Дело в шляпах! Как экс-москвичка Ксения Данилова стала звездой латвийской моды

Ксения, расскажите о себе. Кто вы, откуда, как оказались в Латвии?

Наша семья переехала сюда пять лет назад из Москвы. Инициатором переезда был мой муж, бизнесмен. У него свое мнение о сложившейся политической и экономической ситуации в России, в связи с чем мы и приняли такое решение. Переезд меня не пугал: я человек мобильный, с детства привыкла к кочевой жизни – выросла в актерской семье, часто ездила с родителями на гастроли. Сначала мы подумывали о Германии, но там я ощутила какой-то внутренний дискомфорт. А в Латвии у нас все сложилось. Немаловажную роль сыграла экология. Несмотря на мою любовь к Москве, к ее энергии и масштабам, уехав, мы словно вырвались на свободу, вдохнули чистого воздуха полной грудью. Еще мне очень понравился размеренный темп местной жизни. Хотя, конечно, сейчас, когда я с утра до ночи занята, я уже не могу насладиться им в полной мере (смеется).

Какие у вас возникали проблемы? Все-таки новая среда, новый язык…

Как ни странно, мы очень быстро адаптировались. К счастью, после переезда у нас было некоторое время, чтобы спокойно погрузиться в новую для нас атмосферу – мы просто ездили по Латвии, изучали местную жизнь. Поскольку я в то время еще не работала – у меня только-только родился второй ребенок, то у меня была возможность просто общаться с людьми. Дом, который мы купили, находится в Сигулде, где население в основном латышское. Первыми друзьями стали наши соседи, открытые и приятные люди. Все они были настроены к нам очень позитивно, потому никаких проблем, в том числе и языковых, не возникало. Сейчас началась вторая волна нашего общения – у мужа появились свои профессиональные контакты, у меня – свои. А вообще, люди мы очень семейные, на тусовки времени нет, поэтому наше общение ограничено в основном домом и работой.

У вас обеспеченный муж, трое детей, вы вполне могли бы вести жизнь домохозяйки. Тем не менее вы решили открыть шляпное производство.

Отношения с модой у меня очень давние. Все мое раннее детство прошло в театральных костюмерных – мои родители тогда работали в Омском драматическом театре. Когда мне было шесть лет, наша семья переехала в Москву. После школы я поступила в Текстильную академию на факультет прикладного искусства. Так что я профессиональный модельер, хотя по специальности практически не работала.

Из-за детей?

Нет. Дело в том, что, еще учась в вузе, я в какой-то момент, что называется, перегорела. Все детство жила мечтой стать модельером, а на третьем курсе вдруг испытала разочарование. У нас были очень сильные преподаватели по изобразительному искусству, но в дисциплинах, касавшихся собственно моды, обучение было довольно консервативным. Поэтому я сознательно ушла из моды и занялась искусством – живописью и графикой. Еще у меня был довольно долгий период, когда я делала авторские куклы, – ими я, кстати, до сих пор занимаюсь, хотя времени на это увлечение все меньше. В общем, без дела я никогда не сидела. И вот, попав в Латвию, я снова вернулась к своей основной профессии.

Но почему именно шляпы?

Моя рижская подруга Кристина Рапохина решила открыть собственное ателье и предложила мне попробовать делать головные уборы. Я, несмотря на свое образование модельера, поначалу отнеслась к этой идее настороженно. Все-таки шляпы – очень специфический жанр. Но потом я зашла в Интернет, начала копать и открыла для себя удивительный мир. В общем, шляпы меня захватили, и я решила попробовать. Кстати, Кристина в итоге ушла в живопись – она талантливая художница и сейчас очень успешна в этой области. А я, с ее легкой руки, осталась в моде.

А я думала, что вы выбрали эту нишу потому, что в Латвии она практически не заполнена. Шляпников у нас почти не осталось.

Да, в свое время это ремесло в Латвии было на высоте, но сегодня оно во многом утрачено. Остались театральные мастера, но у них достаточно узкая специализация – они могут сделать отличную классическую модель, но, когда нужно воплотить в жизнь какую-то авангардную идею, они теряются. Знаю это потому, что ко мне периодически обращаются художники по костюмам с подобными просьбами. И все-таки в Латвии, на мой взгляд, осталась культура ношения головных уборов – наверное, это что-то вроде генетической памяти. Многие женщины если не носят шляпы, то, по крайней мере допускают, что такая вещь может появиться в их гардеробе. Мне вообще нравится, что у женщин в Латвии есть видение собственного образа, что они предпочитают не наряжаться, а работать над стилем, – это все-таки разные вещи.

