Дональд Трамп вернулся в Белый дом под старым лозунгом с новым наполнением. Как Панама, Канада и Украина должны помочь ему "восстановить величие" США?

Все последние недели до формального вступления в должность Трамп активно высказывался о своих президентских планах, особенно во внешней политике. Но если к обещаниям добиться завершения войны в Украине все привыкли, то заявления бизнесмена о Гренландии, Панамском канале и Канаде как потенциальном 51-м штате США прозвучали как гром среди ясного неба.

Такая ретивость начинающего свой второй срок американского президента в вопросах международных отношений не соответствует прежнему наполнению лозунга Make America Great Again, подразумевавшему приоритет внутренней повестки. Похоже, в следующие четыре года Трамп намерен куда больше, чем раньше, фокусироваться на внешнеполитических вопросах. Что на самом деле скрывается за эпатирующими и амбициозными высказываниями Трампа и чего еще ждать от 47-го президента Соединенных Штатов — разбирался обозреватель европейской и международной политики «Новой-Европа» Николай Першин.

«Мой стиль заключения сделок довольно простой и прямолинейный. Я ставлю перед собой очень высокие цели, а затем просто продолжаю давить и добиваться того, чего хочу», — писал Трамп-бизнесмен в своей книге «Искусство заключать сделки». Этот же принцип он активно использует и в политической карьере, что показали уже первые недели после избрания на второй срок.

Среди таких «очень высоких целей», обозначенных Трампом: заявления о готовности выкупить у Дании стратегически важный остров Гренландия, вернуть американский контроль над Панамским каналом, переименовать Мексиканский залив в Американский и даже сделать из Канады 51-й штат. При этом политик дал понять, что готов использовать абсолютно разные инструменты давления — от экономических до силовых.

Суммируя все эти заявления, американские эксперты и журналисты констатируют, что трамповский лозунг «Америка превыше всего» с момента первого срока республиканца существенно поменял наполнение: теперь в нём куда меньше изоляционизма и куда больше стремления к внешней экспансии.

Подобная риторика, впрочем, находит отклик как у базового электората Дональда Трампа, так и у законодателей-республиканцев, которые уже вовсю переводят идеи своего лидера в плоскость законодательных инициатив. Как отметил в разговоре с «Новой-Европа» американист, автор телеграм-канала о политике США One Big Union Ян Веселов, «однопартийцы Трампа либо отмалчиваются, либо вообще горячо его поддерживают в таких начинаниях». Однако принимать пугающие европейцев и соседей США заявления за непосредственный план действий, похоже, не стоит. У всех них есть второе дно, и за эпатажно звучащими «очень высокими целями» Трампа-политика скрываются вполне конкретные задачи Трампа-бизнесмена — куда более достижимые, но способные серьезно поменять расстановку сил в мире.

В поисках гарантий

Одно из направлений, на котором новый президент США намерен «давить и добиваться», — украинское. Об «очень высокой» изначально заявленной цели — прекращении боев «за 24 часа» после инаугурации — уже мало кто вспоминает. Но и нынешние устремления Трампа предельно амбициозны. Шесть месяцев — столько времени, как теперь считает президент, может понадобиться ему для завершения войны. А новый спецпосланник по России и Украине Кит Келлог уверен, что проблема решится и вовсе за 100 дней.

Правда, с момента избрания Трампа 5 ноября прошлого года так и не прибавилось понимания, что именно он будет делать на украинском направлении. Нехватки идей со стороны советников нового президента нет, но единый подход еще только предстоит выработать.

Авторами самого детального плана из тех, о которых писали СМИ, стали уже упомянутый Кит Келлог и его коллега Фред Флейц. Инициатива подразумевает попеременный шантаж Москвы и Киева. Если власти России будут отказываться от деэскалации, Вашингтон резко увеличит объемы помощи Украине, а если жесткую позицию займет Киев, то такая помощь прекратится ему. И только после заморозки боев по линии фронта начнется обсуждение конкретных параметров прочного мира.

Эксперт американского Совета по международным отношениям (CFR) Томас Грэм, который был директором по России в аппарате Совета национальной безопасности США времен Джорджа Буша-младшего, в разговоре с «Новой-Европа» предположил, как может выглядеть «рамочная структура соглашения, удовлетворяющая минимальные потребности всех сторон». Прекращается огонь и воздушные атаки с обеих сторон. Территории де-факто разделяются по линии соприкосновения войск без де-юре признания новых реалий. Киев отказывается от требования членства в НАТО при сохранении права на дальнейшее сотрудничество с участниками Альянса, а также гарантирует соблюдение прав национальных меньшинств. Запад начинает постепенное ослабление санкций против РФ.

