Жизнь в Кабуле при талибах: где ваш мужчина, который вас сопровождает?

"Почему вы путешествуете без махрама?" - спрашивает охранник-талиб у молодой афганки, вышедшей из дома без мужского сопровождения (махрам - близкий родственник, но не муж, с которым женщина, согласно представлениям талибов, может отправляться в путешествие). Она сидит на заднем сиденье потрепанного кабульского такси, которое подъезжает к контрольному пункту "Талибана". Над ним развевается белый флаг талибов с черной вязью.

Что сегодня можно делать в Кабуле - и чего нельзя?

Талиб в тюрбане с винтовкой через плечо приказывает позвонить мужу. Когда она говорит, что у нее нет с собой телефона, он говорит другому водителю отвезти ее домой, взять мужа и вернуться. Таксист все исполняет - и проблема решена.

Дороги Кабула по-прежнему забиты машинами. Среди них телеги, груженые афганским зеленым виноградом и фиолетовыми сливами. Между ними бегают дети в рваных туниках. На первый взгляд кажется, что город не изменился. Но это не так. "Талибан" правит Кабулом с помощью своих распоряжений и талибов на улицах. "Будьте осторожны в том, как вы обращаетесь со своим народом. Эта страна много страдала. Будьте мягче", - призвал представитель талибов Забиулла Муджахид на импровизированной пресс-конференции в окружении боевиков в полной экипировке в первый день после того, как последний американский военный покинул Кабул.

Некоторые вещи объяснять не пришлось. Как только боевики в августе с удивительной скоростью заняли Кабул, многие афганцы поняли, с чем им придется столкнуться при "Талибане 2.0". Мужчины перестали бриться, чтобы отрасти бороды, женщины сменили яркие платки на черные и надели длинные платья с накидками. Но многое еще непонятно, и это порождает тревогу, пишет BBC.

"Мечты разрушены"

"Что мне теперь делать?" - этот вопрос приходит на мой номер телефона и в компьютер каждый час от афганцев, ищущих совета или помощи. Этим же вопросом задается огромное число афганцев по всему миру. Мариам Раджаи знала, что ей делать, когда падет Кабул.

15 августа, когда улицы города наводнили боевики "Талибана", она проводила семинар для женщин-прокуроров в офисе генерального прокурора. "Мы должны продолжать", - умоляли ее участницы семинара, когда она сообщила им об угрозе. Но вскоре ее класс смирился с этим внезапным поворотом. С тех пор Раджаи вместе с семьей - у нее двое детей - переезжает из одного безопасного места в другое. 

Ее трехлетняя дочь Нилофар уже говорит, что хочет быть инженером. Построенный ей домик из разноцветных пластиковых блоков стоит в углу комнаты из глиняного кирпича. В окна светят лучи позднего летнего солнца. Пока никто не может сказать точно, что имеют в виду лидера "Талибана", когда заявляют, что женщинам и девочкам будут предоставлены "все права в рамках ислама". Многим женщинам, в том числе Раджаи, недвусмысленно сказали: "Не возвращайтесь в офис". Многие опасаются, что им никогда не позволят вернуться к прежней жизни в городе, который они уже не могут назвать своим. "У меня есть право на образование, на хорошую работу, на участие в общественной жизни на высоком уровне", - говорит Раджаи. Рядом с ней на столе стопка учебников - для учебы в университете и работы главой отдела по правам человека и гендерным вопросам. "Все мои мечты были разрушены", - говорит она срывающимся голосом.

"Это будет большим предательством"

Два десятилетия международного сотрудничества создали пространство для новых идей и новых людей. Теперь часть этих людей стали обузой. "Я хорошо помню вечеринки на Рождество, мы готовили вкусную еду и и были так счастливы", - вспоминает Хамид, 13 лет проработавший в посольстве Великобритании в Кабуле. Мы сидим на ковре вместе с пятью его маленькими детьми и ворохом выцветших фотографий и благодарственных грамот.

