Jauns.lv в сотрудничестве с журналом Latvijas Noklusētā Pagātne публикует серию статей о закулисье значимых событий прошлого Латвии.

28 июля 1944 года около двух часов дня профессор и проректор Елгавской сельскохозяйственной академии Андрис Тейкманис вместе с семьей быстрым шагом старался как можно скорее покинуть Елгаву. Они, как и сотни других жителей Елгавы, направлялись в Ригу. За спиной профессора открывалась трагическая картина, на которую он то и дело оглядывался. Елгава горела, весь город тонул в море пламени. Горел и район, где находилась квартира профессора. В мыслях он видел, как сгорает собранная годами библиотека, рукописи, научные материалы, картины, фотографии, дорогие сердцу вещи… Сгорело все, профессор покинул город с тем, что было на нем. Семья Тейкманисов добралась до Риги после полуночи. Над Елгавой небо оставалось светлым от огня горящего города. Отблески пожара были видны в Риге еще три ночи подряд…

Старая метрополия Земгале Елгава сегодня выглядит совсем иначе, чем 80 лет назад. Старая часть города, роскошный дворец герцогов Курляндии и Земгале, церкви Святой Троицы и Святой Анны — все это мы теперь можем видеть только на старых почтовых открытках и фотографиях. Все это погибло в одном гигантском пожаре 81 год назад. Пожар стал следствием потока авиационных бомб и артиллерийских снарядов, которые советская армия обрушила на древний город Земгале, или, как это событие называют восточнее наших границ, освобождения Елгавы от немецко-фашистских захватчиков. На деле Елгава была освобождена и от немцев, и от самих елгавцев, которые были вынуждены стать беженцами — многие из них так и не вернулись в свой город.

Начало битвы за Елгаву

22 июня 1944 года началась крупнейшая стратегическая наступательная операция Красной армии Советского Союза времен Второй мировой войны — операция «Багратион», которая считается одной из самых масштабных боевых операций в мировой военной истории. Целью операции было разгромить немецкую армейскую группу «Центр» и потенциально обеспечить победу в войне. Последней цели Красной армии тогда достичь не удалось, однако в ходе «Багратиона» немецкие войска были вытеснены с территории Беларуси и Литвы, Красная армия заняла значительную часть Украины и восточных районов современной Польши. Операция «Багратион» стала крупной победой Красной армии, после которой немецкие вооруженные силы больше не смогли вернуть стратегическую инициативу на Восточном фронте. Уже тогда стало ясно, что Германия проигрывает этот глобальный конфликт… Но вместе с масштабным наступлением Красной армии война вернулась и на землю Латвии.

Масштабная операция «Багратион» состояла из нескольких отдельных наступательных операций. В одной из них войскам 1-го Балтийского фронта было поручено начать наступление в районе Каунаса и Шяуляя с целью прорваться к Риге с юга, тем самым блокировав немецкую армейскую группу «Север», находившуюся на территории Эстонии и Латвии. Забегая вперед, стоит сказать, что Ригу тогда захватить не удалось — это произошло спустя несколько месяцев, — но оказавшаяся на пути Красной армии бывшая столица герцогства Курляндии была буквально стерта с лица земли.

Руководство вооруженных сил Германии не оценило стратегическое значение Елгавы: город прикрывал доступ к Рижскому заливу с юга, был важным перекрестком железных и обычных дорог, транспортным узлом, здесь находился армейский аэродром. Однако в Елгаве не было крупных немецких воинских частей и хоть сколько-нибудь серьезно построенных укреплений.

