"Я стояла на улице и плакала": Олита о постановке диагноза - диабет

Тогда, когда после теста на люкозотолерантность мне позвонили из Gulbja laboratorija и сообщили, что у меня диабет, мне показалось, что мой мир рухнул. Я стояла на улице и плакала. На улице был сильный мороз, светило яркое солнце, и ко мне подошел бывший коллега, улыбчивый парень. Он рассказывал, как у него дела. Но в моей голове звучало только одно слово: «Диабет!» Я еще не знала, какой тип диабета у меня, и пыталась себя успокоить мыслью, что знаю много людей с диабетом второго типа, и их жизнь особо не изменилась. Но все же меня не покидало ощущение, что я стою перед чем-то новым и неизвестным.

В больнице мне сделали анализы, чтобы определить количество кетоновых тел в крови и уровень С-пептида. Вывод был однозначным — это сахарный диабет первого типа. Врач, увидев результаты анализов, засмеялась и сказала, что в моей крови столько кетоновых тел, что ими можно снять лак с ногтей. Тогда я не поняла, почему она смеется. Только позже узнала, что кетоновые тела означают ацетон. Моя печень так усердно старалась вырабатывать недостающий сахар, что, говоря простым языком, перестаралась и выработала ацетон, который медленно и целенаправленно разрушал мои органы. А это означало только одно — диабет у меня был уже давно.

У меня долго чесалась кожа. Просто ужасно хотелось пить. Я могла выпить стакан воды залпом, но жажда не проходила. Казалось, что я высыхаю. У меня чесался язык. Однажды утром я проснулась и поняла, что не вижу дальше вытянутой руки. Это меня напугало, и я немедленно отправилась к офтальмологу. После тщательного обследования врач спросил, нет ли у меня диабета. Я ответила, что, конечно же, нет. В конце концов я простудилась. Это была обычная простуда, с которой люди обычно продолжают ходить на работу и живут своей привычной жизнью. Но я не могла встать с кровати. Мне буквально казалось, что я умираю.

Ранее я уже вводила в интернете все симптомы, которые мучили меня ежедневно, и ответ всегда был один — диабет. С этой самодиагностикой я обратилась к своему семейному врачу. После долгих обсуждений она направила меня на глюкозотолерантный тест. Что это за тест? В лабораторию нужно прийти натощак. Вам делают стандартный анализ уровня сахара в крови, а затем дают выпить большой стакан по сути сахарной воды. После этого вы два часа сидите и ничего не делаете, а потом снова сдаете анализ. Результаты показывают, есть у вас диабет или нет.

Однако сотрудница лаборатории объяснила, что мой уровень сахара на первом этапе анализа составил 23 ммоль/л. У здорового человека этот показатель составляет 3,3–5,9 ммоль/л. Я была в шоке! Она посоветовала сразу ехать в больницу, но я сначала пошла к своему врачу и попала в больницу только поздно вечером. К тому моменту мой сахар уже был 33 ммоль/л.

Когда я попала в палату, была почти полночь. Ко мне пришел молодой и симпатичный дежурный врач. Он сел рядом и с сочувствием объяснил, как теперь изменится моя жизнь. Мне хотелось плакать, но я была так измотана, что единственное, что я спросила: можно ли съесть творожные булочки, ведь я весь день не ела. Доктор с жалостью посмотрел на меня и ответил: «К сожалению, нет». Но я так хотела есть! Он сжалился, позволил съесть одну булочку и объяснил, что теперь о сладкой выпечке придется забыть. Только тогда я поняла, что моя жизнь теперь разделилась на две части — до и после диабета.

Я не была какой-то выдающейся спортсменкой или любительницей активного образа жизни, но мне нравились разные поездки и походы. Казалось, что я человек с энергичным характером, и если меня убеждают, то, особо не раздумывая, могу ввязаться в различные авантюры. Однако в какой-то момент я почувствовала, что мне стало трудно проходить длинные расстояния. Все реже я соглашалась выходить из дома. Я особо не задумывалась о том, что ем или пью. Мой обычный день состоял из утреннего кофе и бутербродов. В течение дня я могла перекусить булочкой, а вечером погрызть чипсы. Я не переживала за свое здоровье, хотя какое-то время назад мне поставили диагноз — аутоиммунный тиреоидит щитовидной железы. Это не влияло на качество моей жизни, по крайней мере, я этого не чувствовала. Также я всегда мерзла больше, чем другие, но считала это своей особенностью, недостатком здоровья. Я быстрее замерзала, часто простужалась, у меня часто продувало шею или горло. Да, были проблемы с желудком, которые я списывала на стресс и свои неправильные пищевые привычки.

Помню, как однажды была у гастроэнтеролога, и он после обследования спросил, нет ли у меня проблем с щитовидной железой или диабета. Тогда я ничего не знала о щитовидной железе, даже не представляла, где она находится в организме.

О диабете я по-настоящему узнала от своей подруги. У ее отца диагностировали сахарный диабет второго типа. Помню, как я с интересом расспрашивала ее, как это изменило его жизнь. По моим представлениям, это была всего лишь диета, с которой отец подруги легко справлялся. Он не пользовался инсулином, не измерял уровень сахара. Точно так же было и с мужем одной из моих подруг. Он продолжал жить привычной жизнью, хотя подруга иногда жаловалась, что муж принимает лекарства от диабета, но не соблюдает диету. Тогда я впервые всерьез задумалась об этой болезни. Мне казалось удручающим, что приходится менять какие-то свои привычки, но это не казалось невозможным, ведь и отец одной подруги, и муж другой продолжали жить, как прежде. А потом я попала в больницу.

В больнице ночью мне стало плохо. Начались ужасные судороги в ногах. Когда ночная медсестра зашла узнать, почему я не сплю, я объяснила, что у меня судороги. Она только покачала головой и уже собиралась уйти, как у меня начался приступ. Я показала, как ноги выкручивало в противоположные стороны, и заплакала. Это были невыносимые боли! Дежурная медсестра пошла за врачом. Мне назначили капельницу с магнием. Я сидела на краю кровати, потому что единственным спасением было ставить ноги на холодный пол. Так я и заснула.

Когда я провела в больнице неделю и мой уровень сахара был более-менее стабилизирован, меня пригласили к медсестре, которая занималась диабетом. Она дала мне стопку брошюр со всевозможной информацией о диабете, научила правильно измерять уровень сахара и делать инъекции инсулина. Мне выдали глюкометр. И все это время я наивно надеялась, что мне станет лучше и я смогу больше не думать о диабете. Однако этого не произошло...