История из жизни: победить смертельную болезнь и достичь гармонии

Кристине родилась в Броцены, и сейчас она вернулась домой, где провела детство. Уже четверть века она живет вместе с Мартиньшем, они воспитывают троих сыновей. Кристине работает, ухаживает за садом, радуется погребу, полки которого ломятся от продуктов собственного приготовления. В 19-летнем возрасте Кристине заболела раком. Его удалось побороть, однако появились осложнения, которые вызвали гнойный остеомиелит, поэтому нужно было ампутировать ногу. Даже после успешной операции передвижение с протезом всегда доставляет ей трудности. Кристине очень помогла поддержка мужа — помогла не только выжить, но и решиться на рождение детей.

Однако время на передышку судьба им не дала. Вскоре после зачатия старшего сына у Мартиньша обнаружили рассеянный склероз. Эта болезнь все более настойчиво редактирует каждый запланированный ими маршрут, напоминая, что может быть и так: отдельного прошлого и будущего нет. Есть только тот миг настоящего, в который каждую минуту заново надо выбирать — хочешь быть жертвой или победителем, считает Кристине.

Гармония, которая защищает, поддерживает и активизирует

— Как жить в своем лучшем настоящем?

— Важно с каждым вдохом наслаждаться тем, что со мной происходит. Позволить себе сердцем воспринимать каждую секунду. Проживать ее — по-настоящему радоваться, по-настоящему грустить. У всего есть свое место и значение. Но сколько есть людей, которые спокойно принимают, что наступило время ничего не делать, что можно расслабиться и позволить себе это ощутить и этим насладиться?

— Такие рекомендации соблюдаешь и сама?

— Бывают дни, когда тело дает знать, что ему необходима короткая отключка. Если я нахожусь в дороге, останавливаю машину — либо выхожу и гуляю, либо на пять минут закрываю глаза и позволяю себе насладиться моментом наедине с собой. Почти всегда этого хватает. Если при уборке дома чувствую, что становлюсь нетерпимой, сразу говорю себе «Стоп!» Остановись, присядь, понюхай розы, обрати внимание на то, что делаешь сейчас. Попробуй понять, из-за чего так переживаешь и чего на самом деле хочешь. Потому что факт появления нетерпимости — это сигнал того, что ты неосознанно хочешь быть другим.

После возвращения с работы я отправляюсь в сад или на кухню, наслаждаюсь одиночеством. Нужно создать баланс нахождения с собой и с другими — если научишься быть в таком взаимодействии, риск быть выброшенной из системы уменьшится.

Секреты баланса

— Как ты в своих буднях находишь время на такой баланс? Работа, муж и мальчики просят максимального внимания... Еще и красавец кот Намейс, который также входит в семью.

— Сыновья у меня действительно замечательные и очень разные. Адаму уже 14 лет, в семье он самый подвижный — спортсмен. 9-летний Арнольд — наш философ, а Арвиду только шесть лет, но он уже очень ответственный. Он умеет выполнять много дел по хозяйству и то, за что берется, доводит до конца. Меня радует, что мальчики понимают: братья — это сила. 

В воспитании нет места для сравнений, потому что это всегда причиняет страдания — как тому, с кем сравнивают, так и тому, кого сравнивают. По опыту знаю, какие следы эти страдания оставляют в душе, как человек старается быть хорошим, лучшим, любой ценой заработать похвалу: пожалуйста, пожалуйста, прими меня! Но делаешь так — не принимают, делаешь иначе — исход такой же. Однако у этого есть плюс — в один момент понимаешь: почему нужно стараться, если тебя не принимают? Прими то, что тебя не принимают, и начни принимать сам себя! Это понимание — приобретение, которое помогает развиваться. 

— В этом процессе участвует и отец?

— Мартиньшу нелегко живется с его болезнью — время от времени о себе дают знать душевные и физические метания. Не может то, не может это. Приходится подбадривать, потому что я сама иногда не могу ходить — когда протез ломается, на ногах все равно надо удерживаться. Треснувшая поверхность протеза на каждом шагу травмирует кожу, но это устройство меняют только в Швеции, где была проведена операция. Пока я долечу туда, пройдет время. В моем случае это называется укусы дьявола на протяжении двух недель. 

Когда у Мартиньша начались большие боли, я позволила ему поныть, а потом помогла вернуться к тому, что нужно находиться в балансе. Глубже осознать те блага, которые пришли только через болезнь. Физическая немощность позволяет ему быть вместе с сыновьями в такой близости, которая в других обстоятельствах не была бы возможна.

Можно выговориться, проводить на кружки, решить конфликты. Когда я отправляюсь на семинары, которые длятся несколько дней, во время песенных вечеров мальчикам поет Мартиньш. Почешет спинку, почитает книгу.
Когда мы женились, Мартиньш был зрелым мужчиной — стройным, мускулистым, подтянутым. Многие тогда говорили, что с его стороны это неразумно — связываться с инвалидом. Но таков феномен жизни: мгновение — и все может диаметрально измениться. Остается только то, что в самом центре, внутри человека. 

