Гуру рекламы и пиара Эрик Стендзениекс: «20 миллионов евро на юбилей Латвии — это крохи...»

На портале народных инициатив manabalss.lv уже собрано девять тысяч голосов за то, чтобы направить часть средств, предусмотренных на празднование 100-летия Латвии, на другую благую цель — лечение рака. Скорей всего, это изъявление народной воли будет подано в Сейм. Причем произойдет это в ближайшие дни и накануне государственного праздника — Дня провозглашения Декларации о независимости Латвийской Республики. Тот еще подарочек на фоне разговоров о патриотизме, который должен вытащить страну из болота.

Свое мнение о том, стоит ли перенаправлять деньги и есть ли смысл широко отмечать 100-летие Латвии, мы попросили высказать самого известного специалиста по рекламе и пиару в Латвии Эрика Стендзениекса.

Бизнес и хор

— Эрик, ваше рекламное агентство участвовало в подготовке программы к празднованию столетии Латвии?

— Да, конечно. Думаю, в Латвии нет рекламщиков, которые не поддержали праздник. Кто-то визитки делал, кто-то сумочки, а кто-то клипы снимал. Нельзя упускать такой шанс. Конкретно мы подготовили много маленьких проектов. Как для Бюро по проведению юбилея, так и для компаний, работающих в Латвии, которые хотят показать свою солидарность с громкой датой. Лично я даже записался в хор, в который не ходил с 11-го класса. Сделал это для того, чтобы стать участником Праздника песни, который будет в эти дни в Межапарке.

— Мнения по поводу бюджета на этот праздник в обществе высказываются диаметрально противоположные. Очень многие говорят, что это «пир во время чумы» и не стоило растягивать празднование на пять лет, с 2017 по 2021, хватило бы и несколько громких мероприятий в этом году. Ваше мнение?

— С точки зрения затрат на рекламу — 20 миллионов евро, которые выделяет на праздник государство, это практически ничего. Это бюджет небольшой рекламной кампании в Лондоне, который бы охватил метро, несколько журналов, даже на телевидение финансов не хватило бы.

Люди хватаются за голову, кричат «о ужас, 20 миллионов!», но по сути столько стоит всего нескольких километров юрмальской трассы. Да, мы ездим по дорогам, в которые вложены миллиарды, и при этом почему-то ничего не восклицаем. Только сетуем на то, что они должны быть еще лучше.

Если говорить о том, стоило ли сделать 10 громких мероприятий, которые прогремели бы на всю Европу, или делать праздник помаленьку, по чуть-чуть, то я сторонник второй концепции. Закатили бы мы грандиозный концерт Пласидо Доминго — здорово же! Но всегда нашелся бы тот, кто спросил — почему именно он, а не, например, Лучано Паваротти? Почему Раймонд Паулс, а не Имант Калниньш? Было бы намного больше злобы, раздражения, и это ни к чему хорошему не привело бы.

А так у нас будет не десять мероприятий, а несколько сотен. Все вместе это — единое целое. Один-другой крючок сорвутся — нагрузку спокойно выдержат оставшиеся. И 20 миллионов, по большому счету, никуда не денутся. Тот, кто получит часть этих денег, пойдет и истратит их в «Максиме» или в «Рими», пусть купит себе машину, больше вложит денег в третий пенсионный фонд. Миллионы не сгорят, они снова будут работать в экономике Латвии. И уверен, что положительный эффект от праздника, послевкусие будет ощущаться довольно долго.

— Красивые слова, но как их понять, например, тяжелобольным людям, которым врачи говорят, что их болезнь вылечить нельзя, так как в стране нет денег...

— Ваши слова — это правда, но это нечестное сопоставление. Государство — это не только онкобольные, это еще и культура, это традиции, это самоценность нации. У меня мама от рака умерла и отец от него тоже ушел совсем недавно. Я близко сталкивался с этой проблемой и чувствовал, что стену не прошибить... Знаете, это вопрос из серии «ты каким хочешь быть — живым или образованным?» При таком подходе мы можем спорить о том, зачем финансируем Оперу, когда за эти деньги можем вылечить десятки онкобольных? А если еще полностью и аккуратно разберем здание на стройматериалы, продадим кресла, землю в центре Риги, то точно сможем купить всей стране сосисок.

