Новая нормальность: миф или реальность? Уроки пандемии

Вскоре после того, как были отменены некоторые ограничения, установленные на период чрезвычайной ситуации, у меня случился разговор с одним молодым эстонским куратором. Вопреки прогнозам, в первый день возобновления работы музеев аншлага не случилось – причем ни в одной из стран Балтии. Наоборот, посетителей было крайне мало. Может, виноват засевший в подсознании страх? Или освоенные за кризис возможности виртуально прогуляться по музейным залам отодвинули на второй план необходимость физического присутствия? А может, меняется наш взгляд на искусство и то, чего мы от него ждем? Моя собеседница предложила очень точное сравнение: «Представьте, что у вас сломана нога. На следующий день после снятия гипса вы думаете: как же здорово, что теперь я смогу залезть на дерево или отправиться на пробежку… Но, конечно, вы не станете делать этого сразу, понимая, что возвращаться к прежней активности придется постепенно».

В старое русло

То же самое можно сказать и про «новую реальность», которая превратилась в клише, не успев толком начаться. На самом деле не ясно, наступит ли она вообще. Судя по тому, как ведут себя люди здесь, в Латвии, и в ближайших европейских странах, многие из нас хотят как можно скорее обрести допандемическую реальность, подразумевая под этим не только приятные ритуалы поцелуев и объятий, возвращение на работу в офисы, передачу отпрысков в заботливые руки бабушек и дедушек или воспитателей детского сада, но и весь привычный уклад. По этому поводу немного цинично, но исчерпывающе высказался главный редактор культового британского журнала Monocle Тайлер Брюль в своем еженедельном обращении к читателям: «Если вас страшит перспектива застрять в чистилище "новой нормальности", можете особо на беспокоиться. За почти три недели, что я провел в Швейцарии, где ходил по магазинам, пользовался общественным транспортом и выпивал, я пришел к выводу, что люди готовы вернуться в мир – и быстро. Мне стало ясно и то, что все эти разговоры о больших переменах, новом подходе к совмещению семьи, работы и социальных обязанностей, стремлении проводить уик-энды поближе к дому – по большому счету пустая болтовня».

Неужели и вправду утверждение о том, что мир никогда не будет прежним, окажется всего лишь иллюзией? Неужели вскоре все пойдет по-старому: вид на Гималаи для жителей Катманду снова закроет плотный смог, закоптится небо над Дели, вода в венецианских каналах с возвращением орд туристов и круизных судов помутнеет, а на улицах Лондона больше не будут слышны птичьи трели? Все будет как раньше и даже еще хуже – ведь к тому объему отходов, которые мы производили до сих пор, добавятся выпущенные в немыслимых количествах одноразовые защитные маски, полиэтиленовые перчатки и пластиковые упаковки из-под средств для дезинфекции рук, которые уже сейчас безответственно выбрасываются куда попало? Это происходит едва ли не повсюду, в том числе и в странах так называемого цивилизованного Запада, а с первыми большими дождями весь пандемический пластиковый мусор смоет в океан, и в результате он окажется в желудке несчастных птиц, рыб и других морских обитателей… По предварительным подсчетам, объем пластиковых отходов за 2020 год, выросший за счет гор медицинского мусора, превысит показания предыдущих лет. Но кто думает о проблемах загрязнения, когда на кону спасение человека от вируса?!..

Но если даже «новая нормальность» окажется утопией, возвращение к прежнему порядку вещей не произойдет по щелчку пальцев. Недаром говорят, что всякая болезнь – урок (в том числе и сломанная нога). А уж тем более такая глобальная напасть, как коронавирус, – пусть и не первая пандемия в истории человечества, но первая, настигшая буквально каждого жителя планеты. Затронувшая если не физически, то – благодаря Всемирной паутине – ментально, засевшая в подсознании чувством беспокойства и тревоги. Жить с этим нелегко. Особенно когда знаешь, что в ближайшем будущем проблема никуда не исчезнет – как и сам вирус, развитие которого не в силах спрогнозировать ни вирусологи, ни эпидемиологи.

