То же лицо, только моложе

-Есть ли у вас идел женской красоты?

- Вопрос простой и в то же время сложный. Наше восприятие внешности другого человека происходит и на визуальном уровне, и на эмоциональном: красивый-некрасивый, нравится-не нравится. То есть геометрические пропорции – это, конечно, не главное. Мы воспринимаем личность в целом. Если она выглядит гармонично, то будет казаться нам привлекательной. 

- А вы могли бы привести пример кого-то из красавиц актрис?

- Я не большой знаток кино. Но актрисы ко мне обращались – и наши, и зарубежные. Они все казались мне красивыми, в том числе и весьма немолодые. Красота вообще не зависит от возраста. И красивых женщин много. В наших широтах особенно, поскольку здесь на протяжении веков происходило смешение разных этнических групп.

- Вы с первого взгляда определяете, прооперировано лицо или нет?

- Лицевой хирургией я занимаюсь уже очень давно, с 1987 года. Защитил в этой области докторскую диссертацию. Есть такое понятие «синдром оперированного лица» – когда сразу понятно, что с лицом что-то делали. Это значит, что пластический хирург выполнил свою работу недостаточно качественно. Конечно, я не говорю о периоде сразу после операции, но позже следов вмешательства не должно быть заметно.

Для меня это очень важный момент. Я владею многими методиками, кроме того, разработал технологию, из которой выросло новое направление. Если говорить простым языком, без медицинских терминов, речь идет о сохранении индивидуальных черт лица. Результат: после операции мы видим то же самое лицо, только моложе.

Многие люди, приходя ко мне, первым делом говорят о том, что хотели бы остаться собой. Это нормальное желание. При малейших изменениях черт лица человек уже не чувствует себя тем, кем был раньше, и это вызывает у него дискомфорт. Он даже вынужден вести себя как-то… по-другому. Чрезвычайно важно, чтобы после операции физическое и эмоциональное состояние человека было гармоничным.

Добиться, чтобы на лице не было заметно никаких следов вмешательства, – это настоящее искусство. Человек стал выглядеть моложе, но никто из непосвященных не догадывается почему. Это высшая оценка работы пластического хирурга. В обычной жизни я как профессионал, скорее всего, смогу определить, оперировано лицо или нет. Но не всегда. Я не рассматриваю людей столь пристально. Это было бы странно, да и затруднительно. 

- А когда вы видите в зеркале себя, хочется что-нибудь изменить?

- Мое отражение в зеркале не доставляет мне никакого дискомфорта. Возможно, когда-нибудь ситуация изменится, и я захочу что-то в себе подправить, но сегодня такого желания у меня нет. Мне давно уже не тридцать, я, как и все, старею, гравитация делает свое дело… Однако пока я живу с этим в ладу. 

- Если бы вы не пошли в пластическую хирургию, кем могли бы стать?

- Медики – это особая категория людей. Они не такие, как, скажем, юристы или архитекторы. Работа становится их жизнью. И не важно, нейрохирургия это, кардиохирургия или эндокринология. Медицина невероятно захватывает! А если этого не происходит, то лучше сменить профессию. Здесь нужно гореть своим делом, отдаваться ему со всей страстью. Поэтому, честно говоря, даже не в состоянии представить, что занимаюсь чем-то другим. Единственное, мне еще спорт очень нравится, еще с детства. Но у меня в семье все были медики, и возможность выбрать другую профессию я даже не рассматривал. Отец – стоматолог, мама работала лабораторным врачом. Возможно, из меня получился бы какой-нибудь другой специалист, но все равно врач.

- А ваши дети?
- Они тоже выбрали медицину. Дочь – стоматолог, протезист, пошла по стопам деда. А сын еще учится, собирается стать хирургом. 

- Бытует мнение, что пластические хирурги – люди богатые. Но и работа, наверное, не из легких?

- О деньгах скажу так: сегодня те врачи, что востребованы, вне зависимости от специальности, зарабатывают хорошо. В любом государстве. Я нигде в мире не видел хорошего врача, который был бы бедным и несчастным. Но вы правы, это нелегкий хлеб. Особенно в хирургии. Здесь уж никак не скажешь, что они получают деньги ни за что. Во-первых, ты должен учиться всю жизнь, работать над собой, повышать свой уровень. ты должен хорошо ориентироваться в новейших тенденциях, и не только в пластической хирургии. Если кто-то думает, что достаточно получить диплом – и все, трудись себе спокойно до пенсии, то это не так. С таким отношением ты уже завтра станешь никем. Во-вторых, это физически тяжелая работа. Мы ведь здесь делаем не только такие элементарные вещи, как блефаропластика, но и очень сложные операции. Пластическая хирургия – чрезвычайно широкое направление медицины, оно подразделяется на эстетическую, реконструктивную и собственно пластическую хирургию. Эстетическая направлена на улучшение внешности пациента, реконструктивная – на восстановление деформированной или утраченной части тела, а пластическая позволяет, 
к примеру, из мужчины сделать женщину.