Елгаву объявили городом-крепостью

24 июня в небе над Елгавой появились советские бомбардировщики. Первый налет на город носил скорее демонстративный характер, бомбы были нацелены на резиденцию окружного комиссара Елгавы фон Медема, находившуюся во дворце; они упали в парке и во дворе дворца, пострадали также некоторые здания вблизи церкви Святого Николая. Больших разрушений пока еще не было. 27 июля Красная армия заняла Шяуляй, и ожидалось, что наступление продолжится в направлении Йонишкиса и Елгавы. Крупных немецких частей, способных сдержать советскую армию, не было. В спешке сформированная так называемая боевая группа Бредова не смогла оказать сопротивление красноармейцам. В тот же день в Елгаву прибыл недавно назначенный военный комендант города генерал-лейтенант Иоганн Флюгбайль. Увидев, что немногочисленные защитники города полны решимости удержать его от наступающего превосходящего врага, он все же решил объявить Елгаву городом-крепостью. В немецкой военной терминологии это означало, что теперь эту крепость необходимо защищать всеми средствами, как говорится, bis den letzten Mann, bis die letzte Patrone (до последнего человека, до последнего патрона — нем.). Это решение оказалось ошибочным, поскольку для обороны города не хватало средств, а немецкое руководство не ожидало варварских методов со стороны советских войск, решивших не только взять город, но попросту уничтожить его. Ядро защитников Елгавы составляли солдаты резерва и учебной бригады 15-й латышской дивизии войск СС под командованием подполковника Генриха Индрикиса Юрко. По его собственным словам, первоначально численность латышских подразделений, находившихся в Елгаве, составляла около 450 человек из разных частей. Плюс еще несколько десятков немецких солдат. Из вооружения — в основном винтовки. "Вечером 27 июля состоялось совещание у фельдкоменданта (генерал-лейтенанта Флюгбайля — авт.) по вопросу обороны Елгавы. В результате совещания было приказано сформировать из наших подразделений три роты. Учитывая, что в ротах был большой процент новобранцев и больных, я возразил против формирования трех рот, и в результате генерал-лейтенант согласился на две. Командирами рот были назначены старший лейтенант Свикерис и капитан Грасис. По мере стремительного развития боевых действий было приказано привлекать к обороне всех годных к ношению оружия солдат. 27 июля в Елгаву прибыли части 1-го и 2-го батальонов", — так писал в своих воспоминаниях Хейнрих Юрко.

Огненное море, созданное "сталинскими соколами"

В такой удручающей ситуации настал вечер 27 июля. Тогда произошел следующий налет советских бомбардировщиков, который заставил забыть прежнюю бомбардировку, казавшуюся на этом фоне сущим пустяком. На этот раз главной целью "сталинских соколов" (так в советской прессе называли летчиков) стала железнодорожная станция. В тот день на путях стояли четыре длинных поезда с беженцами из Латгалии и Видземе (гражданские лица), а также два пассажирских поезда, а на товарной станции — несколько составов с вагонами, загруженными боеприпасами. Также на путях товарной станции находился поезд с цистернами с горючим, доставленным в Елгаву для заправки самолетов на аэродроме. Словом, идеальная цель, если хочешь вызвать большой пожар. Позже выяснилось, что в бомбардировке Елгавы в тот день участвовали 62 советских бомбардировщика и 56 истребителей — огромное количество техники, учитывая, что у немецкой стороны практически не было возможности помешать этим налетам.

После нескольких часов бомбардировки половина города была разрушена и горела. Из поездов с беженцами, стоявших на железнодорожной станции, только половине людей удалось спастись — на станции, как и во всем городе, царила паника, в бомбоубежищах не хватало места, так как они были маленькие и часто не обеспечивали никакой защиты. Елгава, особенно в центре, была застроена преимущественно деревянными домами, которые моментально вспыхнули.

В этих пожарах сгорело около 90% жилого фонда города, вся промышленная застройка, все архитектурные памятники, в том числе Елгавский дворец, ратуша, церкви, Дом Латышского общества, Академия Петрина и многое другое. «За каким-то забором поднимается высокий, черный столб дыма, вспыхивают языки пламени, воздух шипит. Падают новые бомбы. Я вбегаю в дверь первого попавшегося большого дома — там уже много людей, все ворчат, что у такого огромного дома нет убежища. Елгава в панике. Улицы полны людей, обвешанных вещами, бегущих прочь из города. Вся улица усыпана битым стеклом, оконные рамы полувыдраны и болтаются на петлях. Люди бегают с узлами вещей. Из горящих домов жители вытаскивали, что могли, из своей утвари — стулья, столы. Одна семья даже успела сбросить с второго этажа пианино; но вскоре все это сгорело прямо посреди улицы», — вспоминает очевидец событий, учительница Камилла Шулмане.

Прямое попадание в поезд с нефтью

На товарной станции бомбы попали прямо в нефтяные цистерны. Они загорелись, и пламя перекинулось на вагоны с боеприпасами. Вся товарная станция превратилась в огненное море. «Бомбы попадают в конец здания станции и убивают нескольких служащих. Другие падают на привокзальную площадь, где ранят и убивают еще нескольких людей, а две бомбы попадают в товарную станцию — одна из них в поезд с нефтью, который сразу воспламеняется, превращая весь район в огонь. Пламя перекинулось на поезд с боеприпасами, чьи вагоны загорелись, а находящиеся внутри боеприпасы начали взрываться. Много жертв среди беженцев. Через какое-то время на Елгаву вновь налетели шесть советских самолетов, сбросивших бомбы по всему городу. Есть жертвы и среди жителей Елгавы», — пишет в своих воспоминаниях легионер Янис Эдуард Гринвалдс.