Уроки пандемии

Можно, конечно, сделать вид, что пандемия отступила и попытаться справиться с ее последствиями, а в причины возникновения особо не вникать – ведь для этого пришлось бы, препарируя прежнюю жизнь, изучая слой за слоем, столкнуться не с одним скелетом на задворках совести – процесс заведомо неприятный. Уже сейчас понятно, что приоритетом как на государственном, так и на частном уровне является экономика. Остается только надеяться, что вызванный пандемией шок заставит пересмотреть шкалу ценностей – и больше вкладывать в «зеленую» экономику. Ясно же, что одной из очевидных примет этой пандемии стало обострившееся противоречие между человеческой цивилизацией и агрессивным капитализмом, поставишим под угрозу будущее планеты и всего человечества.

Вот что сказал мне в недавнем интервью бразильский художник Эрнесто Нето: «За последнее время я многое понял. Кто потребляет Амазонию? Соя, мясо, нефть, золото – все это не остается в Бразилии, а вывозится. И рабство здесь было из-за сахарного тростника. Кто в то время был главным потребителем сахара? Европейцы. Понимаете, что я хочу сказать? Это прекрасно, что европейцы – основная движущая сила в борьбе против глобального потепления. Но при этом они же – вместе с американцами и китайцами – являются крупнейшими потребителями лесов и всего прочего. Бизнес повсюду в мире в постдекартовской манере следует принципу: я потребляю, значит, я существую. Я считаю, нам сегодня необходимо осознать, что мы потребляем. А еще нам нужны новые коллективные ценности».

Нам трудно принять, что мы и природа – единое целое, со всеми вытекающими последствиями, но при этом природа способна самовосстанавливаться (причем довольно быстро, как показало появление певчих птах в центре Лондона) и спокойно существовать без нас. Что полет птицы или неспешный путь улитки наполнен смыслом. Что горы – это живые сущности, как и растения, реки, грибы. И что все они умеют между собой договариваться, тогда как мы, провозгласившие себя венцом творения, этим даром не обладаем. Возможно, осознание этого во время переходного посткризисного этапа будет одной из характерных черт «новой нормальности».

Топ изменений

Пара месяцев на карантине наглядно продемонстрировала несколько вещей. Во-первых, то, что на самом деле мы можем обходиться гораздо меньшим количеством предметов, чем думали. Как оказалось, львиная доля содержимого наших гардеробов нам не нужна. Хватает пары костюмов и – для дома – пары треников. Кстати, именно спортивная одежда стала самой продаваемой в глобальных интернет-магазинах в период коронакризиса.

Заметили ли вы, как менялся контент у многих так называемых инфлюенсеров в социальных сетях? Поначалу выставка брендовых шмоток по инерции продолжалась, но затем антураж резко изменился: наимоднейшая модель сумочки от Louis Vuitton по-прежнему оставалась в кадре, но теперь уже на втором плане. Инфлюенсеры дружно ринулись на природу и начали выкладывать фотографии сельских домиков, цветущей сирени, грядок и себя в резиновых сапогах. Знаменитости, которые позволили себе продемонстрировать в Сети карантинные будни на роскошных яхтах, подверглись публичному осуждению и удалили скандальные посты. Новыми героями нашего времени (как это ни печально, скорее всего, лишь на период пандемии) стали врачи, медсестры и социальные работники. Индустрии люкса предрекают рекордные потери – по мнению The Financial Times, намного более ощутимые, чем во время рецессии десять лет назад. По оценкам аналитиков, общий объем продаж товаров этого сегмента – речь об одежде, аксессуарах, часах, украшениях, парфюмерии и косметике экстра-класса – может сократиться на 450–650 миллиардов долларов в сравнении с 2019 годом.

Модная индустрия наконец всерьез взялась за пересмотр принципов своей работы. Об этом говорит недавнее и несколько неожиданное решение Gucci сойти с карусели бесконечных показов и в дальнейшем представлять только две коллекции в год вместо пяти. Хотя с идеей устойчивой моды в последнее время заигрывали многие, гигант итальянской моды первым среди крупных люксовых домов официально объявил о внедрении ее в жизнь. В интервью The Guardian креативный директор Gucci Алессандро Микеле заявил, что понятия сезонности и межсезонности «отдают затхлостью» и что одежда должна жить дольше, чем тенденции конкретного момента: «Мы понимаем, что зашли слишком далеко. Из-за собственного безрассудства мы спалили дом, в котором живем. Мы считали себя отделенными от природы, чувствовали себя хитрыми и всемогущими».

Все чаще темой дискуссий становится и необходимость изменения концепции преподавания моды и дизайна – молодому поколению уже сейчас ясно, что, продолжая наводнять мир новыми и, в сущности, ненужными вещами, мы делаем еще один шаг навстречу экологическому самоубийству человечества. Возможно, задачей дизайнеров следующего поколения станет творческий пересмотр старой модели индустрии и ее адаптирование к требованиям эпохи «новой нормальности».