Где вы осваивали шляпное мастерство?

Я училась в Петербурге у Марины Седовой – она занимается головными уборами более двадцати лет, в 2001 году открыла свой авторский салон, сотрудничает со многими известными российскими модельерами. Это, пожалуй, единственный в России серьезный педагог-шляпник. Курс обучения у нее не очень длинный, зато чрезвычайно насыщенный – с утра до ночи мы осваивали ремесло. Марина вообще считает свою миссию – развитие шляпного дела – культурологической. При этом человек она очень теплый и дружелюбный, своих учеников воспринимает не как конкурентов, а как единомышленников, и щедро делится с ними своими профессиональными контактами. Именно она познакомила меня со своим болванщиком – специалистом, создающим деревянные болванки, которые служат формой для шляп. Это вообще самый главный человек в нашем деле. Правда, мой болванщик живет в Москве, и это создает массу неудобств.

А на месте найти такого человека не удалось?

Болванщики во всем мире буквально на вес золота. Как правило, это потомственные специалисты, мастерство у них передается от отца к сыну, и они очень тщательно оберегают свои профессиональные секреты. Когда я обратилась к своему болванщику с просьбой пройти у него мастер-класс, он откровенно мне сказал: «Ксения, ты что, смеешься? Зачем я буду отдавать тебе свой хлеб?» Правда, сейчас я нашла человека, который занимается деревом здесь, в Латвии, и надеюсь, что мы с ним совместно это дело освоим. Хотя там столько нюансов…

Где вы покупаете сырье?

Летние материалы я приобретаю во Флоренции. Мои поставщики – семейное предприятие, которое исторически занимается шляпной соломкой. Это одна из немногих фирм, которой удалось выжить во всех экономических кризисах. Люди они очень закрытые, на контакт идут неохотно, поначалу даже говорить со мной не хотели. Пришлось поехать в Италию, лично с ними знакомиться, долго пить чай… Видимо, я им понравилась, так что теперь с итальянской соломкой у меня нет никаких проблем. Что касается зимних материалов, то тут я нахожусь в постоянном поиске. Иногда использую итальянский фетр, но это достаточная редкость, иногда чешский, с которым работает практически вся Европа. Сейчас я нашла немецкий фетр и в ближайшее время еду знакомиться с его производителями – предприятие находится на границы Германии с Голландией.

Сколько шляп пришлось перепортить, прежде, чем получилось что-то приличное?

Тонну! Поначалу ведь ты покупаешь все подряд, не разбираясь в качестве, не зная, как поведет себя тот или иной материал. Потом от чего-то отказываешься. Сейчас я сузила ассортимент материалов до минимума, зато я точно знаю, что это будет качественно. Знаете, вот забавно: отучившись пять лет в институте, я так и не научилась шить на машинке. Этого, конечно, от дизайнеров сегодня никто и не требует, но все-таки странно, да? Модельер – и не умеет шить. А как только я занялась шляпами, так сразу освоила это дело. Иногда же требуется что-то прострочить – поле по краю или отделку. И я научилась! Сама себе удивляюсь (смеется).

Что из себя представляет ваша мастерская?

Долгое время я работала в своем доме, у меня был целый этаж – мой персональный рай. Но сейчас пришло время перебираться в отдельную мастерскую. У меня появились сотрудники, и сейчас им приходится брать работу на дом, что не очень удобно. Поэтому я открываю в Сигулде свой воркшоп, куда мы в том числе будем брать на практику студентов – молодых дизайнеров, которым интересно это направление.

С чего для вас начинается работа над шляпой?