Я и про себя не могу сказать, что всегда держу нос по ветру, что все время стабильна как бык. Часто наступаю на прежние грабли, только теперь не стою на них, а знаю, как слезть.

Поэтому тем, чья ситуация во время терапии улучшается, говорю: это состояние не вечно. Чем сильнее вы себя чувствуете, тем чаще будут возникать прежние вещи, которые также нужно будет упорядочивать, снова нужно будет плакать и все это переживать. Однако главное вы все же получили — веру в то, что возвращение к своей сущности возможно. Тебя выбивает из орбиты, но ты знаешь, как попасть назад. Застывание в травме больше не угрожает.

Поэтому обобщенный ответ на то, как мы в семье все упорядочиваем, на самом деле короток: мы на уровне принятия в сердце не мешаем друг другу быть тем, кем являемся.

— Не застревать в боли?

— Конечно, есть моменты, когда себе или другому нужно сказать: стоп, хватит, соберись и делай, потому что ты сам должен быть держателем тех границ, которые потерял. Здесь подходит игра — сравнение с зоопарком, где обитают разные животные. Каждое из них может быть воспринято как символ какого-то психического состояния. Трусливый — значит заяц, толстокожий — значит слон. Человек не должен ассоциировать себя с каким-то зверем, нужно почувствовать себя директором парка, который знает, как кого нужно кормить и «расселять», чтобы он не угрожал себе и окружающим. Кроликов развелось слишком много? Меняем какого-нибудь сиротку на стабильного бегемота!

Это сравнение позволяет понять, как одно состояние возможно поменять на другое, но, если что-то переживать долгое время, меняется реакция. И вовсе не я — кролик, а в моем зоопарке есть кролики, которыми надо заниматься. Не я нахожусь в страдании, а страдания во мне создали одно из состояний, которое я переживаю.

Мы получаем тогда, когда понимаем — все эти состояния находятся в нас, а не вовне. К сожалению, этому нас не учили, поэтому мы предлагаем свои состояния — как позитивные, так и негативные — другим, накидывая на них сеть и привлекая к своим процессам. Это относится как к отношениям с людьми, так и к потерям.

Стоит помнить, что абсолютно все, чего внезапно не стало в связи с какой-нибудь потерей, в нас осталось. Пропала только связь с тем человеком или объектом, который помогал этой части быть принятой, активной. Так сознание дает силу: да, во мне есть эта часть, которую стоило любить.
И мы сами можем взять на себя ответственность — активировать какое-нибудь из своих внутренних состояний или нет. Чем больше частей неосознанно предлагаем одному человеку, действию или чувству, тем тяжелее переживаем потерю. Даже до мысли, что вся жизнь сломана.

— Ты ощутила это на себе?

— В полной мере. Острее всего тогда, когда потеряла ногу. После ампутации вначале была борьба за жизнь. Выживший не берет во внимание ничего, только справиться и пережить. Эта роль была такой сильной, что я в ней застряла. Но в моем случае это было хорошо, потому что помогло обзавестись тремя детьми. Это несомненно было смелое позволение.

Выход из роли выжившей был очень болезненным: больше не могу, не могу, не могу. Однако это заставило взять ответственность за свою жизнь. Для меня так важна способность двигаться, чувствовать радость за динамичность и переменчивость жизни, однако потеря ноги это запрещала. Подожди, подожди, могу ли я передвигаться? Да! Конечно, не так быстро, как раньше, но двигаюсь. Да, но я больше не могу заниматься спортом! Подожди, подожди, никто мне не запрещал, наблюдая за тренировками мальчиков, представлять, что сама участвую в соревнованиях!

И так о многих вещах: могу петь, играть на пианино, ездить на машине, работать в саду и на кухне. Танцы? На каждом моем семинаре есть возможность танцевать, двигаться в такт музыке. Больше не могу носить каблуки, чтобы дефилировать среди красивых женщин? Но разве это единственный способ почувствовать себя красивой? Можно надеть платье, которое нравится, найти украшение и почувствовать себя женственной. Если бы у меня была нога, я была бы торпедой! Потому что мне хочется выражаться больше и ярче, чем в далекие подростковые времена, когда я сама могла найти спонсора для мероприятия, играть на скрипке на похоронах, быть мамой для сестер и братьев, потому что маме нравилось, что ответственность за чистку дома, готовку еды и стирку белья можно переложить на дочь.

В конце концов понимаешь, что даже в такой тяжелой ситуации все свои конечности я все-таки не потеряла. Это всего лишь нога. Всего лишь...

После любой потери важно найти те части, которые до сих пор есть в нас, и которым мы можем позволить быть живыми. Однако, если их не искать, боль будет диктовать свое. В ней можно застрять надолго. Боль потери — один из жизненных процессов, с которым сталкивается каждый. Всем нужно пережить присутствие жизни и смерти. Потери и приобретения. Дни и ночи. Важно то, что мы с этим делаем.