Рассуждая о принципах будущего урегулирования, американские эксперты пытаются найти аналогии в прошлом. Чаще всего вспоминаются две из них. Первая — Германия после Второй мировой войны. В конституции ФРГ было закреплено положение об объединении всех немецких земель, при этом консенсусная позиция состояла в том, что это должно произойти исключительно мирным путем. Ждать пришлось до 1990 года.

Второй пример — непризнание Вашингтоном присоединения стран Балтии к СССР. Десятилетиями США строго придерживались подхода, согласно которому произошедшее считалось оккупацией со стороны Москвы, и в итоге всё-таки дождались независимости трех балтийских республик. Так же и контролируемые Россией украинские территории рано или поздно, как считает ряд американских экспертов, вернутся Киеву — но сейчас педалировать эту тему не надо. Впрочем, уже ясно, что добиться «очень высокой» цели нового американской администрации будет непросто. Хотя бы потому, что по самому острому вопросу — требованию Киева «сильных гарантий безопасности» со стороны США и их союзников — консенсуса не просматривается.

— Приглашение Украины в НАТО исключено. Москва также никогда не примет факт присутствия западных сил на украинской территории. А западные страны не будут вводить войска в Украину без согласия России, так как это явно будет грозить прямой войной с Москвой, — рассуждает Томас Грэм. — Максимум, на что может рассчитывать Украина, — это консолидация и финансирование двусторонних соглашений о безопасности, подписанных Киевом со странами G7 и многими союзниками по НАТО. Эти соглашения обеспечат продолжение военной и финансовой поддержки Киева.

В разговоре с «Новой-Европа» о возможных гарантиях Киеву старший научный сотрудник исследовательской корпорации RAND Самуэль Чарап также привел в пример отношения США с Южной Кореей, которые еще в 1953 году подписали соглашение о взаимной обороне, а затем усиливали военное сотрудничество.

Ни одна из этих идей, в том числе не слишком радикальная мысль о развертывании в Украине международной миссии миротворцев, не вызывает энтузиазма и у Москвы — хотя и категорического «нет» тоже не прозвучало. В Кремле утверждают, что выступают «за мир, а не перемирие, а мир наступит после того, как будут выполнены ее [России] условия и достигнуты все поставленные цели». Среди них — признание захваченных территорий российскими, нейтралитет Украины и ее разоружение. А на такие условия не согласится ни один украинский лидер. И просто факт того, что за столом в Овальном кабинете теперь сидит Дональд Трамп, а не Джо Байден, делу явно не поспособствует.

Война не в интересах Трампа

Однако если перейти в плоскость более конкретных целей, которые может преследовать в этом деле Трамп-бизнесмен, то становятся понятны и интересы США, и возможные дальнейшие шаги.

— У Трампа нет интереса к войнам. Они разрушают экономическую ценность, за которую он выступает прежде всего, — рассуждает Томас Грэм. — А завершение войны, как он, вероятно, полагает, откроет экономические возможности в Украине, России и других странах.

Самуэль Чарап соглашается, что столь высокий интерес Трампа к украинскому вопросу отчасти «связан с желанием сократить участие США — пусть даже и косвенное — в войнах в целом».

В окружении президента осознают, что ставки максимально высоки. В начале января газета Financial Times цитировала неназванных европейских чиновников, контактирующих с командой Трампа, которые уверяли: администрация нового президента опасается, что ее решения по Украине в результате могут сравниться по степени катастрофичности с провалом Джо Байдена на афганском направлении.

То, насколько не готовы США оказались к наступлению талибов, и спешка, с которой пришлось выводить из Афганистана американский воинский контингент, — любимый повод для критики администрации Джо Байдена республиканцами.

Станет ли украинская тема для Трампа историей успеха или провала, сейчас сказать невозможно. Но, описывая свою бизнес-деятельность, Дональд Трамп говорил, что всегда «держит в игре» сразу много вариантов сделок, потому что большинство из них в определенный момент срываются. Поэтому сосредотачиваться исключительно на Украине во время пребывания в Белом доме он явно не намерен.

Против CRINK

Среди тех направлений, которые за последние несколько недель успел обозначить Трамп, оказались как вполне ожидаемые, так и совсем сбивающие с толку. Из ожидаемых — противодействие «оси зла» в лице Китая, России, Ирана и Северной Кореи. Для этих стран в западных политических кругах даже придумали специальную аббревиатуру CRINK.

То, что самим американцам это направление видится важным, показывают данные опроса, проведенного в прошлом году Институтом Рональда Рейгана. Так, 49% респондентов назвали главной угрозой для США Китай, особо выделив его военные амбиции, экономическую экспансию и внешнеполитический курс. Еще 26% выбрали в качестве главной угрозы Россию, 9% — КНДР и 6% — Иран. Всё это — страны CRINK.

