"Представьте - у тебя погиб ребенок. И ты видишь его убийцу...": отец девочки, сбитой пьяным водителем в Плявниеки, впервые - о своей боли

Угис признался, что его семью много людей поддерживает - не только родственники и друзья, но и жители Риги. Мужчина говорит всем огромное спасибо. "Я не думал, что это ощущение поддержки настолько глубокое. В жизни, когда тебя поддерживают разные люди, ты чувствуешь очень глубоко. И ты чувствуешь, что многие люди с тобой рядом. И с твоими бедами вместе. Тебе помогают. Это многое облегчает. И хочу сказать «спасибо». Сам буду стараться поддерживать в своей дальнейшей жизни других, зная, каково это", - пообещал Угис в интервью rus.lsm.lv.

Он также рассказал, что остальным пострадавшим - жене и теще - сейчас очень тяжело. "С женой (она находится дома) рядом, постоянно. Никуда. Даже не мысленно, никак. Сын держится. Молодой парень. Тоже много вопросов. Насколько могу — отвечаю. Теща… дико жалко. Дико жалко, что с ней это так случилось. У них, у жены были в фамилии свои детские секретики, девчачьи. У бабушки — свои привычки. Не буду углубляться сильно-сильно — какие, но они очень добрые и ласковые, эти привычки. Я видел. Много раз… И сейчас это все ножом отрезало, да? От каждого. Плюс еще, что она сейчас в больнице. В тяжелом состоянии для своих лет. Я считаю – это в очень тяжелом состоянии. Не представляю, как это лечение… то, что лечение, это понятно, но дальнейшая ее жизнь, тем более, она все это не осознала, не понимала… Может, чувствовала что-то. Но первые ее дни были такие – каждый день по-новому. Это трудно. Такая ситуация", - сбивчиво продолжает Угис.

Теще Угиса, то есть бабушке погибшей девочки сейчас проводятся операция за операцией, еще три месяца она будет в больнице.

На вопрос о том, что делать с пьяными водителями, как их наказывать, Угис отвечает так: "Задержанных я видел. Мне была дана возможность окружающими людьми их увидеть. Когда я их увидел… представьте: у тебя погиб ребенок. Ты видишь вот этого… его убийцу. Я даже хочу назвать убийцей того, кто сидел рядом. И если кто-то еще был в машине... Но это дело полиции. Не знаю, не могу ничего сказать. Для меня они убийцы. Я сам водитель, в 1996 году получил права. Конечно, сам побывал в разных ДТП. И когда этот убийца стоит пьяный, от него идет перегар, и ты видишь улыбку, мимику такую, издевательскую. Они улыбаются по-моему, что… ну, такая мимика, да… ты понимаешь, что это не человек. Это — не человек. Хотелось бы, чтобы у нас был Уголовный кодекс и такая статья, чтобы доказали, что данный нарушитель не является человеком. То, что у него есть две ножки и голова, еще не говорит о том, что он человек. И, если можно доказать, что он не человек, нужен нечеловеческий кодекс тогда. Это моя фантазия, может, будущая.

И что касается автоводителей… Каждый год по радио только и слышишь: там восемь пьяных поймано, там один, там — два. Статистика на страну за какой-то период... Мы это слышим. Но это не заканчивается. Я ему сказал, этому, сидевшему рядом, что ты тоже будешь также осужден. Неважно кем. Государственным судом, Божьим судом. Для меня неважно. В таких случаях должны отвечать все персоны, которые находятся в данном техническом средстве.

Угис считает, что Латвии надо подтягивать вперед, знать и понимать, где какие дороги, где пешеходы, где бабушки ходят, зарисовывать знаками их лежачими полицейскими. "И хотелось бы по поводу виноватых — чтобы они отвечали. Чтобы все водители знали. И люди знали, что в таких ситуациях отвечает вся машина. Вся машина [все, находившиеся в ней,] отвечает своим имуществом, уголовным делом, отвечает перед пострадавшими, перед государством. Они должны быть наказаны в полном объеме. По максимуму. Мне бы не хотелось слышать, как это обычно происходит: «Я за рулем не был, я не помню, я был пьяный». Это все растягивает это дело, ухудшает ситуацию. Если в этом году примем эти изменения до Лиго, а они в это время года всегда важными становятся, тогда каждый человек, кто выпивает традиционное пиво, будет знать: если я поеду еще за пивом, и со мной поедет персона Б, то персона Б может сказать: «Я не поеду. И тебе не желаю отвечать за какие-то происшествия». Потому что все происходит просто. Неожиданно. Но если такой закон принят и отвечают все в машине, то какое каждому из них давать наказание, пусть решает суд – это его работа. Мера, насколько наказывать.

