“На мне три ляма, хотя я выгляжу, как бомж”. Евгений Чичваркин о стиле и моде

48-летний Евгений Чичваркин — один из самых известных российских эмигрантов путинской эпохи. Убежав из России под давлением силовиков, он уже 14 лет он проживает в Лондоне, откуда живо интересуется политикой и активно помогает российской оппозиции. Много лет Чичваркин спонсировал работу Алексея Навального и был одним из тех, кто оплатил его лечение в Германии после отравления “Новичком”.

Чичваркин — большой фанат Украины и даже, по слухам, мог занять там крупный пост во времена президента Порошенко (но не случилось). Он одним из первых осудил российскую военную агрессию и, наряду с Михаилом Ходорковским, Гарри Каспаровым, Сергеем Гуриевым и другими известными оппозиционерами, стал учредителем Антивоенного комитета России, который привлекает большие средства для помощи Украине.

Поговорить с Евгением можно было бы о многом. Например, об экономике — он экономист по образованию. Или о бизнесе, в котором он преуспел и на родине (начинал с торговли на вещевых рынках, а закончил компанией “Евросеть” — лидером мобильного ритейла), и в Лондоне, где у него крупнейший винный бутик и успешный ресторан.

У Чичваркина красавица жена Татьяна, которую он называет “моя боевая подруга”. Он отец троих детей. Много путешествует. Имеет дом в Юрмале. Прекрасно готовит. Увлекается охотой. Играет в поло с членами британской королевской семьи…

Одним словом, тем для разговора с этим разносторонним человеком можно было бы найти множество. Но меня всегда интересовали его отношения с одеждой, хотя это и достаточно банально: колоритный внешний вид Чичваркина — это первое, что бросается в глаза. Недаром его фамилия происходит от старого русского слова «чичвариться» — кичиться, выставлять себя напоказ.

Но именно в его случае одежда — это гораздо больше, чем просто одежда. Больше, чем демонстрация финансовых возможностей, вкуса и степени внутренней свободы. Это язык, на котором он говорит с миром, не боясь показаться таким, какой он есть на самом деле.

Евгений, я давно хотела поговорить с вами об одежде. Но сейчас эта тема, кажется, вообще перестала иметь какое-либо значение…

Одежда всегда имеет значение. Для меня — особенно.

Именно поэтому вас сейчас часто можно видеть в украинской вышиванке?

Вышиванки я начал носить еще с момента “оранжевой революции” и Майдана. А самая первая такая рубашка у меня появилась еще в 1989-м году, мне ее купил отец, и я в ней пришел учиться на первый курс Академии управления. Никакого особого смысла я тогда в нее не вкладывал — просто красивая вещь.

Она сохранилась?

Нет, к сожалению. Да я бы сейчас в нее и не влез — с тех пор я, что называется, сильно возмужал.

В День независимости Украины вы устроили пикник во дворе рижского центра помощи беженцам Common Ground, где три часа собственноручно готовили бургеры. Там на вас была очень красивая ярко-желтая вышиванка, откуда она?

Ее сделала для меня дизайнер из Западной Украины Ольга Прусак. Птички, которые там вышиты, аутентичные, из народного орнамента. В оригинале эта рубашка белая, но, поскольку у меня уже есть несколько белых вышиванок, то я попросил у Ольги желтую. Еще у меня была голубая, но она осталась в прачечной какого-то отеля,  поскольку я ее чем-то залил и восстановлению она уже не подлежала.

Но у вас ведь до украинского был и русский период. Вы тогда могли на важное мероприятие прийти в русской косоворотке.

Я даже надевал ее на свою киевскую пресс-конференцию в 2015-м году. На спор! Мне сказали, что после крымских событий появляться в русской рубашке в Украине нельзя ни в коем случае — побьют. А я поспорил, что не побьют. И выиграл. Меня не то, что не побили, но даже никто особо не критиковал. Умные люди поняли, что все это мое русофильство — ироничное. А вот Зеленскому, который в прошлом году на День вышиванки надел косоворотку, досталось от соотечественников очень серьезно.

Как потом выяснилось, это все же была украинская рубашка, хоть и не классического силуэта — с косой застежкой. Такой фасон издревле носили на востоке Украины.

Ну вот, а вы говорите, одежда не имеет значения…

Думаю, сейчас вас ничто не заставило бы надеть русскую рубашку.

Просто не время. Сейчас период, когда России нечем гордиться. Но когда-то ведь он закончится… У меня есть рубаха с севера России, совершенно уникальная, там один пояс ткали целый месяц. Уверен, она дождется своего часа.

А что стало с вашим знаменитым автомобилем Porsche, переделанным под “Волгу” и украшенным портретом Сталина?