Как тому, что происходит, позволяем влиять на свою жизнь.
Перед семинарами люди обычно не знают, что занятия о пути к здоровью будет вести женщина без ноги. Когда я захожу и чувствую смущение, начинаю рассказ о священнике. В монастыре, в котором он решил служить, нужно было строить дополнительные здания. Священнику доверили муровать стену. Когда все было готово, мужчина увидел, что в середине строения два кирпича лежат криво. На крепость стены это не влияет, но в глаза бросается. Новоиспеченный строитель попросил у начальника разрешения исправить ошибку, но получил ответ, что другая работа важнее.

Замученный совестью священник корил себя за допущенную ошибку и вспоминал о кирпичах каждый раз, когда шел вдоль стены. Иногда ему нужно было водить по монастырю туристов. Когда он подходил к несчастной постройке, сразу начинал рассказ о кирпичах. И так было до момента, пока не пришел пожилой мужчина, бывший строитель, и не подтвердил, что кривые кирпичи не делают стене большой чести, но добавил, что остальные 998 лежат действительно хорошо и этот выступ нужно воспринимать и показывать другим так, как учил его начальник, — дефекты превращать в эффекты и просить за них дополнительную оплату.

Вопрос — почему мы так сильно обращаем внимание на те два кирпича? Я уже заранее говорю то, что важно для меня и полезно для всех: видимое на поверхности отклонение от какого-либо стандарта не опасно. 

У каждого из нас в сердце есть скрытое место, которое хромает. И на вопрос, сколько внимания отводить на это и сколько оставлять на другое, ответить гораздо сложнее. Потому что энергия там, где внимание. Когда мы меняем приоритеты, меняется все остальное.

Вышесказанное не означает, что потери больше не существует, но ей больше не отводится столько внимания. Если хочешь, чтобы твоей жизнью правила нескончаемая скорбь — пожалуйста, так и будет! Но возможен другой выбор, которому тоже нужно внимание. Мы можем на это повлиять.

Жить в комнате со стенами

— У музыки в твоей жизни есть особое место…

— Я всегда много пела, играла на пианино. Однажды даже в кафе попросила у хозяина поиграть. Все просили — еще, еще. Потом весь вечер оплатили. Мне часто говорят: «Ты поешь сердцем». Но русские романсы иначе и нельзя исполнять: из-за щемящего чувства, которое есть в этой музыке. Может, потому, что в моих жилах течет славянская кровь. Мой замечательный отец Николай Шингирей, самый важный человек в моей жизни, по национальности был белорусом, и любовь к музыке мне передалась от него. Мама перед моим рождением тоже пела, выступала на сцене.

Девять лет назад мы похоронили отца, и на гроб положили гитару. На надгробье также изображено восходящее из гитары солнце. Отец в основном пел Высоцкого и собственные песни, однако в моей памяти больше всего его присутствие чувствую в русских романсах. Когда пою, тогда славянская кровь бурлит в жилах. С помощью песен пробуждать чувства, с которыми каждый день не соприкасаешься, — это очень красиво и волшебно. Мне очень нравится.

— Вы с братом поете вместе?

— Долгие годы даже друзья не знали, что певец Донс — это мой брат Артур. Эту родственную связь я не рекламировала. В редкие разы, когда кто-то спрашивал, я отвечала: «Да, у меня есть брат Артур, который работает Донсом». Может, это дело принципа: найти и выделить те грани человека, которые характеризуют его больше, чем нахождение в лучах славы.

— Тебе нравится ломать традиционные взгляды?

— Наоборот — мне они нравятся. Они помогают наслаждаться праздниками и делать их осмысленными. Это особенно важно для детей. Каждое Рождество мы зажигаем на елке свечи за тех, кто не может быть рядом. За моего отца. За неродившегося сына Ансиса. Мальчики знают, что у них есть старший брат, который просто не спустился на землю.

Также зажигаем свечи за тех, кто одинок, за кого никто не радуется и никто не вспоминает. На следующий день после Рождества мы едем в лес искать елку, которую никто никогда не срубит и не понесет домой. Такую, у которой не хватает веток, поврежден ствол или сломана макушка. Мы украшаем ее яблоками, морковью и салом, чтобы досталось птицам и животным. Зажигаем маленькие свечки. Поем. Это заставляет задуматься о частицах, которых нет. Это не просто — я знаю по своему опыту.

18 ноября всегда празднуем и дарим Латвии чистый лес — устраиваем субботник. После этого едим торт собственного приготовления, сделанный в цветах латвийского флага. Дважды в год вместе варим мыло — из природного сырья вместе с летними цветами и семенами. Получается подарок для друзей с записочкой: «Приготовлено руками Маков».

В нашей семье у детей самостоятельность и широта проявлений — это так же естественно, как рамки, которые определяют допустимые границы. Если таких нет, жизнь получается комнатой без стен. Традиции и ритуалы — это один из способов, как границы не навязывать, а побуждать принимать и соблюдать. Мне кажется — если такие есть, человеку легче найти и обустроить свое жизненное помещение. Заполнить его тем важным, что в этом мире есть, — теплом, любовью и свободой.