Как спустя почти три года войны Украина и Россия смотрят на "территориальный вопрос"? Позициях враждующих сторон и важный фактор информационной борьбы

Однако этого не произошло; что является удивительным только на первый взгляд. Если посмотреть более широко на весь общественно-политический и медийный контекст последних недель или даже месяцев в Украине и вокруг нее, то становится ясно: Зеленский не сказал ничего неожиданного. Украинское общество было готово к такой постановке вопроса, какой бы болезненной и несправедливой она ни казалась. И этому есть ряд причин.

Причина первая: геополитическая. Победа Трампа на американских выборах внесла серьезные коррективы в украинскую политику. К которым, впрочем, в Киеве уже готовились, учтя горький опыт 2016 года, когда украинский истеблишмент, не скрывая, делал откровенную ставку на победу Хиллари Клинтон. Поэтому не только это заявление, но и сам факт его появления на протрамповском телеканале стали отчетливым месседжем: Украина готова принять ту позицию, которой в вопросе российско-украинской войны руководствуется Трамп. Хотя сама эта позиция достаточно нечетко артикулирована до сих пор, какие-то ее общие контуры вроде бы ясны: прекратить войну, усадить стороны за стол переговоров, при этом признание территориальной целостности Украины как ее непременное условие для участия в них, очевидно, не кажется Трампу неоспоримым.

Слова Зеленского следует воспринимать как попытку вписать украинскую позицию в данные контуры и подыграть Трампу в этом его намерении, одновременно оставив и пространство маневра для Украины. Ведь сама идея украинской принадлежности Крыма и других оккупированных территорий не ставится под вопрос этим заявлением украинского президента. То, что Киев не приемлет никаких компромиссов в отношении территориальной целостности, подтвердил на Хельсинкской комиссии Конгресса США министр иностранных дел Украины Андрей Сибига, косвенно дав понять, что заявление Зеленского относится лишь к способам ее восстановления.

Причина вторая: военно-стратегическая. Ожесточенные бои в Донецкой, Запорожской и Курской областях не приносят успеха украинской армии, которая, героически сдерживая российское наступление, тем не менее теряет некоторые позиции. Готовится наступление россиян на запорожском направлении. В таких условиях к моменту официального вступления Трампа в должность Киеву хотя бы на вербальном уровне следовало зафиксировать готовность смягчить позиции, отчетливо осознавая, что те «территориальные реалии», на основе которых могут проходить переговоры в будущем, могут оказаться для Украины гораздо худшими.

Причина третья: информационная. Влиятельные западные медиа и политики неоднократно запускали «пробные шары» о неочевидности сохранения Украины в границах 1991 года — как минимум в качестве неотъемлемого условия для начала переговоров, о чём «Новая-Европа» уже писала. И несмотря на довольно резкую негативную реакцию на это со стороны Зеленского, данная тема присутствовала в украинском информационном пространстве, выполняя функцию некоей «подготовки ожиданий». Помимо всего этого, важную роль в том, что интервью Зеленского прошло малозамеченным, сыграло последующее событие, ставшее гораздо более острым и актуальным информационным поводом: удар по Днепру межконтинентальной баллистической ракетой. Это, а также обновленная ядерная доктрина РФ и разрешение бить по целям на территории РФ западным оружием стали топ-темами и однозначно затмили собой слова Зеленского про дипломатическое урегулирование некоторых территориальных вопросов.

Тем не менее, определенная реакция на эти слова всё же была. Так, оппозиционный депутат, представитель фракции «Европейской Солидарности» Алексей Гончаренко недоумевал, почему о таком повороте к дипломатическому решению крымского вопроса украинцы снова узнают из зарубежных медиа: «Мы слышим кучу планов. А потом из иностранных СМИ узнаем такие сенсационные новости, которые должны были бы узнавать первыми». Хотя данный месседж Зеленского был адресован прежде всего Трампу, однако в который раз данная коммуникация с приоритетом на зарубежную аудиторию воспринимается в Украине не очень позитивно.

С другой стороны, Гончаренко не преминул снова упрекнуть власть в предыдущем накручивании позитивных ожиданий по быстрому возвращению оккупированных территорий. Слова главы Главного управления разведки Украины, сказанные в 2023 году, — о том, что скоро «мы будем пить кофе в Ялте», — стали в Украине уже не только расхожим поводом для критики таких шапкозакидательских заявлений, но и мемом.