Явный успех России в войне усилит этот неформальный альянс. Например, Китай, увидев ослабление поддержки Вашингтоном Киева, будет более уверенным в своих притязаниях на Тайвань и другие спорные территории в регионе. То же касается КНДР и Ирана: они будут внимательно следить за тем, насколько жесткой и эффективной окажется политика Трампа по противодействию агрессии Кремля.

А вот победа Украины, в чём бы она ни состояла, станет серьезным шагом к ослаблению коллективного влияния CRINK на происходящее в мире. И это порадует не только республиканцев-трампистов, но и подавляющее большинство американцев: углублением сотрудничества между странами четверки обеспокоены 86% опрошенных.

Противостоять Трамп намерен и странам, объединившимся под другой, куда более привычной аббревиатурой — БРИКС+ (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка, Египет, Индонезия, Иран, ОАЭ, Эфиопия). Буквально в каждом документе, которые принимают члены этого клуба, говорится о необходимости реформирования «международной валютно-финансовой системы» и расширения использования национальных валют. В ответ на это Трамп уже дал понять, что эти попытки дедолларизации — «замены могучего доллара США» другими валютами — его не устраивают. Странам БРИКС он пригрозил 100-процентными пошлинами и другими сдерживающими мерами.

Мировая экспансия

Однако большая часть заявлений Трампа в предшествующие инаугурации недели обозначила неожиданные притязания.

Началось всё с обсуждения настоящего и будущего Панамского канала, который был построен Соединенными Штатами к 1920 году и полностью контролировался Вашингтоном до 31 декабря 1999-го. США десятилетиями занимались эксплуатацией канала и получали деньги от прохода по нему судов. По сути, панамская зона была американской колонией с администрацией, законами и военной защитой Вашингтона.

Дональд Трамп считает, что во время строительства канала — при президенте-республиканце Теодоре Рузвельте — «Америка была великой», но демократ Джимми Картер в 1977 году «по глупости отдал канал за один доллар» панамцам, а те в итоге совсем забыли о том, чем обязаны Вашингтону. Кроме того, как бы обращаясь к сторонникам идеи о «китайской угрозе», Трамп выразил уверенность в том, что на Панамском канале всем заправляет Пекин (хотя на самом деле это не так).

В ответ власти Панамы уже безапелляционно заявили, что «каждый метр канала» останется в их собственности. Схожим образом отреагировали и в Международной морской организации, входящей в структуру ООН.

Источники из окружения Трампа рассказали газете New York Post, что в отношении Панамского канала политик «настроен на 100% серьезно», как и насчет другой точки на карте своих внешнеполитических интересов — Гренландии. К острову Гренландия, принадлежащему Датскому королевству, у Трампа давний интерес: о его покупке он размышлял еще в первое президентство. Но и тогда, и в этот раз звучал один ответ: «Гренландия не продается», хотя усиление сотрудничества между США и Данией по вопросам экономики и обороны вполне возможно.

Этими эпизодами экспансионизма дело не ограничилось. С момента выборов Трамп успел разозлить и южного, и северного соседей США. Так, Мехико возмутило предложение переименовать Мексиканский залив в Американский. То, что раньше звучало в США — в том числе из уст республиканцев — в качестве шуток, теперь в этой стране воспринимается вполне всерьез. В ответ мексиканский президент Клаудия Шейнбаум не без иронии, со ссылкой на карту 1607 года, предложила переименовать весь материк в Мексиканскую Америку.

Про Канаду Трамп выдал сразу несколько заявлений, объявив, что страна могла бы — якобы к удовольствию «многих канадцев» — стать 51-м штатом США. В ответ в правительстве страны обвинили Трампа в желании «посеять смятение и создать хаос, причем понимая, что [присоединения Канады к США] никогда не произойдет».

Европа за бортом

Во всех этих громких заявлениях Трампа поддерживает республиканский истеблишмент, что, несомненно, придает новому президенту уверенности. Так, услышав предложение об Американском заливе, конгрессвумен Марджори Тейлор Грин предсказала начало «золотой эры США во второй срок президента Трампа» и оперативно подготовила законопроект, с юридической точки зрения открывающий путь к такому шагу. А ее коллеги разработали два других документа, которые позволят президенту начать переговоры по покупке Панамского канала и датского острова. Последний законопроект бесхитростно называется «Сделаем Гренландию снова великой».

— Учитывая такую активность [республиканских членов Конгресса], Трамп может подумать: «Если все меня поддерживают, то зачем останавливаться, надо продолжать», — рассуждает Ян Веселов. Тем более что примерно так бы действовали и политические кумиры республиканца. По словам Веселова, Трампу очень импонирует 25-й президент США Уильям Мак-Кинли, который был у власти в 1897–1901 годах и при котором США присоединили Пуэрто-Рико и Филиппины, а также аннексировали Гавайи.