- Какие тенденции характерны для современной эстетической хирургии лица? И что в развитии медицины радует вас больше всего?

- Это история о выборе методики. Именно об этом я написал свою докторскую. Когда-то была тенденция: чем радикальнее, тем лучше. И чтобы эффект сохранялся надолго. Но оказалось, что это не работает. Потом была другая крайность – делать маленькие, почти незаметные операции. В то время я пытался найти способ, как добиться стойкого результата, но при этом сохранить индивидуальные черты лица пациента. Теперь это стало новой тенденцией – омоложение лица с сохранением мимики и индивидуальных черт. И мне приятно осознавать, что я начал это направление еще тогда, в 90-х.

Огромный скачок произошел в микрохирургии. Техника микрохирургических операций – я сейчас не говорю об инструментах и аппаратуре – стала намного более совершенной. То, что лет десять-пятнадцать назад казалось невозможным, сегодня уже реальность. Заметное развитие совершила и фармакология. А это влияет и на работу пластических хирургов. 

Далеко вперед шагнула инвазивная кардиология. У людей после инфаркта шансы на выздоровление существенно возросли. Заметно развились технологии стентирования, которое помогает предотвратить серьезные осложнения и сохранить человеку жизнь. Для меня как для врача все это очень важно.

-Допустим, 50-летняя женщина хочет выглядеть на тридцать…
- Это невозможно!

- В каком возрасте лучше всего начинать задумываться о пластике и интересоваться специалистами в этой области, чтобы найти своего?

- Здесь стоит говорить не только о хирургии, но и о новых тенденциях в antiage терапии. О клеточном старении и о том, как его замедлить. В Латвии антивозрастная медицина еще недостаточно развита, но у нас есть профессор Елена Красильникова, которая в Рижском университете им. П. Страдиня занимается теорией клеточного старения на очень серьезном уровне. Но это уже относится к биохимии.

- И что делать тем, кто боится ложиться под нож?

- Мы все прекрасно знаем, что нужно предпринимать для того, чтобы предотвратить преждевременное старение. Но не особо следуем этим рекомендациям. Вести активный образ жизни. Не курить. Не увлекаться алкоголем. Не скажу, что нужно заниматься спортом, но физкультурой – обязательно. Регулярно гулять на свежем воздухе. И вообще, больше ходить пешком, а не ездить на автомобиле. Не переедать – но и не голодать. Собственно, ничего нового.
Сейчас существуют очень эффективные методы улучшения состояния кожи с помощью лазера. Широкими возможностями располагает современная дерматология и косметология. Все это доступно в нашей клинике. Но из пятидесятилетней женщины сделать тридцатилетнюю – это нереально.

- Когда прибегать к радикальному омоложению поздно, а когда еще рано?

- Если ко мне приходит пациентка лет пятидесяти и спрашивает, пора ли ей оперироваться, я всегда задаю встречный вопрос: а как ей самой кажется? Как она себя чувствует? Беспокоит ли ее то, как она сейчас выглядит? Для меня как хирурга паспортные данные не особо важны. Меня интересует, как человек себя ощущает, как уживается с собой и своей внешностью. И я никогда не скажу, что, например, в тридцать лет пора бежать к пластическому хирургу и обсудить свое лицо, поскольку в пятьдесят будет уже поздно. Потому что это не так.

Но если бы вы меня спросили, какой оптимальный возраст для эстетической операции на лице, то я бы сказал: сорок пять – пятьдесят пять лет. Впрочем, для пластики и реконструкции нет никаких возрастных ограничений – когда нужно, тогда и делают. Например, пластика век, блефаропластика. Это довольно распространенная и простая операция. Нависшее над глазом веко не связано с возрастом, это генетика, и нет смысла ждать, когда вы станете старше. Эту проблему можно решить, и жить себе дальше счастливо с более красивым и свежим взглядом. Если человек испытывает какой-либо дискомфорт, нужно от этого дискомфорта избавляться. Я замечаю, что у многих молодых женщин под глазами мешки – их легко можно убрать навсегда и без следов. Так почему бы это не сделать? Это опять же генетика, а не из-за задержки жидкости или съеденной вечером селедки. Убрать и забыть об этой проблеме!

- Может ли у человека развиться зависимость от пластической хирургии?

- Такое происходит нечасто. И оперироваться каждый год, конечно, не следует. Но если человек привык хорошо выглядеть, то именно желание сохранить эмоциональный комфорт приведет его к пластическому хирургу снова. Обычно повторную эстетическую хирургическую операцию на лице делают примерно через десять-пятнадцать лет. Это нормальный срок. Конечно, бывают разные ситуации. Например, человек похудел на тридцать килограммов, и кожа на лице обвисла. Он постройнел, но выглядеть стал старше. И это нужно подправить.

