Действительно ли общественные СМИ угрожают Латвии? Письмо министру обороны Артису Пабриксу

«Если будет продолжена такая политика общественных масс-медиа, то нет необходимости тратить средства налогоплательщиков», - заявил Артис Пабрикс. Интервью, вызвавшее недовольство министра, было с проживающим в Латвии российским журналистом Леонидом Рагозиным, пишет rus.lsm.lv. Фотографии кошмарных сцен и угрозы Пабрикса не дать денег общественным масс-медиа, потому что в одной телепередаче был проинтервьюирован неприемлемый для министра человек, вызвали такую сумятицу в мыслях, что я полночи не могла спать. В голове были кадры из недавно увиденного документального фильма о российском независимом телеканале «Дождь». Цензура в России против него началась после передачи, где журналистка в годовщину блокады Ленинграда предложила обсудить фразу русского писателя Виктора Астафьева о том, что, может, стоило оставить Ленинград фашистам, чтобы спасти жизни сотен тысяч его жителей. Вопрос журналистки задел чувства как Владимира Путина, так и россиян, и канал «Дождь» выкинули из пакетов предложений кабельных операторов. В последующие годы деятельность «Дождя» в путинской России была только борьбой за выживание. Чем она закончилась во время войны в Украине, известно. «Дождь» в России заблокирован совсем, как и все остальные достойные внимания независимые масс-медиа, потому что они сообщали то, что не отвечает утвержденному властью посылу.

Неизвестно, задумывался ли министр Пабрикс, который сам в Twitter щедро поделился фотографиями бойни, устроенной российской армией, что возможными эти ужасающие убийства сделало, возможно, и то, что большинству населения России мозги прополоскали единственным правильным, т.е. провластным, мнением. А те, кто дал миру увидеть ужасы войны в Буче — это свободные глобальные масс-медиа, пишет в статье Анита Брауна, главный редактор Latvijas radio. Авторы фотографий, кочующих по Twitter — журналисты Reuters и AFP. То, что независимые, профессиональные масс-медиа фиксируют картины войны — гарантия, что мы можем получать информацию, соответствующую реальности.  

В момент, когда Пабрикс публиковал свое письмо с угрозами общественными СМИ и держателю его долей капитала SEPLP, свой путь в столицу Украины Киев, чтобы документировать войну, только что начала журналистка Latvijas Radio (LR) Индра Спранце. С начала войны это уже вторая ее поездка туда.   

Для сравнения: с командой журналистов BBC, едущих в военные зоны, едет плаченный медиакорпорацией советник по безопасности, и их сопровождает человек, знающий местную обстановку. Задача сопровождающих — заранее убедиться, что журналисты едут в безопасное место, и профессионально оберегать их, если станет опасно. Излишне говорить, что у Индры такого персонала поддержки нет. Это стоит внушительных денег, и мы этого просто не можем себе позволить. В обеих поездках были найдены люди, которые помогают Индре добровольно.

Европейское объединение вещательных организаций (EBU) журналистам предлагает курсы по освоению навыков работы в условиях войны — но плата за них космическая для латвийских общественных СМИ.  

Спасибо пресс-сотрудникам Минобороны и Национальных вооруженных сил, которые снабдили журналистов для поездок в Украину бронежилетами и касками! Купить военную экипировку, отвечающую международным стандартам, Latvijas Radio не имеет права, потому что это — предметы стратегической необходимости.

Латвийские военные в свои зарубежные миссии в охваченные боевыми действиями зоны отправляются соответствующим образом экипированными, профессионально обученными и по возможности безопасным способом. Латвийские журналисты, к сожалению, едут по-любительски, а теперь мы читаем в письме министра, что нам ничего большего и не полагается.  Не нужно латвийским общественным масс-медиа ресурсов, которые позволили бы профессионально подготовить журналистов к работе на войне, потому что они интервьюируют «неправильных» людей.

Хорошо — пока в Украине работают международные новостные агентства, как-то можно перебиться предлагаемой ими информацией. Но что, если война будет здесь же? Журналистов, способных работать в военных условиях - не нужно, так будут ли жители довольствоваться новостями, подготовленными пиар-департаментом правительства? 

Мы уже сейчас здесь, в Латвии, работаем в ситуации информационной войны, и нам следовало бы делать больше, чем мы можем. В серьезных медиаорганизациях за рубежом работают команды фактчекеров, которые следят, чтобы журналисты в своих публикациях и передачах использовали реальные факты и разоблачали публикуемую в соцсетях дезинформацию. У нас фактчекеров нет — нам не на что их нанять. И из сказанного министром следует, что нам и не нужно, потому что в одной телепередаче проинтервьюирован Рагозин.

Во время войны в Украине команда исследовательской журналистики из редакции The New York Times (NYT) перехватила радиосвязь между командирами частей российской армии, что позволило сделать выводы о боеспособности и планах армии оккупантов. Мы наивно воображаем, что в латвийских общественных масс-медиа нужно тоже осваивать такие компетенции, что нужны и у нас люди, способные работать с открытыми данными так, как это делают NYT или Bellingcat. Пока бои идут на украинской земле, мы можем обойтись и NYT или Bellingcat, но кто будет делать такое в Латвии? Оказывается, это глупые мечты, потому что в одной телепередаче интервью взяли у «не того» человека — следовательно, общественным масс-медиа навыки анализа открытых данных и не нужны.  

