В Латвии в местах заключения нарушаются права - существует неформальная иерархия и "нижние касты"

В своей жалобе от 25 октября 2017 года заявитель утверждал, что в местах заключения Латвии существует неформальная иерархия заключенных, которую не устранили ответственные учреждения. По мнению заявителя, нарушение вызвано тем, что он в этой иерархии неформальной системы был включен в "нижнюю касту", в результате чего, по утверждению заявителя, ему было запрещено использовать, например, туалет, спортивное оборудование, стоять в одном ряду с другими заключенными, пользоваться теми же скамейками, что и другие.

Сначала ЕСПЧ отверг аргумент правительства о том, что до обращения с иском в ЕСПЧ заявитель не исчерпал правозащитные средства. ЕСПЧ отметил, что заявитель обращался в административные суды Латвии всех трех инстанций, что не только дало возможность заявителю высказать свои аргументы, но и судам выяснить все важные для дела обстоятельства, в том числе путем применения принципа объективного расследования.

По мнению ЕСПЧ, заявитель исчерпал все эффективные правозащитные средства. В свою очередь, остальные аргументы правительства, по которым иск следовало отклонить, ЕСПЧ решил рассматривать по сути дела. То есть ЕСПЧ пришел к выводу, что возражения правительства по поводу того, что заявитель недостаточно обосновал свою жалобу и что она подана в защиту общих интересов, тесно связаны с сутью жалобы.

Оценивая жалобу по существу, ЕСПЧ напомнил, что статья 3 конвенции предусматривает обязанность государств не только воздерживаться от действий, которые могли бы вызвать бесчеловечное отношение, но и реализовать необходимые превентивные меры для обеспечения физической и духовной неприкосновенности и благополучия лиц, лишенных свободы. Эти обязанности также предусматривают принятие государствами с учетом практических аспектов отбывания наказания в виде лишения свободы мер по защите групп заключенных лиц, подверженных особому риску того, что против них со стороны других заключенных может применяться насилие или причиняться страдания иного рода.

Обратившись к фактам конкретного дела и сославшись на свои выводы по делу "С.П. и другие против России", ЕСПЧ отметил, что и в этом деле рассматривается вопрос о неформальной иерархии в местах лишения свободы. ЕСПЧ признал, что проверка систем поведения - неформальных иерархий - является сложной задачей, так как они являются следствием сформировавшихся на протяжении длительного времени моделей поведения, включающих в себя насилие, а также ритуально и символически унижающее поведение между заключенными.

ЕСПЧ констатировал, что в Латвии в период отбывания заявителем наказания в виде лишения свободы как минимум в двух местах заключения, в которые был помещен заявитель, существовала неформальная иерархия заключенных. ЕСПЧ также пришел к выводу, что заявитель в этой системе принадлежал к "низшей касте", но при этом пришел к выводу, что против заявителя со стороны государственных должностных лиц или других заключенных никогда не применялось насилие и он никогда не подвергался угрозе насилия. Однако, поскольку заявитель в достаточной степени обосновал, что принадлежал к "низшей касте", а в местах заключения, где он отбывал наказание, существовала неформальная иерархия, ЕСПЧ пришел к выводу, что единственный вопрос, который должен рассматриваться в деле, это является ли существование неформальной иерархии как таковое нарушением статьи 3 конвенции.

Выяснив, подвергался ли заявитель обращению, противоречащему статье 3 конвенции, ЕСПЧ отметил, что, хотя недоброжелательное отношение должно достигать минимального уровня оскорбления, оно превышается в ситуациях, где подрывается человеческое достоинство, а также в ситуациях, в которых лицо опасается того, что против него может быть направлено насилие, в частности, если лицо подвержено особому риску.

ЕСПЧ установил, что, хотя заявитель не подвергался неблагоприятным последствиям, вытекающим из нарушения правил неформальной иерархии, тот факт, что заявитель должен был подчиняться положениям этой иерархии, сам по себе дает достаточные основания полагать, что заявителя эта система задела и он подвергся отношению, противоречащему статье 3 конвенции.

ЕСПЧ подчеркнул, что многолетняя физическая и социальная сегрегация заявителя в увязке с ограниченным доступом к основным ресурсам, обеспеченным местом заключения, а также запрет на поддержание человеческого контакта вызвали в заявителе тревогу, превысившую характерный в случае лишения свободы уровень страданий.

Далее ЕСПЧ перешел к конкретным мерам, которые, по мнению ЕСПЧ, были необходимы для защиты заявителя. По мнению ЕСПЧ, с учетом того, что многие государственные учреждения осознавали существование в местах заключения Латвии неформальной иерархии, они не предприняли достаточных действий для того, чтобы свести к минимуму возникший для заявителя риск и устранить неформальную иерархию как таковую.

Поскольку неформальная иерархия является системной проблемой, перевод заявителя в другие камеры или места заключения не решал и не мог бы решить проблему, лежащую в основе жалобы заявителя. По мнению ЕСПЧ, вмешательство госучреждений в эти иерархии до сих пор носило индивидуальный характер, однако, не имея всеобъемлющей стратегии по решению сути проблемы, латвийские учреждения не предприняли достаточных мер для устранения рисков, связанных с пребыванием заявителя в "нижней касте" неформальной иерархии. В связи с этим ЕСПЧ выявил нарушение статьи 3 конвенции. ЕСПЧ счел, что с учетом его выводов о нарушении статьи 3 конвенции нет необходимости в отдельном рассмотрении жалобы заявителя в связи с нарушением статьи 14 конвенции, которая говорит о запрете на дискриминацию.

В заключение, напомнив о вытекающих из 46-й статьи конвенции обязанностях и отметив, что нарушение вызвано системной проблемой в местах заключения Латвии, ЕСПЧ включил указание на то, что для предотвращения повторения подобных нарушений Латвии необходимо принять меры по устранению обозначенной в приговоре системной проблемы.

Заявитель с 2008 года по 2017 год отбывал наказание в виде лишения свободы в нескольких местах заключения Латвии. Во время заключения заявитель обращался с многочисленными жалобами в Управление мест заключения, выражая недовольство своими сокамерниками, общими условиями в месте заключения и неформальной иерархией в местах заключения. Заявитель хотел, чтобы его поместили в другую камеру.

8 сентября 2014 года заявитель обратился в Административный районный суд о признании фактических действий противоправными.

20 мая 2015 года Административный районный суд огласил приговор, которым отклонил заявление заявителя. Административный районный суд признал, что государство обязано минимизировать риск применения сокамерниками насилия в отношении заключенного, однако установил, что в данном случае сокамерники никогда не оказывали на заявителя физического или эмоционального воздействия и не относились к нему недоброжелательно.

25 июня 2015 года заявитель подал апелляционную жалобу. 5 июля 2016 года Административный окружной суд отклонил апелляционную жалобу заявителя, в целом присоединившись к обоснованию административного районного суда, но акцентировав внимание на том, что заявитель не подвергался риску применения к нему насилия или бесчеловечного отношения.

20 июля 2016 года заявитель подал кассационную жалобу, однако Сенат отказал в возбуждении кассационного производства, отметив, что решение административного окружного суда является обоснованным, так как заявитель не смог обосновать того, какие именно неблагоприятные последствия оказала на него неформальная иерархия.