"Я все равно ничего не вижу...": стилист вспомнил о последней встрече с Фриске за три месяца до ее смерти

В интервью "Московскому комсомольцу" Владислав рассказал, что в день записи разговора погода в Москве была такая же, как в их последний разговор с Жанной. "Пять лет назад я ехал в машине: у меня была депрессия, тяжело на душе, еще и пасмурно, и срывался дождь... Звонок, это была Жанна, незадолго до своего ухода, - вспоминает Лисовец. - Почему она мне тогда позвонила? Я не знаю, она просто так спросила: «Владичка, ты, наверное, грустишь? Все будет хорошо. Все наладится!» И я тогда понял, что со мной связался человек, у которого страшный диагноз, который тяжело болеет - звонит мне, чтобы меня, здорового мужчину, поддержать. Мне хочется, чтобы люди, услышав эту историю, поняли насколько можно быть человечным, и понимать, и чувствовать других людей. Мне кажется, одна эта история объяснит все о Жанне".

Лисовец начал издалека - он вспомнил том, что познакомился с Фриске в 90-х годах, когда помогал группе "Блестящие" с образами для клипа. "Как сейчас помню, притащил Жанне цветной хвост, потому что она была очень темная. Я ей сказал, что мы уберем ее темные волосы и сделаем вот такой хвост, - поделился стилист. - С Жанной сколько лет работали вместе, никогда не было проблем. Мне казалось, что мы духовно совпадали. Она ко мне относилась, как к старшему брату. Сейчас анализирую наше общение, наш совместный отдых, поездки, и понимаю, что мы были очень близки".

По словам Владислава, Жанна всегда была очень тонкой, ни на кого не похожей, высококультурной личностью. Певица всегда больше молчала, нежели говорила, но при этом могла и умела хорошенько подурачиться. "Она держалась, всегда следила за собой. Мы могли выпить, где-то погулять, петь на улицах в Америке, но всегда все было культурно. Жанка никогда не была худышкой, но за питанием очень следила! Очень много времени уделяла йоге, медитации", - рассказал Лисовец.

По словам мужчины, певица всегда готовила только свежую еду, она никогда не пользовалась микроволновой печью и другим запрещала. "Жанна всегда дружила со своими стилистами, визажистами, выбирала только тех, кто ее "чувствовал". У Фриске был особенный тип внешности и фигуры. Крупная, с хорошим формами. Отличалась от других певиц, не такая, как все сейчас: с одинаковыми носами, губами, скулами - не, это было не про Жанну. Она часто прислушивалась к моему мнению, хотя я был против, но Жанна как будто ждала моего одобрения, видимо, я для нее был старшим товарищем, хотя у нас разница в возрасте каких-то два года, всего ничего. А сейчас я уже часто мысленно обращаюсь к ней. Такие люди, как Жанна, правда, не уходят бесследно", - считает Лисовец.

Последний раз он виделся с Фриске за три месяца до ее ухода. Тогда она только вернулась из Америки, и на короткий период пришла в себя. "Вот тогда Жанна решила приехать ко мне в салон, постричься. Именно после этой встречи, через три дня, она позвонила мне. Это был тот самый звонок, о котором я говорил в начале", - объяснил Владислав.

Интересно, что в салоне она не попросила ширму. "Я помню, что убрал в салоне звук и попросил всех, кто там был: «Ребята, включите все свое театральное мастерство, пожалуйста. Будет Жанна Фриске. Никаких шушуканий, переглядываний, телефонов и разговоров. Максимум, что вы можете сказать Жанне - «привет». Был полный салон: администраторы, клиенты - все были в некоем шоке. К тому времени Жанна похудела, но все равно была большой, хромала, ходила с тростью. Я выбежал к ее машине, хотел руку подать, но она ответила: «Нет, я сама». Я оторопел, а Жанна прошла в салон, всем улыбнулась, все было как обычно, похвалилась своими новыми кроссовками, со всеми поздоровалась, поинтересовалась, куда ей сесть... Потом я все же собрался с силами и спросил: «Жанна, как будем стричься?» А она в ответ: «Да без разницы. Я все равно ничего не вижу»".

Для Лисовца это был ужас - он стриг свою подругу, которая видит только силуэт, у которой практически нет волос, а она смеется. "Мы шутки отпускали в адрес друг друга. Жанна даже несколько раз извинялась перед другими клиентами за шум. Вы представляете? Какая сила воли у нее была. Это было наше теплое, обычное общение, но и я видел, как другие люди со слезами смотрели на нас, потому что все понимали ситуацию, и у всех читался ужас на лицах", - рассказал стилист.

Эта ситуация разделила жизнь Владислава на до и после. У Жанны, говорит он, было по-настоящему красивое, женское сердце, которое мечтало о счастье, любви и детях. "Когда она уехала из салона, у меня случилась жуткая истерика. В голове вертелась эта фраза: «Да все равно я ничего не вижу». Это было сказано не с жалостью к себе, это было в нашей стилистике, такой циничной, смешной, дурацкой".

Через три месяца Лисовцу позвонила Ольга Орлова, и сказала, что Жанна в коме. Потом она ушла.