"Я пока слабо верю в эту идею": стоит ли Латвии лезть в "окно возможностей" и строить завод вакцин?

Не хотелось бы разочаровывать тех, кто хочет развивать проект завода вакцин в Латвии, но его не успеют построить для борьбы с нынешней пандемией Covid-19, говорит Rus.LSM.lv Адам Петрушкевич, член правления Mabion. Эта польская биотехнологическая компания в марте заключила соглашение с американской Novavax о производстве вакцин. При этом создавать такое производство в Латвии Петрушкевич все равно считает идеей в целом правильной — даже при том, что в Латвии нет необходимых кадров. 

Хотя некоторые латвийские исследовательские институты за последние 20 лет участвовали в разработке западных вакцин, опыта именно производства в Латвии действительно нет — ни у Olainfarm, ни у Grindeks. Дело не только в отсутствии кадров и оборудования. Мировой рынок вакцин крайне строго регулируется, а главные покупатели — государства и международные организации здравоохранения. Руководство Olainfarm за последние 20 лет не раз подчеркивало, что на своих рынках сбытах (в основном Россия и страны СНГ) избегает работать с бюджетным сектором и участвовать в конкурсах на госзакупки. 

Но сейчас, когда ЕС столкнулся с дефицитом вакцин и протекционизмом, о необходимости развивать местное производство заговорила Еврокомиссия. «Я очень оптимистичен в отношении возможностей Латвии принять участие в нашем совместном плане против нынешней и, конечно, будущих пандемий», — говорил в марте еврокомиссар по внутреннему рынку Тьерри Бретон, тогда побывавший в Риге. Это не эксклюзивная похвала потенциалу латвийской фармацевтической отрасли — практически то же самое Бретон говорил и в других странах ЕС, которые посещал.

У латвийского бизнеса интерес тоже появился. В марте, незадолго до визита еврокомиссара, три компании — Grindeks, Olainfarm и Pharmidea — заявили о готовности уже через 6 месяцев начать «разливать» по ампулам чужие вакцины, а через 3 года — открыть в Латвии контрактное производство.

Когда и что реально начать. Латвийская версия

В Латвии только у одной компании есть оборудованием, позволяющее уже через полгода начать разливать чужие вакцины — это Pharmidea, говорит председатель совета Olainfarm Гундар Берзиньш. «Это реально при условии, что они сертифицируют производство, которое у них уже физически есть», — уточняет Берзиньш. Сам «разлив» вакцин по флаконам — одно из «узких мест» в мировом производстве, в котором не у всех хватает мощностей. Оборудование Pharmidea, однако, годится для работы только с так называемыми векторными вакцинами (по этой технологии созданы AstraZeneca, Johnson & Johnson, Sputnik V и др.).

Куда более амбициозная идея — совместное строительство с нуля завода по производству вакцин. На это нужно 2-3 года, считает Берзиньш. По его словам, отдельная проблема еще и сертификации построенного завода: только на нее уходит в среднем год. «Но это не значит, что это не нужно делать», — говорит Берзиньш, подчеркивая: латвийские компании хотят развивать контрактное производство не любых вакцин, а самых современных, на основе РНК-технологий (сегодня это Pfizer/Biontech и Moderna). Это был бы качественный прорыв для всей отрасли, считает глава совета Olainfarm. «Тут вопрос звучит так: хотим мы быть на передовом рубеже фармацевтики, или нет? Если не хотим — не надо ничего делать. Но если это будущее фармацевтики, то не быть там — стратегически неправильно», — полагает Берзиньш. Он считает, такой проект потянет за собой научную базу, и откроет огромные возможности для тех, кто в Латвии изучает химию и биологию. «И то, что работая тут, у нас могут быть некоторые [конкурентные] преимущества по расходам — тоже факт» — замечает он.

Глобальный дефицит кончится, и что тогда? Аргументы против

«Я пока слабо верю в эту идею», — признается бывший член правления Olainfarm Салвис Лапиньш, проработавший в компании около 15 лет. По его словам, если бы не Covid-19 и нехватка вакцин, никто в Латвии о местном производстве и не думал бы. Но дефицит производственных мощностей в мире — это явление временное, отмечает он: «Рано или поздно вакцин будет достаточно, они будут доступны, и все кто захотят, будут прививаться раз в год. Думаю, такой “хайп” вокруг вакцин, как сегодня, после этой волны [пандемии] мы вряд ли потом увидим». 

Перспективы проекта туманны еще и потому, что быстро построить производство не получится, говорит Лапиньш — в силу ряда причин: «Написание проекта, согласование, строительство, поставка и отладка оборудования, сертификация по всевозможным стандартам… Учитывая, что сегодня такого проекта нет даже в зачаточном состоянии, упомянутые три года — это самый-самый оптимистический срок. И это если мы строим завод только по разливу по флаконам».