Второе. Немало людей ждут не дождутся возобновления авиасообщения, мечтая сесть в первый же самолет хотя бы для того, чтобы вновь насладиться свободой передвижения, которой их лишала пандемия. Тем не менее вполне очевидно, что привычки путешественников изменятся. «Новая нормальность» заставит нас задаваться простым вопросом: зачем? Стоит ли выставка/отдых на пляже того, чтобы лишний раз лететь самолетом, – с точки зрения не только экологического следа, но и разумности? Что даст эта перемена мест душе и телу? Может, стоит путешествовать реже, но совершать более длительные поездки, чтобы узнать, понять, прочувствовать что-то новое и важное для себя, а не втискиваться в галдящую толпу туристов, галопом осматривающих достопримечательности?

Время карантина научило нас жить сегодняшним днем и не увлекаться далеко идущими планами на будущее, потому что будущее может быть непрогнозируемым. Другими словами, не искать смысла в будущем, а наполнять им настоящее.

Неудобная правда

В последние лет пять в мире наблюдается возросший интерес к различным духовным практиками и спиритуальным поискам, а также к психотропным веществам, которые по-прежнему запрещены во многих странах. Священный ритуал индейцев Амазонии аяуаска стал в Европе своего рода подпольным культом. Мне выпала возможность обсудить эту тему с канадским этно-ботаником, исследователем Национального географического общества, профессором антропологии Колумбийского университета, автором нескольких книг и документальных фильмов Уэйдом Дэвисом. «Социальные перемены увели нас от организованной религии в объятия Геи (древнегреческая богиня Земли. – Прим. ред.), – говорит он. – Система ориентиров и ценностей трансформируется на наших глазах почти со скоростью света. Люди думают об окружающей среде, считают природу живой. Это открывает удивительные перспективы. Да, я употреблял психоделические вещества и просто так, ради удовольствия. Но я был честен в своем понимании того, что это божественные растения и их нельзя использовать как придется. Ритуалу нужно уделить все свое внимание и отнестись к нему с благоговением – в надежде на просветление». Рассказывая о своих экспериментах, Дэвис откровенен: «Меня нельзя назвать наркоманом в классическом понимании слова. Кокаин, опиаты, табак меня никогда не интересовали, ну разве что как часть ритуала, алкоголем я не увлекался. Но у меня был осмысленный и весьма эклектичный опыт употребления всевозможных психоактивных растительных веществ, я открыл совершенно новые галлюциногены. Не будь этого в моей жизни, я не писал бы так, как я пишу, не воспринимал бы мир природы так, как воспринимаю его сейчас, по-другому относился бы к женщинам и не смог бы до конца понять сущности гомосексуализма. Словом, я не был бы тем, кто я есть в настоящий момент».

Может, «новая нормальность» означает и то, что мы стали говорить о вещах, о которых раньше было принято умалчивать? И многое подвергать сомнению – в том числе всемогущество человека и науки? Понятно, что и медицина не будет такой, как прежде. Чудо-лекарства от коронавируса нет и вряд ли оно появится в ближайшее время, поэтому особо актуальным становится укрепление иммунитета – в самом широком смысле. Увидеть свое будущее как взаимодействие здравого смысла и импульсивных желаний, древних культур и современной науки, как вдумчивый диалог людей с разными взглядами: только так удастся получить шанс во вселенском реалити-шоу на выживание.

А может, «новая нормальность» означает умение прислушиваться к себе и слышать других – не только людей, но и природу? Осознавать, что именно природа, а не мир вещей, – ключ к хорошему самочувствию?

Или, может, «новая нормальность» подразумевает избавление от коллективного чувства превосходства и чрезмерной гордости? Привычку быть благодарными и смиренными? Понимание (не на словах, а на деле!) того, что нужно обходиться малым? И что сахар – в прямом и переносном смысле – вреден для здоровья?..

* * *

Конечно, человек – всего лишь человек. Он умеет приспосабливаться к любому уровню деградации среды. К тому же он обладает удивительной способностью забывать уроки пережитого и благие намерения, стоит только жизни снова вернуться в условно благоприятное русло. Как бы там ни было, хочется верить, что «новая нормальность» все же не станет лишь временной галлюцинацией растерявшегося человечества.