Эта машина делалась в 2004-м году как некая постмодернистская шутка. Ироничной была и сама идея запихнуть немецкий Porsche внутрь советской “Волги”, и роспись на капоте — герб СССР в стразах, панорама Кремля, портрет Сталина. У Березовского в то время была работа Энди Уорхолла “Красный Ленин” с портретом Владимира Ильича, которой он очень гордился (в 2013 году Березовский выставил ее на аукцион Christie’s, чтобы вырученными деньгами расплатиться с кредиторами и оплатить судебные издержки - прим. ред.). Так что это была, с одной стороны, дань нашей мрачной истории, а, с другой, ирония и сарказм. Сейчас-то эта машина выглядит абсолютно неуместно, ведь из всей этой иронии, из относительно безобидных “Старых песен о главном”, из движения “Идущие вместе” и ликующей гопоты — из всего этого выросло то кровавое быдло, которое воюет в Украине. Но, кстати, год назад, еще до войны, у Сталина на этой машине из глаз пошли кровавые слезы. Я распорядился сделать такой апгрейд, чтобы продемонстрировать свой политический вектор.

Давайте вернемся к одежде. У многих людей на постсоветском пространстве желание выделиться из толпы часто было результатом серого советского детства. Это ваш случай?

Абсолютно.

А как же ваша мама-модница? Вы как-то рассказывали, что она ездила за границу и привозила откуда модные вещи. Неужели вам ничего не перепадало?

Перепадало. Помню чешские красные кроссовки, которые с  меня однажды хотели снять гопники с московской окраины. Но не сняли. Поскольку я и сам учился в гопницкой школе, то я знал, как им достойно ответить.

Когда у вас появилось первое желание заявить о себе при помощи одежды?

Мне было лет 11, когда мы вернулись из летнего отпуска и выяснилось, что на меня не налезают ни одни брюки — так я за лето разожрался. Пришлось надеть синие тренировочные штаны — старые, как половая тряпка, с пузырями на коленях, многократно заштопанные. Я вышел в них во двор и понял, что это катастрофа. Вернулся домой весь в слезах и соплях и заявил, что больше в таких штанах на улицу не выйду. Тогда папа пошел к комиссионку и купил мне красные вельветовые брюки за 7 рублей.

Красные.

Да.

Попытки самовыражения в красных штанах могли закончиться плачевно. В подростковом возрасте маркер “свой — чужой” работает очень четко.

А я и так был для них чужой. Мне не нравилось мое тогдашнее окружение — ни мой класс, ни моя школа, ни соседняя школа, ни весь наш район… И я старался им показать, что я не с ними. Как пелось в одной песне: «Я хочу быть любим, но не вами…».

А кем?

Я принадлежу к тому поколению, которое выражало свою идентичность через музыку, музыкальные стили и музыкальные пристрастия. Во времена моей молодости в Москве было несколько таких больших фанатских групп. На юго-западе Москвы собирались депешисты (фанаты группы Depeche Mode) в черных куртках и с квадратными головами. В районе Университета катался со своей ватагой еще очень непослушных рокеров молодой Залдостанов (известный российский рокер по кличке Хирург, основатель движения “Ночные волки”, которое сейчас очень активно поддерживает Путина — прим. ред.). Но мне были ближе панки. С конца 1988-го года я не расставался с “Гражданской обороной”. Прервался на несколько лет, когда Егор (Летов - прим. ред.) увлекся идеями национал-большевизма, но потом простил ему это.

И как ваше увлечение панк-музыкой отразилось в одежде?

Я стал предпочитать максимально поношенные, старые, рваные вещи. Вот сейчас на мне как раз такая футболка. Думаю, если я ее в очередной раз отдам в стирку и не разрешу выбрасывать, домработница просто заплачет. Я люблю занашивать одежду до уровня истлевания. Это не бережливость, а эстетика. Как поется в одной из песен Оксимирона: “На мне три ляма, хотя я выгляжу, как бомж”. Это стопроцентно обо мне.

У вас в Instagram каждая вторая фотография снабжена хэштегом “#клошарделюкс”, который, на мой взгляд, очень точно характеризует ваши модные пристрастия. Но были ли внутри этого стиля какие-то увлечения — скажем, японцами, нидерландцами?

Японцами я увлекался в начале нулевых, когда был постройнее. С нидерландцами у меня не сложилось, потому что у них все черное, а я этот цвет не приемлю.

Помните свою первую дорогую вещь?

В 1996-м году, торгуя на рынке, я за месяц заработал 700 долларов. 400 из них потратил на свитер Coogi. Была такая австралийская марка, которая славилась своими запатентованными рисунками — ни один из них не повторялся.

