Сможет ли пророссийский лидер Республики Сербской Милорад Додик спровоцировать новую войну на Балканах и как Кремль пытается ему в этом помочь

В своих попытках нарушить хрупкий мир в Боснии и Герцеговине Додик опирается на поддержку Москвы. Для Кремля всё происходящее — это хорошая возможность без особых усилий укрепить позиции на Балканах, расшатав там обстановку и расширив свою «сеть системной нестабильности» в Европе. Для Запада же спровоцированный Додиком кризис — самая крупная за последние годы проверка готовности реагировать на возникающие на Балканах вызовы. Среди возможных инструментов — расширение миротворческой миссии ЕС Althea, усиление санкционного давления на Республику Сербскую, ускорение евроинтеграции Боснии и Герцеговины.

«Новая-Европа» разбиралась, на что рассчитывает Милорад Додик, бросая вызов центральной власти Боснии и Герцеговины, и как Москва, особо не вкладываясь в Республику Сербскую финансово и политически, становится бенефициаром всего происходящего.

На пути к полураспаду

На президента Республики Сербской (РС) объявлена охота: около сорока британских коммандос были переброшены в Боснию и Герцеговину, чтобы убить Милорада Додика. Такую сенсационную новость обнародовал 19 апреля сам Додик, заверив, что информация верна на 100%, так как ею поделились с ним «три президента европейских государств и один премьер». Лидер РС уверен, что Запад решил действовать «по мафиозному принципу: есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы».

Но, несмотря на «угрозы» из европейских столиц, почти в каждом интервью Додик не устает повторять: что бы ни случилось, он будет до самого конца отстаивать интересы Республики Сербской. А они, как утверждает политик, состоят в получении независимости от центральной власти Боснии и Герцеговины (БиГ) в Сараево — то есть в выходе Республики Сербской из состава этого сложно сконструированного федеративного государства.

Коротко о политическом устройстве Боснии и Герцеговины

Политическая система БиГ в ее нынешнем виде появилась в результате подписания в 1995 году Дейтонских соглашений, положивших конец длившейся с 1992 года кровопролитной войне. Страна была разделена по этническому принципу на три политических образования: Республику Сербскую с административным центром в городе Баня-Лука, Федерацию Боснии и Герцеговины и небольшую территорию, находящуюся де-факто под международным контролем, — округ Брчко. При этом в двух крупнейших политических единицах проживают три этноса: босняки, хорваты и сербы. В основном они исповедуют мусульманство, католицизм и православие, соответственно. По одному человеку от каждого этноса представлено в Президиуме БиГ — коллективном высшем органе исполнительной власти, аналогичном посту главы государства. Каждый из трех членов Президиума имеет право накладывать вето на решения других, что, с одной стороны, позволяет сохранять хрупкий баланс между правами этнических групп, а с другой — парализует почти любые реформы. При этом фактически власть в стране функционирует под международным наблюдением. Его осуществляет Верховный представитель по Боснии и Герцеговине, который получает свой пост после одобрения его кандидатуры Советом Безопасности ООН. Правда, нынешний Верховный представитель — немецкий дипломат Кристиан Шмидт — в 2021 году был назначен послами стран — участниц руководящего комитета по контролю за соблюдением Дейтонских соглашений в обход процедуры согласования в Совбезе ООН, так как там его кандидатуру грозилась заблокировать Россия. Это решение еще больше запутало и без того непростую ситуацию вокруг БиГ, раздираемой внутренними и внешними противоречиями. Борьба между Западом и Кремлем за пост Верховного представителя БиГ идет неспроста. По конституции страны, этот «арбитр» обладает широкими полномочиями и может принимать решения, обязательные к исполнению всеми органами власти во всех частях федерации. В частности, у Верховного представителя есть право отправлять в отставку любых чиновников страны, в том числе главу РС. Новый этап игры на обострение, которую ведет Милорад Додик, начался после 2022 года. На фоне полномасштабного вторжения России в Украину в Вашингтоне и Брюсселе увидели, во что могут выливаться неурегулированные и замороженные конфликты в центре Европы.

