Жизнь в поисках смысла: "Мемориал" и антивоенное искусство

Эта честь — участвовать в церемонии вручения — на самом деле, оказана не мне лично, а «Мемориалу», удостоенному в этом году Нобелевской премии Мира. Эту премию мы делим с находящимся в заключении Алесем Беляцким, лидером ведущей белорусской правозащитной организации «Вясна», и украинским Центром гражданских свобод. Решение Нобелевского комитета присудить в этом году премию правозащитникам Восточной Европы, постсоветского пространства, находящимся под давлением, подчеркнуть их солидарность, вызвало вопросы. Действительно, можно ли их ставить на одну доску? Ведь нельзя забывать, что речь идет о стране–агрессоре, стране — пособнике агрессии, и стране — жертве агрессии. Но гражданские организации — это не крепостные крестьяне. Алесь Беляцкий не принадлежит Лукашенко, а «Мемориал» не работает на Путина.

Гражданское общество — это именно негосударственные организации, для которых границы не столь важны. Другое дело, что в России — давление, в Беларуси — массовые репрессии, а в Украине — бомбы и беспилотники.

«Мемориал» с самого начала, в 2014 году, осудил действия России в Украине, назвав их агрессией — в соответствии с определением, данным Организацией объединенных наций. За это, в частности, Международный «Мемориал» и был внесен в России в так называемый «реестр иностранных агентов».

Наши совместные с украинскими коллегами миссии работали в зоне конфликта в Донбассе, пока это было возможно. Когда прокуратура обосновывала необходимость ликвидации Правозащитного центра «Мемориал», она ссылалась на то, что доклад о так называемом «референдуме» о независимости, проведенном в Донецкой области в мае 2014 года, стал одним из оснований для введения санкций против России.

***

На самом деле, «Мемориал» много лет, — инициативная группа «Мемориала» возникла 35 лет назад, осенью 1987 года, — пытался делать нечто подобное тому, что делают лауреаты сегодняшней церемонии: запечатлеть прошлое, тоталитарное прошлое России и Европы в двадцатом веке, веке тоталитарных империй, — с тем, чтобы не допустить его повторения. Чтобы «никогда снова».

Какая память для этого нужна? Что стоило сохранять, чтобы не допустить повторения? Память о жертвах, конечно. И другую память — опыт достойной жизни в немыслимых обстоятельствах. Память о Сопротивлении. И ещё: очевидно, помнить — значит бороться. Бороться с безнаказанностью преступников.

Кроме того, занимаясь советским прошлым, нельзя было не замечать его продолжения в постсоветском настоящем. Все последующие годы Правозащитный центр «Мемориал» («мемориальских» организаций много, здесь я упоминаю две, и не пытайтесь разобраться дальше, если рассудок дорог вам — российская прокуратура до сих пор пытается разобраться!) …так вот, Правозащитный центр работал с современными нарушениями прав человека, на постсоветских войнах. Мы документировали, помогали, требовали справедливости.

Ирония состоит в том, что именно в 2022 году, когда власти России нас не просто ликвидировали, — решение о ликвидации Международного «Мемориала» вступило в силу 28 февраля, о ликвидации Правозащитного центра — 5 апреля…

Когда нас не просто ликвидировали, но стал очевиден провал этой нашей миссии! Когда прошлое, очевидно, вернулось: Россия развязала агрессивную войну и репрессии.

Когда моя страна стала «больным человеком континента». Вряд ли это можно назвать победой. Нашей победой, победой гражданского общества, победой дела прав человека, дела мира. И вот тут-то «Мемориал» и наградили Нобелевской премией Мира!

Да, мемориальцы продолжают помогать перемещенным в Россию гражданам Украины, выпускают доклады и списки политзаключенных. В разных городах и странах, — не только в России! — открываются выставки, появляются таблички «последнего адреса» (на домах, откуда людей увели навсегда, на смерть, — это аналог Stopperstein в немецких городах). Начатая 15 лет назад акция «возвращение имен» — чтения имен расстрелянных, которые каждый год 29 октября проходили в Москве, на Лубянской площади, рядом со зданием бывшего КГБ, — в этом году запрещена. Но в итоге «возвращение имен» прошло в 77 городах, в 22 странах мира, и транслировалось онлайн.

Однако какой в этом смысл?

***

Выступая здесь и сегодня, я не могу не думать о некоторых совпадениях в пространстве и во времени, — пусть даже и случайных.

11 ноября этого 2022 года, Збройные силы Украины освободили Херсон — единственный областной центр страны, который российские войска смогли взять с начала агрессии, с 24 февраля.

11 ноября прошлого 2021 года, на десятом году кампании по борьбе с «иностранными агентами», мы в «Мемориале» узнали, что российское государство хочет, наконец, нас ликвидировать.

11 ноября 1918 года, 104 года назад, закончилась Великая война, принесшая народам Европы неисчислимые утраты. Конец войны обозначил крах империй — Германской, Османской, Австро-Венгерской, Российской.

В этих совпадениях дат можно тоже искать некий смысл.

Но, если вернуться к империям, — мы видим, что «иногда они возвращаются».

Одна, Германская империя, вернулась через двадцать лет, как Третий Рейх.

Другая, Российская империя — через четыре года, как Советский Союз.

Или через сто четыре года. Но эта империя стоит сейчас не здесь, не на Дунае: эту империю сейчас остановили на Днепре.

Вообще-то Дунай — «река империй»: Австро-Венгерская, до того — Священная римская империя германского народа. Ещё раньше — Римская империя. Тогда здесь, по Рейну и Дунаю, проходил Лимес, который римляне считали границей между варварством и цивилизацией. Понятия и оценки с тех пор немного поменялись: и Рим, и империи вообще уже не воспринимаются как безусловное благо.

Но сохранилось имя императора, умершего в этих местах, в Виндобоне, нынешней Вене, восемнадцать веков назад — Марк Аврелий. Человек по природе не воинственный, но обстоятельствами вынужденный воевать.

Философ-стоик, привнесший учение стоиков нечто новое: разум. Кроме тела и души, человек наделен разумом. И разум, как главенствующее начало, ведет человека к освобождению от страха, к осуществлению себя, к полноте и осмысленности достойной жизни. Ко всему тому, чего так не хватает сегодня.

Спустя века после падения Лимеса в Вене пролегла другая граница. Именно здесь было положено начало современной психологии, заглянувшей за грань темной стороны человеческой природы.

И именно здесь родились и работали люди, в самые темные времена нацистской диктатуры, на собственном опыте определившие путь выживания человека в такие времена. Назову только двоих, написавших тексты, столь важные и для моего поколения советских людей, и для тех, кто только сейчас вступает в жизнь в России. Это Бруно Беттельгейм, с его опытом концлагеря, написавший книгу «Просвещенное сердце». И Виктор Франкл, тоже прошедший концлагеря и потерявший там почти всех родных, автор книги «Человек в поисках смысла».

Люди, опыт которых превосходит всё, что мог бы представить себе император-стоик. Опыт достойной жизни человека в немыслимых обстоятельствах.

Жизнь в поисках смысла. Просвещение сердец. Наверное, так и надо.

Именно это вы и делаете. Останавливая мгновение магией фотографии, светописи, вы ищете смысл, — и передаете его человечеству. Вспышкой блица вы освещаете человеческие души.

Хотелось бы думать, что вместе мы делаем общее дело.

Больше статей о происходящем в России читайте в "Новой газете. Европа".