Здесь проблема в другом. Государство с нас требует налоги, которые по сути являются платой за услуги, которые должны нам оказываться. Налоги мы платим, а современные лекарства от онкологии и многие другие вещи мы не получаем, хотя должны иметь их. Да, мы сейчас переплачиваем за этот сервис... Но я верю, что потихоньку сервис будет становиться лучше.

Мы очень часто сравниваем себя со странами, с которыми изначально находились в неравных положениях. Смотрим на те, в которых уже сто лет не было войны, как в Швеции. На те державы, которые завоевали чужие земли, выпили весь сок из колоний, отобрали все у индейцев. Мы смотрим на богатство этих государств и хотим жить так же. Но у нас не может быть таких денег, мы никого не убили и никого не разграбили.

Дубы и колючая проволока

— Насколько праздник соответствует нашим реалиям жизни? Одним из первых мероприятий в честь 100-летия стала посадка дубов на протяжении всей границы Латвии. А буквально через несколько дней власти начали говорить о том, что на некоторых участках надо натягивать колючую проволоку. Говорим о 100-летии полиции — в той же полиции случается пожар. Все это очень напоминает ситуацию с «Максимой». В голове до сих пор стоит ее лозунг «У нас все продуманно!», а потом случается трагедия в Золитуде...

— Лично для меня жизнь — это широкая река. Я не вижу связи между дубами, которые посадили на границе, и колючей проволокой. Деревья сажают с хорошими мыслями и добрыми намерениями. Проволока — это милитаризм, это НАТО, это исходит из нашей геополитики.

Другое дело, что мы могли спокойно сидеть, спать и не вкладывать ни один цент в границу, в безопасность страны. Потому что о ней есть кому позаботиться. Если бы я был генералом и служил в Пентагоне, я уж точно бы постарался как-то усилить внешнюю границу Европы, которая проходит как раз у нас. По своей инициативе ставил бы здесь самую последнюю технику, посылал за свой счет самолеты, чтобы быть уверенным, что этот участок контролируется. И реально это не столько интерес Латвии, сколько должно было стать заботой НАТО, ЕС, Америки. Со всеми вытекающими финансовыми последствиями. Мы, конечно, тоже заинтересованы, чтобы наша граница была на замке, но все те, кого я перечислил, — еще больше. Факт, что Латвия мало использует свое золотое географическое положение. Мы маленькие, но мы нужны всем.

Про полицию... Уверен, что может быть пожар и в депо пожарных, когда сами спасатели выедут на парад в свою честь. Мой дед может отмечать 100-летие и во время праздника случайно сесть на хомячка и случайно задавить его. Это — жизнь.

Государство — очень сложный механизм. В одно и то же время ты можешь наблюдать в нем совершенно разные вещи. Все здесь в один момент может быть и очень плохо, и отлично и волшебно. Невозможно сказать, государство хорошее и плохое. Мы гордимся Порзиньгисом, и при этом у нас коррупция... И что? Так мы все-таки молодцы или находимся в одном месте?

Я не сторонник того, чтобы восклицать: «Это может быть только в Латвии! Не ту страну Гондурасом назвали» и так далее... Посмотрите, что происходит в других европейских странах, в Америке, где люди воюют с другими странами и убивают их жителей. Сначала продают террористам оружие, а потом говорят, что защитят от них мир. В геополитике порой творятся страшные вещи, так что на фоне других государств — мы еще белые и пушистые, практически ангелы.

Грязь все равно будет...

— Нынешний год — это год выборов. Уже можно мысленно готовиться ко всей той грязи, которую политики будут выливать друг на друга. В принципе, уже началось... И это тоже станет частью празднования 100-летия Латвии...

— Могу вспомнить грандиозную Олимпиаду в Сочи, победу России и то, что Путин получил потом — Донбасс...

Да, по большому счету нынешний год не самое лучшее время отмечать праздник в Латвии. Но все-таки оно неплохое для тех, кто сейчас находится у власти. У страны сравнительно солидный бюджет, выделено больше денег на здравоохранение и образование, проходят реформы. Так что вполне возможно, что большинство министров останется на своих местах.

— Сейчас в стране куда ни смотри — реформы. Значит, до этого мы все делали неправильно? С точки зрения пиара, «реформа» — верное слово?