А на рынке вы чем торговали?

Джинсами, свитерами… Да всем! У меня были свои лайфхаки. Например, вещи, которые мнутся, я сначала гладил, а уже потом вывешивал для продажи. В результате они уходили дороже, чем у конкурентов. Я вообще все вещи доводил до ума — убирал торчащие нитки, заклеивал дырки, прокрашивал то, что недокрашено.

Бренды для вас важны?

Они были важны в юности. Как и многие, я прошел стандартный путь: Dolce & Gabbana, Cavalli, Versace, все самое броское, яркое и  непременно из последних коллекций. Мы с Киркоровым тогда по шмоту часто пересекались. Потом в Москве начали появляться альтернативные марки, и от больших брендов я плавно переполз в сторону авангарда. Первой подобной вещью стало  розовое пальто Ann Demeemlemeester из шкуры пони. А сейчас я вообще не смотрю на этикетки, мне на это глубоко плевать. Понятно, что если я отправляюсь на шопинг, то мимо магазина Vivienne Westwood или Yohji Yamamoto я вряд ли пройду, но запросто могу купить и что-то забавное от никому не известного дизайнера.

Но это должна быть именно дизайнерская одежда или в масс-маркет вы тоже заглядываете?

Нет, масс-маркет я не приемлю. Никакой, но особенно спортивный. Мне вообще глубоко неприятен спортивный стиль. Он для меня допустим исключительно для занятий спортом, да и то я стараюсь ограничиваться спортивными шортами и кроссовками, а футболки предпочитаю повеселее, от дизайнерских марок.

Футболки, кажется, вообще ваш любимый способ повеселиться.

Да, я люблю забавные рисунки, шутки, ироничные надписи, игру слов. Если мы едем куда-то без детей, могу надеть совсем уж что-то хулиганское, с какой-нибудь камасутрой. У марки А Сhild Of The Yago можно много такого найти.

Бывают ли у вас в связи с этим проблемы?

Однажды в Дубае я пришел в зоопарк в футболке с голой русалкой. Ко мне подошел охранник и сказал, что я должен немедленно ее снять, вывернуть наизнанку и снова надеть — все-таки это мусульманская страна.

А в Англии народ на вас как реагирует?

Ну, бывает, что местные работяги, видя на мне красные сапоги, могут начать гоготать и показывать пальцем. Наверное, думают, что я гей. Но, поскольку шутят они на сленге, я этих шуток не понимаю. Ну и бог с ними. Гопники везде одинаковые, что на окраине Москвы, что на окраине Лондона.

На бизнесе ваш внешний вид никак не отражается?

Мне не интересен бизнес с людьми, у которых нет чувства юмора. Если у тебя нет чувства юмора, то ты либо дурак, либо насколько негибкий человек, что с тобой лучше вообще не иметь никакого дела. Мы же не в начале XX века живем, когда существовал строгий дресс-код и бизнесмены должны были одеваться по одной выкройке, сделанной на Сэвил Роу. Сейчас, слава богу, другое время.

Бывает ли у вас желание слиться с толпой, стать незаметным?

Никогда. Такое желание могло возникнуть, когда ты накуренный убегал от мусоров. Но это дела давно минувших дней.

В Лондоне вам легче самовыражаться, чем в России?

Да, безусловно. В Лондоне никто ни к кому не лезет. Здесь ты можешь быть любым — никто ничему не удивляется. Но это только в Лондоне, но не во всей Британии. Думаю, где-нибудь в Йорке или каких-нибудь мрачных, расселенных еще Маргарет Тэтчер поселках городского типа тебе вполне могут предъявить за шмот.

Говорят, вы играли в поло с принцем Уильямом.

Да, и с Гарри тоже. И еще с двумя отпрысками голубых кровей.

И какие у вас от британских аристократов впечатления?

Отличные! Жалко, наших убили… Цвет нации, приятные в общении люди, перфекционисты, держатся с достоинством. Даже если у кого-то хмурое настроение, он все равно предельно вежлив и доброжелателен.

А какие типажи в Британии вам особенно интересны?

Очень ухоженные люди в возрасте. Не важно, какого пола и из какой социальной прослойки. Это могут быть чопорные аристократы или представители кислотной богемы 60-х, которым сейчас за 80, а они все так же гуляют по Челси в розовом. Я для себя сделал вывод о том, что в молодости ты можешь выглядеть как угодно, но в старости уж будь любезен, постарайся быть ухоженным. И я очень постараюсь. Если, конечно, доживу.

Раньше русских за границей всегда можно было определить по внешнему виду: они надевали все лучшее сразу. А сейчас?