Тогда Верховный представитель по БиГ Кристиан Шмидт решил попытаться разрубить боснийский гордиев узел и сделать крайне нестабильную систему управления БиГ более рабочей и надежной, а заодно и явно более прозападной. Ни Додика, ни Кремль это не устроило.

План, в частности, подразумевал реформу системы управления, которая бы позволила обеспечить эффективное разделение полномочий между частями БиГ, сделав де-факто невозможным ветирование ключевых политических решений разными частями федерации. Кроме того, предлагалось постепенно перейти от партий, построенных по этнонациональному принципу, к гражданско-политическим силам. В хорватской и боснийской частях БиГ этот процесс к тому моменту уже начался: политические лидеры там представляли умеренные гражданские объединения. Однако в Республике Сербской доминировала и продолжает доминировать национал-популистская партия Милорада Додика.

По замыслу Шмидта, реформа позволила бы в конечном счете сблизить представителей босняков и хорватов, в результате чего сформировать единый фронт для противостояния сепаратистам из Республики Сербской, настроенным против ЕС и НАТО. В рамки плана вписывалось и принятое в декабре 2022 года решение предоставить Боснии и Герцеговине статус кандидата в члены Евросоюза. Однако план Шмидта остался лишь на бумаге, а движение БиГ в ЕС застопорилось. Более того, страна вошла в период полураспада.

Человек из черных списков

Глава Республики Сербской Милорад Додик пришел в политику еще до крушения Социалистической Федеративной Республики Югославия (СФРЮ). В 1990 году по результатам первых многопартийных выборов он стал депутатом Народного собрания Боснии и Герцеговины от Союза реформаторских сил — либеральной антинационалистической партии, выступавшей против распада Югославии.

Проевропейские взгляды Додика сильно контрастировали с явно доминировавшей в сербском истеблишменте позицией. В последующие годы он также выделялся среди сербских политиков, например, требованием арестовать за военные преступления первого президента Республики Сербской (1992–1996) Радована Караджича и генерала Ратко Младича. В 1998 году Додик впервые стал премьер-министром РС.

Госсекретарь США Мадлен Олбрайт называла политика «глотком свежего воздуха», который «мудро руководил Республикой Сербской в трудные времена, работая над ее экономическим развитием». В Додике Олбрайт — и далеко не только она — видела партнера Запада и гаранта Дейтонских соглашений. Но постепенно взгляды Додика эволюционировали. Он начал называть Ратко Младича «легендой сербского народа», а резню 1995 года в Сребренице, когда были убиты восемь тысяч боснийских мужчин и мальчиков, «сфабрикованным мифом». И, главное, взял курс на независимость Республики Сербской. Угрозы проведения референдума на эту тему стали главным политическим оружием Додика.

Сама РС начала стремительно дрейфовать в сторону от демократии. По данным Amnesty International, к 2023 году в БиГ существенно ухудшилась ситуация со свободой слова, усилились атаки на СМИ — и всё это в основном в Республике Сербской. В Группе государств по борьбе с коррупцией (ГРЕКО) — созданной Советом Европы международной организации — в 2024 году обращали внимание на недостаточные усилия страны по противодействию коррупционным проявлениям. А принятие в феврале этого года в РС закона об иноагентах, направленного против СМИ и НКО, вызвало резкое осуждение комиссара Совета Европы по правам человека. Но Милорада Додика и его соратников критика не смущает, тем более что он уже давно является фигурантом черных списков. Еще в 2017 году президент РС попал под санкции США за препятствование выполнению Дейтонских соглашений. Позднее санкции ввела и Великобритания. А вот ЕС скоординированные ограничительные меры принять не может, в частности из-за несогласия премьера Венгрии Виктора Орбана.

