"Мать писала, чтобы я покаялся перед ФСБ": военный-гей ушел на фронт ради счастья с мужчиной
Принимавший участие в вооруженном конфликте в Донбассе украинский военный Василий Давыденко сделал каминг-аут и признался в нетрадиционной сексуальной ориентации.
По его словам, среди военных на Донбассе очень много мужчин геев, которым "не дают об этом сказать".
«Я просто заявил, что я такой. Все. Я с этого начал: я гей. У кого есть вопросы? Ставьте — буду отвечать. Мне надоело прятаться от самого себя. Когда человек становится собой, на него нельзя повесить клеймо», — сказал 41-летний Давыденко.
Он объяснил, что мотивом пойти воевать в Донбасс стала любовь. В феврале 2014 года он познакомился с молодым военнослужащим Арсеном в социальных сетях. Их первая встреча прошла на железнодорожном вокзале в Одессе, когда Арсен отправлялся в воинскую часть в Западную Украину. «Я сам себя не узнавал. Это была платоническая любовь. Мы на телефоне сидели по несколько часов, в соцсетях вели тонны переписки», — рассказывает Давыденко.
Спустя время Арсена отправили воевать в Донбасс, и Давыденко поехал на фронт в город Счастье Луганской области, где располагалась воинская часть молодого человека. «В Счастье мы были счастливы», — сказал он и, понимая, что «ничего не может сделать, чтобы спасти любимого от войны», записался в батальон оперативного назначения.
В январе 2015 года Арсен погиб под Луганском. «В тот день, когда получил сообщение о его гибели, я дотерпел до вечера, потом включил музыку и начал плакать. Так плакал, что даже захлебывался», — сказал он.
В Украине Давыденко остался один. Родственники, по его словам, служат в российской армии, а мать живет в Крыму. «Она мне даже писала, чтобы я приехал туда и покаялся перед ФСБ. Писала в Viber такими фразами, которыми она не говорит. Мои родные стали мне чужими», — подчеркнул он. И добавил, что вырос в "казарменных условиях" в очень суровой семье. "Я вырос в семье военных, с соотвествующим способом жизни... У нас был не дом, а казарма. Это ставило меня в определенные рамки. Я не мог решиться... Я, наверное, всегда таким был, но не хотел признавать это. Наверное, мне лет 20 было, когда я понял, что процесс необратим, бороться с этим я не могу. А потом себе сказал, что я и не хочу с этим бороться... Я когда поехал в Счастье за Арсеном, я маме по телефону сказал, почему я уехал. Мама не поверила и долго смеялась. Для меня это значения не имело. Я тогда ей сказал так: если ты после этого не будешь считать меня сыном, значит ты такая мама... ", - заявил он.