По-разному. Все мы, выходцы из СССР,  стартовали с одной точки. А потом как-то рассортировались — в зависимости от дохода, адаптивности, уровня гуманитарной культуры.

Но лично вы можете на улице сразу определить русского?

Конечно.

По каким признакам?

У мужчин лицо лопатой. У женщин тяжелый суровый взгляд: мол, близко не подходи.

Даже у красавиц?

У них особенно. Но, безусловно, девочки из Восточной Европы выделяются своей красотой. В отличие от мальчиков.

Я смотрю сейчас украинские паблики — там красивых мужчин столько, что любой календарь австралийских пожарных отдыхает.

Соглашусь. Я был в 2015-м году в Киеве на “Гогольфесте” (фестиваль современного искусства — прим. ред.), и украинские юноши произвели на меня большое впечатление. Это был большой городской праздник, звучала тяжелая музыка, везде продавался алкоголь и при этом я не увидел ни одного пьяного и ни одной разбитой бутылки. Бородатые, в татуировках, мало пьют, мало курят, много занимаются спортом… — украинцам не нужно угашиваться, как нашим. Они другие.

Влияли ли ваши боевые подруги на ваш внешний вид?

По-разному. Кто-то мог сказать: “Ты такой классный, чего же ты вырядился, как петух голландский?”, а кто-то: “Мне кажется, это перебор, это сюда не подойдет”.

Прислушивались?

Если очень хотел понравиться, то делал вид, что прислушиваюсь.

Следите ли вы за модными трендами?

Слежу, но на себя не примеряю. Вот недавно видел рекламную кампанию Gucci, где современные модели интегрированы в кадры из фильмов Стенли Кубрика. Выглядело это очень классно. Но куплю ли я в результате что-нибудь у Gucci? Да боже упаси! Я не представляю, что они такого должны выпустить, чтобы я это купил. А, знаю! Я могу купить что-нибудь у Gucci, прострелить это на охоте и потом носить.

То есть, вам надо любую вещь пропустить через себя.

Или дробь через нее пропустить, если вещь слишком скучная. Я и в Greg Lauren (марка, выпускающая супердорогие люксовые вещи в стиле апсайклинг) шмальнул разок, ему тоже досталось.

Существует ли для вас такое понятие, как “хороший вкус”?

Да, но оно не является для меня константой. Я люблю пренебрегать любыми установленными правилами. Получилось выглядеть элегантно — классно. Не получилось — ничего страшного. Для меня важнее сами вещи — любимые, комфортные, радующие глаз.

Кто из известных людей для вас является эталоном стиля?

Мне нравятся концертные костюмы Тома Уэйтса в его лучшие годы. Я ориентируюсь на образ такого разорившегося спившегося аристократа, который носит то, что когда-то было куплено за дикие деньги, а сейчас обтрепалось и обветшало.

Является ли шопинг вашей страстью?

Да, но так как Татьяна филигранно владеет интернетом и может там все найти и заказать, то очень много покупок сейчас делается онлайн. По магазинам я люблю пройтись, когда сбрасываю вес и обретаю приличную форму, — вот тогда я могу предаваться шопингу часами и при этом совсем не устаю.

Сколько экземпляров сейчас насчитывает ваша коллекция сережек?

Не считал, но примерно 50-60. 15 из них я периодически ношу. Самая любимая — с жемчужиной, та, что появилась у меня самой первой.

Есть ли у вас винтаж, какие-то вещи с историей?

Были бы, обладай я другими габаритами. У меня же 115 кг веса и 46-й размер ноги. Раньше люди были гораздо миниатюрнее, так что на мой размер ничего винтажного не найти.

Какая вещь в вашей гардеробе самая долгоиграющая?

У меня до сих пор есть сапоги Dockers, в которых я стоял на вещевом рынке. Это была одна из моих первых покупок, стоили они 95 долларов. Им уже 27 лет и я все еще гуляю в них по Юрмале.

Что вы делаете с надоевшими вещами?

Я не люблю расставаться с вещами, особенно если с ними связана какая-то история. Отслужив свой срок, они убираются в исторический шкаф. Нужно же будет чем-то заполнить мой музей…

Помните, в “Карточном домике”…

Не смотрел.

… герой Кевина Спейси — американский президент успокаивал нервы за чисткой обуви.

Его можно понять.

У вас не настолько тесные взаимоотношения с вещами?

Не настолько. Когда у меня была обувь, которую надо было чистить, я делал это с явной неохотой. Сейчас я ничего не чищу и не стираю — для этого есть домработница. Но зарекаться не буду: вдруг я разорюсь и мне вновь придется всем этим заниматься? Хотя я, конечно, постараюсь, чтобы не пришлось.