Решительность Трампа обоснована еще и тем, что в других странах Запада ему мало что могут противопоставить. Так, в ЕС в ходе первого срока республиканца была сопоставимая с ним политическая фигура — канцлер ФРГ Ангела Меркель. После ее ухода в 2021 году на эту роль активно претендует президент Франции Эмманюэль Макрон, но сейчас он погряз в «политической суматохе»: постоянные кризисы внутри страны и рекордно низкие рейтинги главы государства подрывают и его позиции на общеевропейском уровне.

От европейских политиков и бюрократов в эти дни звучали предупреждения о том, что ЕС «не позволит другим странам мира, кем бы они ни были, атаковать свои суверенные границы». Гренландия формально не входит в ЕС, но имеет статус ассоциированного члена сообщества. Однако европейские эксперты уверены, что если Трамп захочет забрать Гренландию силой, то никто ничего не сможет сделать: это будет «самая короткая война в мире».

Не меньшее беспокойство вызывает и урегулирование украинского вопроса: в Брюсселе признают, что де-факто сейчас главная задача для ЕС — не остаться за бортом переговоров, которые вполне могут развиваться по линии «Трамп–Путин», а не «Трамп–Зеленский–Путин–ЕС».

Однако на деле не факт, что Трамп всерьез рассчитывает на достижение заявленной им «очень высокой» цели.

Торг уместен

— Таков стиль Трампа, — говорит «Новой-Европа» Самуэль Чарап. — Часто он начинает с совершенно абсурдных предложений как с отправной точки, а затем соглашается на что-то более умеренное. Но это «что-то» — больше, чем изначально можно было бы ожидать. В случае с Панамой это может быть снижение тарифов на проход судов через пролив. От Мексики Трамп ждет ужесточения борьбы с нелегалами и поставками наркотика фентанила. С Канадой у США есть давние противоречия насчет торговых тарифов.

Что касается Гренландии, то этот остров критически важен с точки зрения стратегии США в Арктике — регионе, где, как признают в Пентагоне, сильны позиции Китая и России. На столе переговоров могут быть вопросы, связанные, во-первых, с расширением военного присутствия США на острове, во-вторых, с добычей там нефти, газа и других полезных ископаемых, и, в-третьих, с условиями использования новых торговых путей, возникающими из-за таяния ледников.

Если хотя бы о чём-то Трампу удастся договориться с властями Дании, Канады, Панамы или Мексики, то это можно будет преподнести базовому электорату республиканца как успешное продвижение его лозунгов про «Великую Америку». Но особенно актуальными эти победы это станут, если урегулирование войны в Украине забуксует или провалится. Однако основная опасность заключается в том, что если внешнеполитические инициативы Трампа не будут реализованы, то он начнет «игру на обострение».

Пример — его взаимодействие с Ираном в первый президентский срок. Трамп с самого начала стремился к выходу из ядерной сделки с Тегераном, но первую половину своего срока ожидал примирительных шагов с иранской стороны: полного закрытия ядерной программы, отказа от разработки баллистических ракет, прекращения поддержки прокси-групп на Ближнем Востоке. Этого не произошло — и в 2018-м США вышли из сделки, а также начали проводить политику «максимального давления», нацеленную на экономическое удушение иранского режима.

Показательно в этом смысле и прежнее взаимодействие между Трампом и Путиным. Первый личный контакт — на полях саммита G20 в Гамбурге — запомнился заявлениями Трампа о том, что впереди у США и России — «много очень позитивных» событий. Обсуждались возникшая между лидерами «химия» и даже их «броманс» — доверительные, очень дружеские отношения. Как «хорошую» Дональд Трамп охарактеризовал и вторую встречу — в ноябре того же года во Вьетнаме. А по итогам Хельсинкского саммита с Путиным в июле 2018 года республиканец рассказал о «прямом, открытом, глубоко продуктивном диалоге», который прошел «очень хорошо».

Однако никакие договоренности двух лидеров — например, по Сирии или информационной безопасности, — так и не привели к желаемым результатам. И к концу первого срока Трампа о дружбе с Путиным уже никто не вспоминал.

Вернувшись 20 января в Белый дом, Дональд Трамп явно не станет долго ждать и поручит членам своей команды максимально ускорить подготовку новой встречи с Путиным — например, в Швейцарии. И вполне вероятно, что в соцсетях американского лидера вновь появятся заверения в том, что «всё будет отлично между США и Россией». Вопрос в том, как долго на этот раз продлится такой период оптимизма.