Вообще, я из тех хирургов, которые скорее отговаривают ложиться под нож, нежели уговаривают. Конечно, речь не идет о случаях, когда необходимость в этом очевидна. Я бы сказал, что женщины стали зависимыми не от пластической хирургии,  а от косметологии. Реклама и общество навязывают женщине представление о том, как она должна выглядеть. На нее оказывается огромное давление, просто безумное! Причем во всех аспектах, не только в отношении внешнего вида. И женщине начинает казаться, что если она чего-то не сделает, то быстро превратится в старуху.

- А что вы думаете об инъекциях ботулина?

- Это отличная штука, прекрасный способ избавиться от озабоченного или вечно сердитого выражения лица. Для устранения мимических морщин ничего лучше пока не придумали. Но подходить к этому надо разумно, соблюдая меру. Продукт должен быть чистым, дозировка – правильно подобранной. И не нужно перебарщивать: одного раза в год достаточно. Повторюсь, косметология стала бизнесом, который не всегда бывает добросовестным. И на его «иглу» можно легко подсесть.

- Какие операции лично вы делаете лучше всего? Что можно назвать вашей визитной карточкой?

- Операции на лице. Точнее, эстетическая омолаживающая хирургия лица. Это 2–2,5-часовая операция, после которой ваше лицо действительно будет выглядеть значительно моложе.
Но пластическая хирургия – история не только о людях, которые хотят выглядеть лучше, красивее, моложе, но и о тех, кто перенес тяжелую болезнь, в результате которой изменилось и постарело лицо. Эти операции я люблю делать больше всего. После них испытываешь особое удовлетворение. 

Мы с вами сегодня больше говорим об эстетике. Но есть и другие вещи, которые влияют на качество жизни. Они не являются заболеванием, но доставляют человеку страдания. Например, когда женщина после родов при половой близости испытывает дискомфорт. Мы занимаемся реконструктивной хирургией. И с отличными результатами. Или, скажем, на сегодня у меня запланирована операция женщине, у которой после родов обвис живот. Да, от этого не умирают, но этот дефект делает ее несчастной. Или недержание мочи: это вообще тихая эпидемия, от нее в той или иной степени страдают даже совсем молодые женщины! Но все это можно исправить.

- У вас большая клиника. Около пятидесяти сотрудников. Три операционных зала. Отоларингология, гинекология, стоматология, интимная хирургия… Но вы стали делать еще и операции по смене пола. Зачем вам это было нужно?

- Потому что это высший пилотаж в пластической хирургии. Такая операция – это не прихоть, это единственный способ помочь пациенту почувствовать себя полноценным человеком. Мне как хирургу такие сложные операции нужны, чтобы совершенствовать свои навыки и технику. Знаменитый академик Виктор Калнберз, который первый начал этим заниматься, однажды пришел в нашу клинику, чтобы посмотреть, как я провожу эту операцию. И потом сказал, что невероятно рад тому, что ему довелось увидеть все это своими глазами. В свое время у него на это уходил год. Целый год! А сейчас полную операцию можно сделать за один день, точнее – за шесть с половиной часов.

- Как справляетесь со стрессом?

- Работа хирурга по определению вся на стрессе. Кто-то любит клин клином вышибать, прыгать с резинкой, гонять на лыжах по черным трассам. Мне этого не нужно, адреналина у меня и так каждый день навалом. Поэтому предпочитаю спокойный отдых. Зимой, перед Новым годом, традиционно всей семьей выезжаем покататься на лыжах, я выбираю синие трассы. Еще люблю подледную рыбалку. Вокруг все белым-бело, посидишь над лункой, наслаждаясь покоем, бывает, и рыбку какую поймаешь. Жаль, что зимы у нас нынче такие, что нечасто удается этим заняться… В выходные с женой совершаем длинные прогулки по берегу моря. Мы живем в Юрмале, с детства обожаю этот город.
Кроме того, я много езжу по миру, участвую в международных конгрессах. Моя жизнь распланирована на полгода вперед. Не дай бог, что-то случится – все планы нарушатся. а запланированные операции?..

- Чем в своей клинике вы гордитесь больше всего?

- Я считаю, что именно у нас лучшая лицевая хирургия в стране. Может, для обычного человека такие нюансы покажутся не такими уж важными, но профессионалы понимают, что значит бережно и качественно выполненная операция, когда человек может с радостью взглянуть на себя в зеркало уже через неделю. Это наша визитная карточка. И если требуется комплексное решение проблем с омоложением лица, то это именно к нам. 

Cтатья в сотрудничестве с клиникой эстетической медицины др. мед. Эдуарда Юршевича