадцать успешных пересадок сердца детям. С начала большой войны (данные украинского министерства охраны здоровья) Россия повредила или разрушила в стране 2354 объекта в составе 769 медицинских учреждений: больницы, амбулатории, роддома, поликлиники.