А проводить на месте биохимические реакции, то есть производство самой вакцины -- это не только рост затрат и сложности технологий. Это требует еще и определенных знаний и навыков, говорит Лапиньш, отмечая, что их в Латвии в таком объеме нет: «Фармацевты, биохимики, химики, способные в индустриальном объеме производить вакцины? Скорее всего, этих людей пришлось бы импортировать». 

Другой проблемный вопрос — как изменится рынок к тому моменту, когда (если) завод будет построен и готов к запуску. К тому моменту даже Латвия проблему дефицита вакцин как-то решит, считает Лапиньш, и бизнесу придется конкурировать в другими контрактными производителями уже на общих основаниях. И не факт, что заказов хватит на всех. 

«Похожие мысли — наладить производство — сейчас возникают далеко не в одной Латвии. Производственные мощности сейчас в мире наращивают все. И, конечно, преимущество у тех, у кого уже что-то есть. Когда мы читаем, что тот же Pfizer работает над увеличением производства — мы ведь понимаем масштаб: там есть все необходимые технологии, знания, финансы… Для них это сейчас по всем меркам топ-приоритетный проект. Но когда они решат проблему нехватки мощностей — зачем им тогда отдавать свои вакцины на разлив и тем более на контрактное производство? Да, сейчас контрактные производители загружены. Но эта волна пройдет. Кто успеет запастись договорами — как-то проживет. Остальные… Как говорится, “кто последний начнет, тот первый сдохнет”. Не вижу ни одного указания, почему в нашей ситуации это может стать успешным бизнесом». 

«Окно возможностей» открыто. Аргументы за

«Сегодня я не могу сказать, насколько этот проект реален», — признает Гундарс Берзиньш. Но конкретика может появиться уже в ближайшие месяцы. Ключевой вопрос — удастся ли найти готовых передать латвийскому бизнесу необходимые для начала контрактного производства технологии: «Думаю, если мы найдем правильных партнеров, тогда возможностей много. Новых вакцин от Covid-19 [в мире] в стадии разработки очень много, более 20. И всем им будут нужны мощности». 

С некоторыми критическими высказываниями Лапиньша глава совета Olainfarm более-менее согласен — но с уточнениями. Например, у Латвии вряд ли были бы шансы долгосрочно конкурировать с Индией в производстве традиционных вакцин, которые производятся по десятилетиями обкатанным технологиям.

Но вот в нише новейших РНК-вакцин у Латвии шансы есть, считает Берзиньш. «Если нужно работать, допустим, при минус 80 градусах (температура, требующаяся для вакцины Pfizer/Biontech), важно, чтобы логистика не была очень сложной, и была по возможности ближе к конечным потребителям. Наше конкурентное преимущество — способность производить небольшие объемы и специализированные вакцины для Северной Европы.

Да, Китай и Индия всегда смогут производить векторные препараты дешевле и в значительно больших объемах. Но РНК-вакцины — это направление в мире только создается, и это другая история. Там правильно было бы участвовать. Тот, кто начнет делать это качественно сейчас, получит стратегическое преимущество».

То, что Латвия и весь Евросоюз могут получить так называемую фармацевтическую независимость от производителей в других странах — тоже важный фактор, указывает Берзиньш. Наличие проблемы кадров он признает, но считает ее решаемой. В Латвии в лабораториях такие кадры есть и исследовательские институты с такими технологиями работают. На уровне производства и тем более промышленного масштабирования — специалистов действительно нет: «Да, это огромные инвестиции в обучение. Но вопрос в том, поддерживаем ли мы индустриальную политику». 

В «доковидной» Латвии вряд ли кто-то думал бы о производстве вакцин, но именно «ненормальные времена» на короткий период открывают возможности, которые нужно успеть использовать, считает глава совета Olainfarm. Потом — в нормальных обстоятельствах — их уже не будет: «Никто [из больших производителей] не будет работать с тобой, если может сам постепенно все сделать. Но нынешнее время — это “окно возможностей”, так его и нужно воспринимать. В этой сфере почти все, по сути, на стартовых позициях. Если сейчас есть шанс стартовать вместе с большими партнерами — это выгодно… У нас запланировано множество встреч, в том числе Еврокомиссия проводит переговоры. Все в процессе. Если выяснится, что это возможно — будет разработан детальный план». 

Объем потенциальных инвестиций, который упоминает Гундар Берзиньш — 80-150 миллионов евро. Возможное европейское софинансирование составит 30-40%, остальное бизнес вкладывает сам.

rus.lsm.lv