Бунт Додика

По сути, за время нахождения у власти Милораду Додику удалось создать «государство в государстве». Как пояснял недавно журналу Foreign Affairs экс-советник министра по вопросам безопасности БиГ Исмет Фатих Канкар, этому способствовала та система разделения власти, что была создана после войны 1992–1995 годов. Она, несомненно, «помогла сохранить мир, но также позволила Додику парализовать боснийское правительство». Поэтому неудивительно, что теперь Милорад Додик всячески сопротивляется попыткам Верховного представителя по БиГ изменить статус-кво. Тем более что Кристиан Шмидт, по его глубокому убеждению, никакими формальными полномочиями не обладает, а является лишь «немецким дипломатом ниже среднего уровня, ложно выдававшим себя за Верховного представителя».

В июне 2023 года Национальное собрание Республики Сербской приняло закон, который сделал необязательным подчинение решениям Верховного представителя. А затем та же участь постигла решения Конституционного суда БиГ. В ответ Шмидт внес в Уголовный кодекс Боснии и Герцеговины изменения, признав невыполнение своих решений уголовным преступлением.

Вскоре Милорад Додик стал обвиняемым по делу о неуважении решений Верховного представителя. 26 февраля этого года в Сараево его заочно приговорили к году тюремного заключения. Кроме того, лидеру РС на шесть лет запретили занимать политические должности. Впереди — рассмотрение апелляции.

Помимо этого, Додик находится под следствием за посягательство на конституционный строй БиГ. Минимальное наказание по этой статье — пять лет тюрьмы. По этому делу лидера боснийских сербов вызывали на допрос в прокуратуру в Сараево, но он не явился. В результате 12 марта, прямо в день рождения президента РС, прокуратура Боснии и Герцеговины выдала ордер на его арест.

Посягательство на конституционный строй, как предполагают в Сараево, выразилось в мартовских законах Республики Сербской, запрещающих деятельность там государственных судебных органов и полиции БиГ. Кроме того, под формулировку может подпадать принятое 14 марта местными депутатами решение одобрить проект новой конституции, согласно которой Республика Сербская преобразовывается из государственного образования в составе БиГ в «государство сербского народа», получает право на отделение и создание федерации или конфедерации с другими государствами (читай с Сербией), а также сможет создать собственную армию.

Как утверждали соратники Додика, речь шла о возвращении к «заводским настройкам» после «государственного переворота», якобы совершенного судом БиГ, и о защите всего того, что прописано в Дейтонских соглашениях. Сам же президент РС рассказывал, что, по его мнению, сейчас БиГ оказалась на «перепутье между двумя диалогами»: «Диалогом насчет возвращения к Дейтону и диалогом о мирном разделении». И причина возникновения такой развилки, по его словам, — это «десятилетия масштабного и коварного вмешательства международного сообщества, международных субъектов и боснийских политиков» в происходящее в Республике Сербской.

В разговоре с «Новой-Европа» хорватский политический аналитик Владо Вурушич провел параллель между Милорадом Додиком и Слободаном Милошевичем — экс-президентом Сербии (1989–1997) и Союзной Республики Югославия (1997–2000). Как отмечает эксперт,

Додик «на протяжении многих лет говорит о том, что Республика Сербская должна отделиться, чтобы через какое-то время стать частью Сербии, куда также должна войти и Черногория». Это напоминает эксперту риторику 1990-х, когда Слободан Милошевич «затеял в регионе все эти войны», унесшие в итоге жизни десятков тысяч человек.

Рука Москвы

Внутри Боснии и Герцеговины Милорад Додик опирается не только на соратников по партии, но и на часть боснийских хорватов-националистов, которые также мечтают о своем территориальном образовании в структуре БиГ. При этом, как утверждает Владо Вурушич, речь идет исключительно о расчете, не имеющем ничего общего с настоящими союзническими отношениями. В Боснии, отмечает он, «всегда было так, что два народа объединяются против третьего: то сербы и босняки против хорватов, то хорваты и босняки против сербов, и так далее». И сейчас, продолжает эксперт, Додик «переманивает хорватов на свою сторону, считая это рычагом, с помощью которого можно дополнительно дестабилизировать ситуацию в стране».