И всё же мнение Гончаренко следует рассматривать прежде всего в контексте его оппозиционности власти. Этим и объясняется его акцент на якобы «сенсационности» высказываний президента и критическая отсылка к тем суперпозитивным прогнозам, исходившим ранее от украинского руководства. Эксперты, не обремененные политическим бэкграундом, отнеслись к «территориальным» заявлениям Зеленского весьма сдержанно.

Член Меджлиса крымскотатарского народа Эскендер Бариев готов понять изменение риторики президента, хотя и напоминает, что «с 2014 по 2023 годы был опыт, когда вопрос деоккупации пытались решить дипломатически. Только вот Россия по-прежнему считает Крым российским…» В этой связи Бариев уверен, что дипломатическое решение вопроса станет возможным только тогда, когда для этого будут военные предпосылки: «Когда Украина сможет продемонстрировать, что у нее есть сила, что она может сделать это и военным путем, тогда Россия может пойти на уступки. В остальном я не думаю, что Россия пойдет на уступки. И какие уступки мы можем рассматривать? Это большой вопрос». В то же время он напомнил о заявлении представительного органа крымских татар о недопустимости для Украины компромиссов за счет уступок части ее территории и суверенитета, в том числе и за счет Крыма.

Политолог Евгения Горюнова не видит ничего нового в этом заявлении президента Зеленского и отнюдь не считает его сенсационным. Она отмечает, что украинская позиция по поводу деоккупации Крыма варьировалась и ранее, неизменной оставалась только позиция по поводу украинской принадлежности Крыма. Примечательно, что «донбасский» контекст «возвращения дипломатическим путем», который неявно, но всё же прослеживался в интервью, не обратил на себя внимания экспертного сообщества.

Может быть, по причине этой самой «неявности», в отличие от акцентированного Крыма. «Территориальная» тема вновь появилась в украинском информационном пространстве уже после триады событий: разрешение использования западных ракет для поражения целей на территории РФ, изменение ядерной доктрины РФ, атака по Днепру ранее не применявшимся оружием.

C подачи Главного управления разведки Украины медиа опубликовали отрывки некоего документа, который, по мнению данного украинского ведомства, является прогнозом Министерства обороны Российской Федерации касательно военно-политического развития ситуации в мире до 2045 года. Также ГУР предположило, что с помощью этого документа Россия будет пытаться продвигать Трампу идею ликвидации политической субъектности Украины и разделение ее территории на три части. Якобы РФ будет настаивать на признании со стороны Украины и международного сообщества российской принадлежности одной из них. Это полностью и частично оккупированные регионы Украины: Крым, Донецкая, Луганская, Запорожская и Херсонская области.

Вторая, которая в документе именуется «пророссийским государственным образованием», включает Киев, Киевскую, Черниговскую, Сумскую, Харьковскую, Полтавскую, Кировоградскую, Днепропетровскую, Одесскую, Черкасскую, Винницкую и Житомирскую области. Данное марионеточное государство должно отказаться от европейской и евроатлантической интеграции и допустить российское военное присутствие (размещение военных баз, как это происходит в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии).

Третья в документе фигурирует под названием «спорные территории» и включает западные области Украины: Волынскую, Ровенскую, Хмельницкую, Львовскую, Ивано-Франковскую, Тернопольскую, Черновицкую и Закарпатскую. Кремль считает, что их будущее может решаться между Россией и другими сопредельными государствами: Венгрией, Польшей, Румынией. Сама идея подобного раздела Украины также далеко не нова. Более того, это давняя мечта российских неоимпериалистов.

Путин публично не озвучивал таких планов, хотя его «исторические» (и не только) статьи и заявления открыто намекали на искреннее принятие подобного взгляда на украинскую государственность и территориальные границы. Ну а действия Кремля с 2014 года вообще положили начало практической реализации этой идеи. Еще 10 лет назад «Новая газета» публиковала оказавшийся в распоряжении редакции подробный план отторжения у Украины восточных и южных областей, который именно тогда начал осуществляться, получив идеологическую обертку в виде топонима «Новороссия».