Государство же не совершило это преступление. Зачем тогда государству отвечать за преступника, который ничего не имеет? И государству еще потом надо его содержать. Я считаю это неправильным. Но, если принять такой закон именно для водителей, скажем так, хладнокровно отбирают [его собственность] и за его же счет содержат его в тюрьме. Сколько-то счет позволяет, а [когда на нем деньги кончаются,] дальше тогда государство. Это то, что мне пришло [в голову] на второй день. Я человек, который много анализирует. Другой раз, бывает, просто сижу и думаю о разных вещах. Не вмешиваюсь никогда.

У лихача, который лишил жизни девочку, не было прав - Угис считает, что это должно квалифицироваться как преднамеренное убийство. "Потому что он не слышал никогда, курсы не проходил, медкомиссию не проходил. Ничего этого с ним не было. Он тупо взял машину, он тупо убил людей. Это — убийство. Что касается водителей, у которых есть права. Мое мнение такое: суд выносит приговор, водитель получает два года реального лишения свободы. Выйдя из мест заключения, если он хочет [опять] иметь права, ему в течение десяти лет (юристам все эти нормы по времени виднее), каждый второй год пересдавать на эти права за свой счет. Он каждый второй год ходит на медкомиссию, едет в CSDD, сдает экзамены... [CSDD] знает, что он вот это сдал или не сдал. И их же немного — CSDD сдает отчет: такой-то человек в этом году не приходил, значит, у него прав нет. Это обмен информацией. Как это лучше сделать [технически], я не знаю.

Каждый водитель, если он потом будет знать, что ему десять лет... У водителей есть такое: «Ой, опять ужесточили». Но это те, кто не проходили через что-то. Ему кажется, что он Шумахер, не знаю... специалист, лучше всех. Модно сейчас говорить «диванный специалист». Но у нас в государстве есть юристы. И мое предложение такое. Я бы хотел жить в такой стране, где вышел из тюрьмы, хочешь права — иди сдавай. И потом каждый второй год с отчетом. За свои деньги.

Он попадает под надзор, что за два года с ума не сошел, что в наркологическом диспансере [проверили], что за два года он не спился, и нет такого, что он вышел, сдал на права, у него началась тюремная депрессия и он снова начинает беспредельничать. Это никто не контролирует, наверно. А так хоть какой-то контроль будет.

Угис не пытался связаться с виновной стороной, как и она - с ним. Более того, мужчина и не хотел бы, чтобы так было - он хладнокровно относится к виновным. "Выслушивать какие-то… у них дети есть, бабушки, дедушки. Это пускай он сам им рассказывает. И успокаивает их. Это не моя семья", - говорит он.

На вопрос о том, на какой стадии сейчас находится это дело, Угис тоже отвечает сумбурно - мол, есть надзирающий прокурор и адвокат. "Когда мне звонил следователь, я его спрашивал такую вещь, чтобы он меня успокоил. Мне всегда в школе учили: если Вася будет бить Петю, а ты будешь стоять рядом, то ты тоже будешь виноватым. Тут ситуация такая. Я ему сказал, что если персона «А» убивает персону «Б», и персона «Ц» стоит рядом и смотрит, то она — сообщник в этом убийстве, искалечивании, воровстве. Я не специалист. Но я хочу что-то сделать. Я каждое утро сижу, читаю криминальный кодекс, ищу какие-то статьи. Нашел 315-ю статью. Она гласит, что остальные могли остановить, но не остановили, могли доложить правоохранительным органам, но этого не сделали. Есть статья 315-я...

Но, по большому счету, я хочу, чтобы в этом деле во имя моей дочери, во имя будущего, самое максимальное, которое только может позволить наше законодательство, наши законы, решение принять. Прошу суд, чтобы он был хладнокровным в этом моменте, в этом деле.  Я прошу наших законодателей, которые нас защищают и законом, и всем. Подумайте.

Оружие у людей рядом: вилка, нож, палочка... Но, пожалуйста, сделайте, примите изменения в законе по поводу автоводителей, ужесточите [наказания для] нарушителей закона — так называемых пьяных водителей. Вплоть до наказания всех присутствующих в каждом деле. Чтобы у судьи была эта возможность, чтобы каждый человек знал — если он рядом и позволяет этому случиться, он — сообщник.

Сделайте, депутаты, изменения для своего народа. Чтобы он мог спокойно, поспокойнее в любом случае [жить]...  Это только плюс будет. Там нет минусов. если даже [эти поправки] на 1% будут работать, это уже движение вперед. Как-то так я это вижу и прошу".

И напоследок:

"Моя дочка прожила на этом свете восемь лет. Нас в похоронном бюро спрашивают: какую музыку она любила? Тогда я ответил: какую музыку может любить ребенок, который жизнь еще не прожил, [а только] какую-то часть? Она любила всю — разную. Моя дочь, как ангел, прожила с нами восемь лет. Она хотела быть врачом, ну очень хотела.  Я хочу, чтобы, может быть, для меня лично [и] во благо той страны, гражданкой которой она являлась, чтобы во имя нее как-то изменить это дело в дальнейшем".