Собеседник «Новой-Европа» уверен, что Милорад Додик на самом деле не сербский националист, а просто «рациональный коррумпированный политик», который знает, что сейчас можно эффективно разыграть националистическую карту. То же самое можно сказать и о внешнеполитической тактике лидера Республики Сербской. Он нашел и активно использует нарративы, которые отзываются у руководства РФ и российских пропагандистов. Политик называет Путина человеком, который «вернул Россию на позицию большой силы». Говорит, что у Запада не получится «растащить Россию на куски и заполучить ее природные ресурсы». Утверждает, что «сегодняшняя Европа — это синоним кризиса». А главу европейской дипломатии ЕС Каю Каллас называет «какой-то там из Брюсселя, которая что-то там лопочет». В свою очередь, российский МИД выражает президенту Додику всяческую поддержку в его борьбе со сторонниками «евроатлантического неоколониализма» и «марионетками Запада в органах юстиции Боснии и Герцеговины».

Взаимовыгодные отношения Республики Сербской и Кремля выстраивались постепенно. Как рассказал «Новой-Европа» старший аналитик по Западным Балканам в European Stability Initiative (Берлин) Аднан Черимагич, отношения Милорада Додика с Россией начались в 2007–2008 годах и изначально были связаны с вложениями «околокремлевских инвесторов» в нефтяную промышленность БиГ: «Зарубежнефть» в 2007 году приобрела крупнейшие НПЗ страны «Брод» и «Модрича». А «глубокая связь с Путиным», по словам эксперта, «начала выстраиваться после Крыма». Тогда, отмечает Черимагич, «в Баня-Луке поняли, что реакция Европы на произошедшее оказалась недостаточно сильной, да и в целом геополитические ветры поменялись».

Первая встреча Додика и Путина состоялась в сентябре 2014 года, и с тех пор они встречались регулярно — на первый взгляд, слишком часто для лидера территории в 25 тыс. кв. км и с населением чуть больше 1 млн человек, но легко объяснимо, учитывая роль Республики Сербской в дестабилизации ситуации на Балканах.

В последний раз Додик посещал Кремль 1 апреля — уже после того, как прокуратура БиГ выдала ордер на его арест и обратилась в Интерпол с просьбой о выдаче международного ордера. Совсем скоро лидер Республики Сербской вновь отправится в российскую столицу: он обещает быть на параде Победы 9 мая.

По мнению Владо Вурушича, именно под влиянием Кремля, а не исходя из каких-то своих внутриполитических целей Додик занимается «дестабилизацией балканского пространства»: мешает евроинтеграции БиГ и противодействует сближению с НАТО — альянсом, который поддерживают и хорваты, и босняки. Как отмечал научный сотрудник Берлинского центра Карнеги Максим Саморуков, Москва может стремиться получить «что-то вроде Южной Осетии на Балканах — небольшого и недорогого в содержании вассала, удобного для строительства военных баз и блокирования расширения НАТО и ЕС в регионе».

Кроме того, для Москвы крайне важно, что Додик блокирует имплементацию антироссийских санкций. Формально Босния присоединилась к ним еще в июне 2022-го, но этот шаг был оформлен как решение миссии БиГ при ЕС. При этом санкции не могут быть реализованы на практике без решений Президиума, Совета министров и Парламентской ассамблеи БиГ. А в этих общебоснийских органах у Додика и его соратников есть право вето.

Аднан Черимагич в разговоре с «Новой-Европа» обратил внимание на то, чем еще Додик может быть полезен Москве. Кремль не вкладывает Западные Балканы существенных финансовых ресурсов, не включает в число приоритетных для себя направлений, поскольку прекрасно понимает, что регион далек от российских границ и со всех сторон окружен странами НАТО. Но даже в этих условиях благодаря таким людям, как Додик, Москва может иметь немалое влияние. И, как следствие, расширять в Европе, выражаясь формулировками из новой Белой книги ЕС по обороне, «сеть системной нестабильности».