Уже после войны стало известно, что в тот день рядом стоял эшелон с примерно 1200 заключенными, которых немцы перевозили из Саласпилса в концлагерь Бухенвальд. В одном из вагонов находился писатель Миервалдис Бирзе, который позже вспоминал, что с началом налета охрана исчезла, оставив их на произвол судьбы: «С точки зрения охраны они поступили очень разумно — загнали нас на запасной путь и сами ушли куда-то, пока вокруг все горело, и только позже нас вытащили оттуда», — писал Миервалдис Бирзе.

Бои в городе

Трагедия Елгавы на этом не закончилась. На следующий день советские бомбардировщики вновь атаковали почти покинутый людьми город.
28 июля утром с стороны Йонишкиса в Елгаву вошла советская ударная танковая группа, но была отбита. Вечером того же дня на город (а точнее — на то, что от него осталось) обрушился дождь реактивных минометных снарядов — "катюш". В городе снова вспыхнули пожары.

Наступление, начатое Красной армией, не увенчалось успехом. 31 июля части Красной армии начали новое, еще более мощное наступление на лежащий в руинах город. Имея огромное численное превосходство, советским войскам удалось прорваться в центр города. Считая, что город взят, в Елгаву прибыл командующий войсками 1-го Балтийского фронта генерал армии Иван Баграмян, но его автомобиль попал под столь интенсивный обстрел, что полководцу пришлось спасаться от пуль в канаве у дороги. Гнев генерала за испачканные брюки был настолько велик, что последовал приказ взять Елгаву любой ценой. Но бои в городе продолжались еще несколько дней. 3 и 4 августа, при поддержке подкреплений, прибывших из Риги, немцам удалось даже выбить советские войска из центра города.

В самом эпицентре сражений оказалась Елгавский дворец. Советские артиллеристы выкатили пушки прямо к оконным проемам и вели огонь по немецким и латышским легионерам, засевшим у Калнциемского шоссе. Немецкая артиллерия отвечала, и в результате дворец сгорел. Правда, уходя, немецкие войска также способствовали его уничтожению.

Окончательно бой затих 7 августа, когда советские силы заняли весь левый берег Лиелупе, то есть весь город. Фронт вдоль Лиелупе сохранялся до октября, но к тому времени Елгава уже была разрушена и опустела. Советская авиация и артиллерия превратили бывшую столицу герцогства Курляндии и Земгале, один из крупнейших городов Латвии, в груду развалин.

Елгава стала Сталинградом

Жителям Елгавы новая оккупационная власть, сменившая прежнюю, не позволила вернуться в город еще несколько месяцев — Елгава оставалась закрытой до тех пор, пока советская армия не заняла Ригу в октябре.
Тем елгавцам, которые хотели вернуться в свой город, пришлось столкнуться с новой реальностью — советская власть теперь пыталась убедить новых граждан, что Елгаву зверски разбомбили гитлеровцы.
Советская пропаганда, в том числе новый выпуск газеты Земгальский коммунист, заявляла: «Нашу прекрасную и цветущую Елгаву фашистские звери превратили в груду развалин», «Отступая, немцы разрушили и сожгли город» и так далее.

Через пару лет в Елгаве вновь раздавались взрывы, а на разрушенных улицах появились люди в советской и немецкой военной форме. Но теперь это была лишь съемка кинофильма: разрушенная Елгава играла роль Сталинграда, ведь в 1949 году здесь снимался двухсерийный фильм Сталинградская битва. Пиротехники киностудии «Мосфильм» без жалости ради лучшего кадра взорвали оставшиеся здания города… В кадрах фильма даже мелькали надписи на латышском языке на стенах домов — бдительное око советской цензуры не успело их заметить. Та же цензура позже «усовершенствовала» фильм — спустя пару лет после премьеры из него вырезали все сцены с Лаврентием Берией, которого к тому времени уже расстреляли. Интересно, что консультантом фильма был сам фельдмаршал Фридрих Паулюс, командовавший 6-й армией вермахта, капитулировавшей в Сталинграде.

Ууупс! Произошла ошибка