Цой без Цоя. Премьера спектакля “Вот так!”

Эту постановку ждали многие - и не только фанаты группы “Кино”. О Цое еще при жизни слагали легенды, а уж за те 32 года, которые прошли с момента его трагической гибели на 35-м километре трассы Слока - Талси, он и вовсе превратился в некий культурный феномен, стал частью городской мифологии.

Романтики - а Цой, безусловно, был романтиком - не стареют. И не выходят из моды. Поэтому образ лидера группы “Кино” - сурового азиата с челкой до глаз, выпирающим подбородком и в длинном кожаном плаще - с точки зрения стилистики и сегодня выглядит вполне актуально (думаю, он идеально вписался бы в модельный ряд Balenciaga). Но авторы спектакля избежали соблазна вывести на сцену “живого” Цоя. После фильмов “Лето” Кирилла Серебренникова и “Цой” Алексея Учителя создавать очередной клон рок-легенды было бы безвкусицей.

Так что на сцене Цой присутствовал не лично, но в песнях. Его музыка, тексты и система образов оказались абсолютно конвертируемыми. При этом большинство композиций, исполненных в спектакле, были аранжированы таким образом, чтобы как можно меньше напоминать оригинал.

Здесь было все: акапелла и плотный рок с характерными гитарными запилами, рэгги и баллады, мужское трио в стиле 60-х и отчаянный женский вокал в духе “Плач Ярославны”.

Простота песен Цоя (недаром они так популярны у уличных музыкантов) абсолютно обманчива. При всем своем минимализме они вовсе не просты - если, конечно, у тебя нет цели, как говорят музыканты, снять их один-а-один.

У каждого из 11 артистов театра имени Чехова, участвовавших в спектакле, была возможность не только спеть песню из репертуара Виктора Цоя, но и сыграть ее. Не все из 19 композиций оказались одинаково удачными, но из некоторых получились настоящие шедевры.

В спектакле “Вот так!” нет никакого сюжета - по сути, это театрализованный живой концерт без какого бы то ни было конферанса - одна песня переходит в другую. Поэтому на первый план вышла не драматургическая, а сугубо музыкальная составляющая. И это то, на чем специализируется постановщик спектакля, режиссер из Санкт-Петербурга Роман Смирнов. У него за плечами  несколько музыкальных спектаклей: один посвящен песням Алексея Хвостенко, другой - питерскому рок-клубу (в который в свое время входила и группа “Кино”), третий поставлен по его собственным песням. Плюс Смирнов считается родоначальником жанра музыкального “квартирника” - именно он первым решил воссоздать в театре атмосферу полуподпольных домашних концертов советской эпохи.

При постановке рижского спектакля свою главную задачу Роман сформулировал так: “Хотелось бы не облажаться перед друзьями из “Кино”. Дело в том, что Смирнов лично знал Цоя и до сих пор дружит с его музыкантами. Для Романа все эти люди не забронзовевшие супергерои, а близкие приятели. Поэтому никакого обожествления фигуры Цоя, никакого придыхания перед ним в спектакле нет.

Смирнов не стал делать упор и на гражданской составляющей песен Цоя - тем более, что эту гражданственность во многом придумали сами слушатели (так, песня “Мы ждем перемен”, воспринимавшаяся, как гимн перестройки, была написана Цоем совсем о другом - он тогда только-только развелся и стоял на пороге новых отношений).

Конечно, две последние песни спектакля - “Война” и “Я объявляю свой дом безъядерной зоной” - резонируют с сегодняшними политическими событиями, но исполнены они были без всякого пафоса, а, наоборот, весело и задорно,  как и должно быть в финале рок-концерта. Жаль, публика так и не рискнула выйти к сцене и начать танцевать. Ну, может, все еще впереди…