— Мы — молодое государство и находимся в постоянной реформе с советских времен. Мы все время учимся жить по-другому, покупать вещи, общаться друг с другом. Мы учимся учиться. Многие разочарованы рыночной экономикой. Думаю, что постоянные реформы будут продолжаться лет двадцать-тридцать и от этого никуда не деться — потому что мы совсем недавно кардинально перевернули всю свою жизнь.

Реформа — хорошее слово тогда, когда люди чем-то недовольны. Вот я бы был очень недоволен, если бы кто-нибудь начал реформировать наше CSDD. Мне там все нравится, все понятно и без лишних слов: пришел, получил права, номер машины зарегистрировал. Там все работает, и, если бы кто-нибудь начал махать шашкой там, мне бы это не понравилось. Но когда я захожу в больницу Страдиня и не могу найти нужное отделение, вижу здесь все время очереди, то я понимаю, что это бардак и с этим надо что-то делать.

Мы — находка для провокаций

— Каждый год перед выборами начинаются пересуды о том, открывать или нет «мешки КГБ». Еще одна любимая тема — образование в стране на латышском и русском языках. Как вы думаете, нас в своей родной стране когда-нибудь перестанут сталкивать лбами?

— По мере того как улучшится финансовое состояние — все успокоится. В Швейцарии живут немцы, французы, сами швейцарцы — и все отлично себя чувствуют. У нас же многие конфликты подогреваются потому, что наш народ очень легко взбесить, спровоцировать. Многие из нас живут в постоянном стрессе. Будет ли завтра работа? Увеличат ли зарплату? Сможет ли мне помочь латвийская медицина? Другие поедают себя из-за того, что не могут реализовать свои детские мечты. Кто я такой и почему я здесь прозябаю? Вот я хотел стать космонавтом, а работаю в рекламе. К примеру. А у многих людей ситуация еще хуже. Затем родители стараются переложить все свои проблемы на детей. Мол, у меня в жизни не слишком получилось, пусть хоть у тебя, сынок, все будет — и записывают ребенка в миллион кружков сразу... Мы все время за что-то боремся и постоянно находимся на взводе. Поэтому-то мы благодарная публика для провокаций различного рода. Точно знаю, чем лучше будем жить, тем будем меньше смотреть, кто какие ленточки носит, и осуждать друг друга за то, кто к какому памятнику ходит.

— При всем при этом латвийцы, по вашему мнению, — практически ангелы, а по словам нашего президента Раймонда Вейониса, в ближайшее время мы должны стать еще и донорами. Мол, хватит надеяться на помощь со стороны Евросоюза, надо уже помогать кому-то и самим. Во всяком случае, это он недавно заявил в одной из своих торжественных речей. Практически одновременно с этим министр финансов Дана Рейзниеце-Озола начала говорить о том, что налоговая реформа, которая сейчас осуществляется, — это своеобразные витамины для экономики Латвии... В мире пиара сейчас в моде медицинские сопоставления или просто им один человек речи пишет?

— Может быть, что и один для всех старается. Я тоже составлял тексты для президентов, премьер-министров, для кого только не писал... Что касается содержания. Донор для меня плохая метафора. Мы уже доноры. Мы отдали в другие страны лучшие мозги: врачей, ученых, бизнесменов, которые сейчас работают не на благо Латвии, а приумножают капитал стран Европейского союза. И то, что мы получаем взамен, — это несоразмерно меньше. Не мы в долгу — у нас в долгу! Грустно, что это не понимает президент страны, раз произносит такие вещи.

Только раз в жизни

— Вы сказали, что писали тексты для самых высоких лиц страны. Почему сейчас этого не делаете?

— Поменялись президенты, министры, каждый приходит со своими приближенными...

— За эти тексты было иногда стыдно?

— Я писал так, чтобы не было стыдно... И от потери такой работы я не плачу. Это большой стресс и очень вредно для здоровья.

При этом я счастлив, что мы живем в такое время. Только раз в жизни ты можешь быть свидетелем возрождения государства, присоединения его к Евросоюзу, можешь отпраздновать столетие страны. Не знаю, как далеко зайдет генетическая наука, но на следующем вековом юбилее Латвии я уже точно не спою.

— Спасибо за беседу.