По словам нынешнего министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского, Путин еще в 2008 году предлагал тогдашнему (и нынешнему) премьер-министру Польши Дональду Туску забрать западные области Украины. А в недавно вышедших мемуарах бывшего польского президента Александра Квасневского утверждается, что в Кремле искренне уверены в скрытых желаниях Польши присоединить западные украинские области. Квасневский ссылается на свой разговор с Путиным во время Оранжевой революции в Украине в 2004 году: «Это его способ мышления по этому поводу, и больше скажу: он это делает не для вида. Всё мышление Путина об истории настолько базируется на книжках для офицеров КГБ, что это даже трудно представить… Путин сам мне потом сказал: “Это спор двух империй о том, чьей будет Украина”».

Реагируя на победу Трампа на американских выборах, Путин снова недвусмысленно высказался по поводу территориальных границ Украины, подтвердив, что принадлежность России тех украинских территорий, которые уже включены в ее состав, согласно переписанной им Конституции РФ, даже не обсуждается, а по поводу остальных отметил, что новые границы Украины будут зависеть от «динамики происходящих событий» и мнения жителей украинских регионов, которые Путин так же, как и раньше, назвал «историческими территориями России».

Вот почему и обнародование «плана раздела» Украины также не стало сенсацией для украинцев. Более интересен вопрос: почему и по чьей инициативе эта тема вновь всплыла именно сейчас. Украинские медиа и эксперты активно за нее ухватились и в большинстве своем сходятся в следующем. «План раздела» — российская информационно-психологическая операция с целью давления на Запад и США и часть игры на «повышение ставок». Так, по мнению политического аналитика Ярослава Макитры, РФ имеет в виду предстоящие переговоры с США по поводу Украины и «вбрасыванием» этого документа показывает свою стратегическую рамку, а вернее, некий сценарий того, что будет, если условия России не будут приняты. «Поэтому этот документ можно считать взглядом в будущее со стороны России: если с ней не будут сейчас договариваться, слушать ее предложения, то угрожают, что таким образом будет выглядеть Украина», — считает аналитик.

Эксперт-международник Максим Несвитайлов называет «план» совершенно нереалистичным, а его распространение — элементом давления со стороны РФ, сознательным завышением требований, чтобы в процессе переговоров иные, менее радикальные условия России были восприняты как приемлемые.

Однако не стоит забывать, что именно украинская сторона первой обнародовала информацию об этом документе. Было ли это сознательной утечкой со стороны РФ либо инициатива «вброса» принадлежит изначально украинской разведке, которая сознательно выбрала момент для этого, трудно сказать. Если второе (а по мнению ГУР, план был подготовлен еще год назад), то это можно считать именно украинской информационно-психологической операцией в целях укрепления позиции Киева в глазах США и, прежде всего, их нового президента. Тогда публикация «плана» может служить негативным контрастом для России, ведь согласно данной информации, она готовит полное уничтожение украинской государственности в то время, как Зеленский (и он продемонстрировал это в интервью Fox News) склонен к дипломатическим решениям ряда территориальных вопросов. То есть готов к возможному и так ожидаемому на Западе компромиссу.

Показательно также и то, что обнародование «плана» произошло в канун 20-й годовщины Оранжевой революции в Украине. И украинские медиа активно ухватились за визуальные аналогии изображения карты «раздела» Украины с печально известной «черной» политической рекламой штаба Виктора Януковича на выборах 2004 года. Тогда изображение подобной карты с разделением украинцев на три сорта провокативно преподносилось как политическая позиция Виктора Ющенко, который считает западных украинцев первым сортом, а восточных — третьим.

Данная реклама была изобретена российскими политическими технологами во главе с Глебом Павловским, работавшими с командой Януковича, и с того момента стала в Украине символом российского деструктивного влияния с целью раскола страны. Вот и сейчас, сравнивая две карты именно в контексте годовщины событий 2004 года, украинские медиа подчеркивали неизменность данных планов России, стимулируя весьма чувствительные воспоминания и реакцию украинской аудитории.

Как бы то ни было, можно с уверенностью сказать только одно. Территориальный вопрос стал одним из факторов информационной войны, актуализация которого связана как со стремлением четко обозначить свои позиции в преддверии вступления Трампа в должность и возможных переговоров, так и в связи с памятными событиями украинской недавней истории, которые и положили начало выходу Украины из зоны российского влияния.