В окружении друзей

Россия не единственный внешнеполитический союзник Додика. Разделяет подход лидера РС и Сербия, куда Додик съездил 12 апреля, то есть тоже уже после решения прокуратуры БиГ выдать ордер на его арест. Не в последнюю очередь совершить такие поездки ему позволило заступничество России и Сербии — эти страны наряду с Черногорией Милорад Додик благодарил за усилия, которые привели к тому, что Интерпол в итоге отказал в выдаче международного ордера.

Не менее важный союзник Додика — Венгрия в лице Виктора Орбана. Показательна новость о том, что 24 февраля — за два дня до вынесения Додику заочного приговора в Сараево — на территорию Республики Сербской въехали 70 сотрудников венгерской антитеррористической полиции. Официально сообщалось, что проводится тренинг по борьбе с терроризмом, включающий в себя, в частности, медицинскую подготовку и отработку навыков кинологов. Но Владо Вурушич уверен, что время было выбрано не случайно: в случае необходимости после появления новостей о приговоре силовики помогли бы Додику эвакуироваться в Сербию или Венгрию. Кроме того, к союзникам можно отнести президента Хорватии Зорана Милановича, назвавшего Милорада Додика «самым популярным сербским политиком, которого хотят изгнать из политической жизни за неподчинение колониальному управляющему». Правда, Хорватия — парламентская республика, в которой президент не обладает реальной исполнительной властью.

К числу своих партнеров в Европе Додик относит также ультраправую партию «Альтернатива для Германии» и схожие силы, входящие в политическую группу Европарламента «Патриоты за Европу» (86 мандатов из 720), в частности французское «Национальное объединение», австрийскую Партию свободы и итальянскую Лигу.

Согласно концепции Додика, сейчас в Европе развернулась борьба между новыми силами с одной стороны и «либерально-глобалистским спрутом из Брюсселя и остатками, которые тянутся к прежней американской администрации», — с другой.

Именно с этой точки зрения лидер Республики Сербской рассматривает свой приговор, а также приговор лидера «Национального объединения» Марин Ле Пен и запрет на участие в президентских выборах в Румынии независимого кандидата Кэлина Джорджеску.

Надежды на Трампа

Учитывая такую риторику, Милораду Додику логично было бы ожидать и поддержки администрации Дональда Трампа, высокопоставленные представители которой постоянно говорят о кризисе Европы, в том числе по следам историй с Ле Пен и Джорджеску.

Но пока такой поддержки не видно. Например, госсекретарь США Марко Рубио последний раз упоминал о Республике Сербской в марте — в контексте того, что действия Додика «подрывают институты Боснии и Герцеговины и угрожают ее безопасности и стабильности». Он призвал партнеров в регионе вместе с Вашингтоном дать «отпор этому опасному и дестабилизирующему поведению».

По словам Аднана Черимагича, Додик годами продвигал мысль о том, что объявит независимость РС, если Трамп вернется в Белый дом. Но, вероятно, лидер боснийских сербов «просчитался, во-первых, насчет того, в какой степени администрация Трампа будет интересоваться Балканами», а во-вторых, «насколько Орбан сможет поручиться за президента РС перед Трампом и лоббировать [в Вашингтоне] его интересы». То, что «Трампу пока наплевать на Балканы», подтверждает и Владо Вурушич. Впрочем, Додик не отчаивается и предполагает, что администрация Трампа «в ближайшие месяцы» пересмотрит политику по отношению к БиГ. Главное — привлечь внимание главы Белого дома или тех, кто действительно близок к нему. 

Этим объясняются усилия Милорада Додика по поиску потенциальных лоббистов Республики Сербской. Так, в феврале он пригласил на митинг в Баня-Луке американского политика и юриста, экс-мэра Нью-Йорка Рудольфа Джулиани (правда, судя по заявлениям 80-летнего республиканца, он не до конца понимал, куда попал). В начале апреля телекомпания Fox News сообщила, что лоббировать интересы Республики Сербской начал помилованный президентом Трампом бывший губернатор Иллинойса Род Благоевич. А на днях стало известно, что Додик нанял в этих же целях американскую компанию Stokes Strategies.