Источники вдохновения самые разные. Во-первых, это сами мои клиентки. Эти женщины уже имеют свой сложившийся стиль и точно знают, чего хотят. Делая шляпу для конкретного человека, ты учитываешь все его пожелания, все нюансы его образа, и это очень интересно. Второй вариант – когда ты делаешь шляпы для новой коллекции. Тут источником вдохновения может послужить что угодно – материал, цвет, отделка. Например, увидела какую-то необычную ленту и к ней придумала шляпу. Или могу вдохновиться чьим-то показом – даже если там не было шляп, я их в своем воображении нарисовала. Ну и, конечно, нельзя забывать о трендах – куда же без них?

А что у нас сегодня в тренде?

Самая актуальная модель – так называемая шляпа гаучо (ее родиной считается Южная Америка), с большими жесткими строго горизонтальными полями и плоской тульей. Модель достаточно претенциозная, в реальной жизни ее носить не очень-то удобно. Но она очень эффектна для каких-то выходов в свет, вечеринок, показов. Такая модель не всем идет, но тут многое зависит от способа ношения шляпы – на одном и том же лице она может работать совершенно по-разному. Более экстравагантный, театральный вариант этой модели – с совсем узенькой тульей. Когда я ее впервые делала, то боялась, что она будет ужасно неудобной. Но она в итоге оказалась даже удобнее глубокой шляпы, поскольку держится не за счет прилегания к голове, а при помощи лент – их можно завязать и под подбородком, и сзади. В последние годы настоящим хитом стала гигантская соломенная шляпа от французской марки Jacquemus (дизайнер Симон Порт Жакмю). Эта модель, конечно, хороша только для Instagram, но если поля у такой шляпы сделать поменьше, то ее вполне можно использовать и в реальной жизни. Подобная модель из итальянской соломки пользовалась большой популярностью и у наших клиенток. Как, впрочем, и классическое канотье – еще один летний хит. Из зимних моделей хочу отметить котелок. У большинства людей он ассоциируется с Чарли Чаплиным, хотя при помощи котелка можно создать и другие, абсолютно современные и стильные образы. Ну и, конечно, берет – хит уже нескольких сезонов. Этот головной убор идет абсолютно всем.

Вы ведь еще и вуали делаете.

Обожаю их! Причем любые – как вуали в чистом виде, так и украшенные перьями, бантами, цветами. Это очень мощный аксессуар, который четко работает на чувственность, вызывая какие-то невероятные эмоции как у мужчин, так и у женщин. Магию вуали я ощутила и на себе лично, и постоянно слышу комплименты в ее адрес от своих клиенток.

Помните самую сумасшедшую свою модель?

Первую интересную работу я сделала для дебютного показа Кристины Рапохиной. Это была круизная коллекция в морском стиле, которая показывалась в Юрмале. Я для нее сделала шляпы канотье и одну – главную, в которой была сконцентрирована вся идея коллекции, – в виде носа корабля, с вуалью и лентами. Мучилась я с ней долго – много раз макетировала, переделывала. Но в итоге она получилась очень эффектной и ее потом неоднократно брали на модные съемки.

Как вы считаете, шляпа совместима с джинсами?

Конечно. Классическую федору или трибли можно надеть хоть к шелковому платью, хоть к рваным джинсам, и это будет смотреться очень классно. Тут, конечно, все зависит от чувства стиля. Соломенная шляпа тоже абсолютно универсальна. В ней можно валяться на пляже, а можно пойти на прием к королеве. Если, конечно, это шляпа качественная, из итальянской соломки тончайшего плетения.

Как вы могли бы описать свою клиентку?

Я много думала над этим вопросом, но так и не смогла на него ответить. Единственное, что объединяет всех моих клиенток, – видение своего стиля и желание быть красивыми. А вообще это совершенно разные женщины – молоденькие девочки и зрелые дамы, у них разные профессии, разные взгляды на мир. Но все они много вкладывают в себя – и физически, и духовно. Я с ними внутренне выросла, многому у них научилась.

А что вы делаете, если клиентка хочет шляпу, которая ей явно не идет?

Разговариваю, пытаюсь привести какие-то аргументы. Стараюсь делать это максимально деликатно. Но если человек не соглашается с моими доводами, я не буду ложиться костьми, чтобы доказать свою правоту. Правда, таких случаев у меня пока не было.

Что вы как дизайнер не приемлете?