Но Хамида и еще 60 сотрудников посольства наняли через компанию-подрядчика. Источники сообщают, что почти всему персоналу, напрямую нанятому британским министерством иностранных дел, все же удалось вылететь из Кабула до того, как туда вошли талибы. А те, кто работал через подрядчика, остались. "Мы очень много работали, даже во время изоляции из-за Covid. Если они не заберут нас отсюда, это будет большим предательством", - сетует Хамид. Британия и еще несколько западных стран обещают найти способы помочь, но для многих оставшихся в Кабуле попытка уехать будет связана с риском.

Что говорят талибы

В то время, как одни уже поспешно покинули город, другие с радостью в него устремились. Боевики "Талибана" едут в Кабул из провинций. Группа талибов из центральной провинции Урузган приглашает нас побеседовать, когда мы приближаемся к кабульскому аэропорту. "Я не мог побывать в Кабуле уже много лет", - говорит 25-летний Рафиулла о своем "огромном счастье" оказаться в городе. На вопрос, что делать образованным афганцам его возраста, которые считают, что лишились будущего, он отвечает миролюбиво: "Мы все афганцы, и теперь наша страна движется по пути мира и процветания".

В некоторых районах боевики "Талибана" ходят по домам, требуя отдать служебные автомобили и другие ценности со старой работы. Иногда талибы отбирают и личные машины, на которые, по их мнению, невозможно было заработать без коррупции.

В западной части Кабула - в таких районах, как Дашт-э-Барчи, где живет много представителей хазарейцев, рассказывают, что в их домах проводят обыски и забирают мужчин. Хазарейцы - третья по величине этническая группа в Афганистане. "Я боюсь, - говорит жительница Кабула, которой по работе нужно ездить в центр города. - Мы говорим талибам, что мы источник дохода нашей семьи и нам нужно работать."

"Не могу поверить своим глазам"

В самом центре Кабула очереди перед банками тянутся вдоль улиц. Большинство отделений закрыто - нет денег. "Вот уже неделю я хожу сюда каждый день за деньгами", - говорит один из мужчин в очереди. Тем временем из далеких от Кабула провинций приходят другие комментарии - там с облегчением говорят, что американские военные самолеты наконец-то покинули небо, а боевые действия прекратились. Но для миллионов афганцев, живущих в бедности и голоде, жизнь ни на йоту не изменилась. Их жизнь - борьба за выживание.

В период между крахом старого порядка и созданием нового многие начинают новый день, не зная, что он принесет. "Это история, это реальность? Я не могу поверить своим глазам", - говорит афганский журналист-фрилансер Ахмед Мангли у аэропорта Кабула.

Все вокруг нас усеяно мусором и багажом, брошенным в борьбе за место на последних военных рейсах из кабульского аэропорта во время беспрецедентной международной эвакуации. Мангли впервые начал работать в Кабуле, когда 20 лет назад из города был изгнан "Талибан". "Представитель "Талибана" пытается координировать журналистов, но у каждого есть оружие - каждый чувствует себя королем, - размышляет он. - Я не знаю, долго ли смогу так рисковать, но я хочу быть частью этой истории".

Действительно, наступает исторический момент. Рекламные щиты с улыбающимися невестами в сверкающих белых платьях с ярко-красной помадой на губах замазывают. Исчезают со стен муралы арт-группы Art Lords, рассказывавшие об отважных журналистах, врачах и о желании мира после войны. Первым закрасили черно-белый рисунок, сделанный в честь подписания договоренностей в Дохе в прошлом году между талибами и США.

Нация поэтов сейчас изо всех сил пытается подобрать слова. Масуд Халил, который много лет сражался на разных фронтах, присылал своему другу журналисту Лиз Дюсет стихи: "Вчера ночью мне на ухо шепнула судьба, в нашей книге - улыбки и слезы".