Кроме того, Аднан Черимагич обратил внимание на мартовскую поездку Додика в Израиль: по словам эксперта, задачей было не только сфотографироваться с премьером Биньямином Нетаньяху, но и встретиться с разными людьми, которые были бы полезны с точки зрения лоббистских усилий в США.

Принесут ли все эти шаги результат, говорить пока рано. Но сам Додик излучает уверенность, отмечая: отношения с Вашингтоном улучшаются уже сейчас.

Шансы на вооруженную эскалацию

Рассуждая о сценариях развития событий, опрошенные «Новой-Европа» эксперты не исключают возможности полной дестабилизации в БиГ — например, если к этому явно или неявно будут подталкивать в Кремле. Пока центральные власти БиГ избегали резких шагов, таких как арест Додика, так как это неизбежно спровоцировало бы столкновение с его личной охраной и местными силовиками.

По мнению Аднана Черимагича, сейчас у Додика есть «прямой контроль над полицией, который выходит за рамки того, что разрешено законом». В связи с этим собеседник «Новой-Европа» обратил внимание на историю, произошедшую в начале апреля с немецким министром по делам Европы Анной Люрманн. Она решила посетить Баня-Луку, но местные власти проявили принципиальность: признали Люрманн нежелательной персоной и поручили Министерству внутренних дел сопроводить ее за пределы РС. И хотя Люрманн охраняли полицейские, подчиняющиеся центральному руководству БиГ, отказываться от выполнения распоряжения они не стали.

Аднан Черимагич отмечает: угроза эскалации конфликта будет реальной, если общебоснийская полиция, «отвечающая за борьбу с оргпреступностью, терроризмом и прочими преступлениями», вернется к полноценному исполнению обязанностей на территории РС. Второй потенциально опасный момент наступит, если — или скорее когда — вышестоящий суд БиГ откажет Додику в изменении приговора, согласившись с судом первой инстанции. По словам Черимагича, на кону оказалась вся политическая карьера Додика, и «именно поэтому он сейчас опасен».

Владо Вурушич соглашается с тем, что загнанный в угол Додик может «многое натворить под конец». Но в целом эксперт прочит лидеру РС судьбу сбежавшего экс-президента Сирии Башара Асада, нашедшего прибежище в союзной стране — России. По мнению собеседника «Новой-Европа», Додик уже «надоел всем в Республике Сербской», и воевать за него боснийские сербы не будут. В вопросе о будущем Додика и всей БиГ многое будет зависеть и от того, как проявят себя участники миротворческой миссии ЕС Althea. Она ответственна за то, чтобы обеспечивать соблюдение Дейтонских мирных соглашений и предотвращать сползание БиГ к гражданской войне.

В марте на фоне начавшегося кризиса Althea получила подкрепление в виде итальянских, чешских и румынских военных, а также вертолетов и оборудования. До этого число миротворцев было резко увеличено весной 2022 года, всего через несколько дней после российского нападения на Украину. Сейчас в миссии задействовано около 1,5 тыс. человек из более чем 20 стран. Однако мандат Althea нужно ежегодно продлевать в Совбезе ООН, что делает миссию уязвимой для атак со стороны союзников Додика. Глава РС уже заявил, что в следующий раз, в ноябре, попросит «русских наложить вето и не допустить сохранения подрывной структуры». На практике миссия ЕС может быть заменена аналогичной миссией НАТО. Но для этого придется добиться согласия всех 32 стран Альянса, включая союзную Додику Венгрию, что может также стать проблемой. Впрочем, вполне вероятно, что ни до вооруженного столкновения, ни до отзыва миротворческой миссии дело всё же не дойдет.

У Додика есть годами проверенная тактика. Пытаясь добиться очередных уступок от центральных властей БиГ, он повышает ставки и вступает в перепалку с Западом. В ответ получает жесткую критику со стороны ЕС и США, а также заступничество Москвы. А в последний момент, когда эскалация насилия уже кажется неизбежной, делает шаг назад.