Я не люблю, когда изделие выглядит кустарно, и стараюсь делать настоящий кутюр. Это касается прежде всего технологического качества, но в итоге влияет и на стиль, на восприятие образа в целом. Второй важный для меня момент – женственность. Я считаю, что любой тренд все-таки должен быть комплиментарным по отношению к женщине. Мы можем надеть все что угодно, но, если это на нас выглядит на нас глупо или уродует нашу фигуру, – я против.

Ваш собственный стиль отражается на ваших изделиях?

А мой стиль постоянно меняется – человек я увлекающийся. Поэтому и в творчестве постоянно ищу что-то новое. С огромной радостью я сейчас сотрудничаю с латвийской маркой Aristocrat Kids, которая создает совершенно волшебные вещи для детей. С прошлой коллекции мы начали сотрудничество с Катей Шехуриной. Есть бренды, которые не заказывают у меня шляпы для своих коллекций, но часто берут их для показов и съемок. Перед Рижской неделей моды у меня всегда очень горячая пора. И я рада, что оказалась так востребована.

Что еще вам хотелось бы попробовать?

Мне интересно направление Аскот – экстравагантные, гротескные шляпы, в которых британские дамы появляются на скачках в Аскоте. Я очень пристально слежу за этим мероприятием и за художниками, которые создают для него головные уборы. Что-то мне очень нравится, но когда всего этого так много, то это превращается в одну пеструю массу. Сделать что-то столь же яркое, но отличное от других – вот это задача была бы мне интересна.

Но кто у нас будет потребителем таких шляп? В Англии все-таки совсем другие традиции ношения головных уборов. А когда у нас дама приходит на светское мероприятие в такой фантазийной шляпке, это выглядит довольно претенциозно и неуместно.

Да, согласна. У нас другой образ жизни, другие традиции. Но все-таки я чувствую, что меня тянет к этой театральности. Я бы с удовольствием занялась театральным костюмом, причем не только в области шляп. У меня был небольшой опыт работы в кино: в одном короткометражном фильме я работала не только как художник по костюмам, но и как художник-постановщик. Это волшебный процесс, который не может оставить тебя равнодушной. Интересно было бы попробовать свои силы и в шоу-бизнесе. Там можно просто творить, ни о чем не задумываясь.

Я не буду вас спрашивать о том, как ухаживать за шляпами. Думаю, что каждая женщина, у которой есть головой убор, и так прекрасно это знает.

А вот и нет! На самом деле, это большая проблема, особенно для тех, кто купил первую в своей жизни шляпу. Обычно человек сначала долго зреет – смотрит модные картинки, ходит на показы, наблюдает за блогерами. А потом приходит ко мне и говорит: «Я готова к тому, чтобы заказать у тебя шляпу». Но точно так же она готова и оставить ее где-нибудь на сидении автомобиля, чтобы потом на нее кто-то плюхнулся. И все, шляпа потеряла свой вид.

А реставрировать ее возможно?

Возможно, но по трудозатратам это будет фактически новая шляпа. Поэтому я призываю относиться к головным уборам очень бережно – не носить их в дождь, не бросать где попало. Мои шляпы упакованы в очень красивые формоустойчивые коробки, в которых их и нужно хранить. А если шляпу правильно хранить, то срок годности у нее неограниченный.

До того, как заняться шляпами, вы сами их носили?

Нет. А сейчас ношу очень активно. Обычно сапожник бывает без сапог, но что-то я для себя все-таки урываю (смеется). Без шляпы я хожу только с детками, которые пока, в силу своего возраста, раздергивают меня во все стороны. Но если я собралась в театр, на встречу или вечеринку, на мне обязательно будет головной убор. И муж мой носит шляпы. Он вообще человек с хорошим чувством стиля, я с ним часто советуюсь в этих вопросах. В свое время у него в России было очень большое производство верхней одежды и аксессуаров, так что в вопросах моды он настоящий специалист. И абсолютный маньяк качества! Муж у меня выполняет функцию ОТК – когда я создаю очередную модель, последнее решающее слово всегда за ним. И мальчики мои (у Ксении трое сыновей – 9, 6 и 3,5 лет. – Прим. ред.) тоже обожают шляпы. Своих у них пока нет, но я собираюсь их в ближайшее время осчастливить. Уж очень они меня об этом просят – хотят выглядеть, как настоящая итальянская банда, такая коза ностра (смеется).