Когда Россия начала бряцать оружием в Украине, Латвия не колеблясь приняла решение нарастить оборонный бюджет до 2,5% ВВП, чтобы повысить собственную обороноспособность. Россия давно бряцает оружием дезинформации в Латвии — однако латвийские общественные масс-медиа до сих пор среди самых, самых, самых плохо оплачиваемых в Европе. В 2020 году в Латвии на них было выделено 29,6 млн евро, в Эстонии — 43 млн евро, в Литве — 47,6 млн евро.  

Я по большей части работала в частных масс-медиа и знаю, что нетрудно переманить в них журналистов Latvijas Radio, - пишет Анита Брауна, - потому что уровень зарплат на общественном радио ниже. Два года назад я из современного, созданного дизайнерами офиса TV3 перешла работать в здание LR на Домской площади, где обшарпанные интерьеры многих кабинетов вызвали у меня культурный шок. Могу себе представить людей, которые, читая это, хмыкнут — ишь чего главред Latvijas Radio захотела, красивой рабочей обстановки! И все же заплата на линолеуме 80-90-х годов прошлого века на полу в моем кабинете невольно становится для меня символом того отношения к общественным СМИ, которое демонстрирует большинство в Сейме и правительстве, деля деньги налогоплательщиков. Масс-медиа политикам нужны настолько, насколько они обслуживают их собственные мнения.

Именно этот идеал больше 10 лет назад обсуждал в гостинице Rīdzene Айнарс Шлесерс со своими единомышленниками. «Выкинем этих, поставим нормальных, прогрессивных людей, и все — чтобы не было так, что каждый день ты включаешь радио, и опять тебя полощут! Опять там не унимаются! Нужно просто взять и сделать нормальную вертикаль!» — звучит голос Шлесерса в записи тайных переговоров. «Как в России, скажем», — ответствует ему голос Вилиса Криштопанса.  

Письму Пабрикса можно было бы не придавать такого значения, если бы в соцсетях не орудовала орда, которая систематически нападает на журналистов и общественных, и частных масс-медиа, выражающих мнения, отличные от ее мнений о чем угодно. Преследует их. Письмо министра идеально ложится в канву распространяемого такими комментаторами посыла, будто общественным СМИ нельзя доверять.

Но это не его изобретение. Важнейшие печатные издания называли «лживой прессой» и противопоставляли чистой воле народа еще нацисты. Почитайте мемуары секретаря Геббельса, они и на латышском изданы.  

Общественные масс-медиа не боги, которые никогда не ошибаются. "Я не могу гордиться каждой передачей, которую продюсировала, или каждой статьей, которую в своей жизни написала. Я и теперь вижу вещи, которые Latvijas Radio нужно улучшить, и понимаю большую часть критики, которую мы получаем. Но критика — не то же самое, что нападки на общественные масс-медиа с целью усомниться в смысле их существования".

Вернемся к злополучному интервью с Леонидом Рагозиным.  LTV пояснило, что он был приглашен как гость телепередачи, целью которой было заслушать мнения нескольких российских независимых журналистов о войне в Украине. "Я не изучала деятельность Рагозина и не знаю, является ли он «вероятным агентом российского влияния», как его называет Пабрикс. Следует признать, что Рагозин в твиттере высказывал воззрения, лично для меня неприемлемые — но такие взгляды высказывают многие, и латвийские должностные лица тоже. Послушав передачу «ТЧК», я не заметила ни кремлевской пропаганды, ни прославления войны, которые могли бы дать повод для возмущения".

Однако даже если  выбор интервьюируемого сомнителен — с весны этого года создан новый чудесный механизм для оценки действий общественных масс-медиа. Начал действовать омбуд общественных СМИ, куда с заявлением может обратиться любой.

В Латвии, как показывают данные, общественным СМИ доверяет меньше людей, чем в Литве или Эстонии — но причины этого достойны отдельной статьи.

С момента вторжения российской армии в Украину общественные СМИ недвусмысленно выразили солидарность с Украиной. С 22 февраля на всех каналах Латвийского радио новости в 18:00 предваряет гимн Украины. Латвийское телевидение вещает из студии, подсвеченной в цветах флага Украины. И LR, и LTV молниеносно перепланировали свои программы, чтобы предлагать по возможности больше информации о военных событиях  и помочь понять их. Были и посвященные войне спецвыпуски информационно-аналитических передач, и прямые трансляции концертов в поддержку Украины. В день рождения украинского классика Тараса Шевченко на всех каналах LR звучало его стихотворение «Заповiт» («Завет») и музыка. В охваченной боевыми действиями Украине с риском для себя работала съемочная бригада LTV.

Действительно ли ничто из вышеперечисленного не отражает редакционную позицию общественных СМИ о войне, и ее единственным мерилом может быть интервью с Рагозиным?

Общественные масс-медиа вместе с медиаомбудом приняли рекомендации по работе в условиях войны и тщательно продумали, как отражать позицию страны-агрессора. Мы будем это делать, чтобы можно было понимать и прогнозировать действия агрессора, однако — делать, давая контекст, чтобы аудитория могла распознавать пропаганду. Наша задача в условиях войны — сохранить независимую журналистику и критический взгляд на информацию, распространяемую обеими сторонами вооруженного противостояния.

Во время пандемии Covid-19 приверженцы сторонники теорий заговора и эзотерики называли общественные масс-медиа «официальными СМИ Кариньша-Левитса», потому что они, как и правительство, взирали на пандемию с научной точки зрения. Теперь, очевидно, нас считают уже врагами этого «режима».

Под твитом министра обороны об общественных СМИ было много лайков. Должны отметить, что от «правильного» до «неправильного» всего один шаг. Вы быстро можете оказаться на той стороне, где ваши взгляды сочтут «неправильными», и вряд ли вы захотите, чтобы их оказалось запрещено выражать в общественных СМИ.