Рак сегодня не является смертным приговором. Откровенное интервью с профессором Янисом Эглитисом

Профессор Янис Эглитис, руководитель Латвийской ассоциации онкологов и главный специалист в области здравоохранения в онкологической отрасли, рассказывает о последних изменениях и текущих событиях в борьбе с раком в Латвии.

Каким был 2021 год для онкологической отрасли?

Я думаю, что год был продуктивным как в Латвии, так и в Европе. Европейская комиссия сделала борьбу с раком приоритетной задачей. Латвия должна следовать этому. В Латвии подготовлен план улучшения медицинских услуг в области онкологии на период с 2022 по 2024 год и начато несколько перспективных мероприятий, в том числе тестирование комплекса раковых мутаций. Это поможет пациентам быстрее и точнее поставить диагноз и начать лечение. Возможность желтого коридора открыта, зеленый коридор работает. Однако на 2022 год, а также на последующие годы плана выделено лишь около четверти необходимого финансирования. Насколько мне известно, 20 миллионов направляются на лекарства, что хорошо, но это только часть того, что необходимо. Я призываю политиков подумать сейчас о том, как удовлетворить эти потребности в долгосрочной перспективе.

В европейском плане по борьбе с раком говорится, что каждая страна нуждается в национальных комплексных онкологических центрах, и по рекомендации Министерства здравоохранения комплексный онкологический центр будет в Рижской Восточной клинической университетской больнице. Этот центр будет аккредитован и соответственно будут согласованы протоколы обследования и лечения, а также будут собраны все остальные данные, которые необходимо отразить для оценки результатов онкологической помощи.

Что хорошего в онкологии на начало этого года? Что принесет новый план на 2022-2024 годы?

Хорошей новостью, безусловно, является разработка онкологического плана, но для его реализации необходимо финансирование. Было подсчитано, что только в 2022 году потребуется около 130 миллионов евро для полного выполнения всех программ. Среди новостей есть и то, что с 2009 года страна, наконец, перезапустила свою программу реконструкции груди, в рамках которой было отведено 1,1 миллиона евро как на операции, так и на наследственный риск рака. Планируется финансирование закупки новых технологий, в том числе устройств для интраоперационной лучевой терапии в Восточной больнице.

К сожалению, средств не хватает, но мы также видим, что онкологическим больным придают больше значения в целом. Сумма, которую получает онкология пропорционально увеличению бюджета Минздрава, довольно значительна.

Еще одна хорошая новость заключается в том, что с этого года будет доступен так называемый "желтый коридор" для пациентов с рецидивом рака. Сначала он будет доступен больным раком молочной железы и колоректальным раком, а затем, увидев, как он работает, будет расширен круг пациентов с другими локализациями рака. Это определенно шаг вперед. Как я упомянул выше, параллельно идет процесс аккредитации комплексного онкологического центра, в рамках которого разрабатываются пути лечения – обследования – послелечебного наблюдения за пациентами по месту локализации конкретных опухолей. По сути все лечение основано на междисциплинарных решениях, принимаемых совместно многими специалистами, с участием как врачей, занимающихся лучевой и морфологической диагностикой, так и врачей, занимающихся лечением онкологических заболеваний - хирургов, химиотерапевтов и рентгенологов. Мы к этому движемся и в онкологии так и должно быть.

Упростит ли "желтый коридор" исследования в случае рецидива?

Да, при подозрении на рецидив. Эти пациенты будут иметь более быстрый доступ к обследованиям. "Желтый коридор", безусловно, хороший старт, но, наверное, как это было с "зелеными коридорами" (первичное заболевание), где он начинался с более узкой группы больных и отдельных онкологических диагнозов, так и тут надо посмотреть, как это работает и сколько это требует средств и человеческих ресурсов, а затем можно постепенно расширять группы пациентов с другими видами рака.

В связи с Covid-19 доступность некоторых услуг была ограничена. Вы замечаете, что в онкологии стало больше поздних диагнозов?

Мы видим это субъективно, потому что у нас нет данных  регистров по заболеванию раком. Они дополняются, но не полные. Пандемия идет уже третий год подряд, что сильно влияет на готовность населения проходить профилактические осмотры, в том числе отзываясь на государственные призывы. Таким образом, одна большая часть попадает на лечение уже в острой стадии, с осложнениями заболевания, а это свидетельствует о несвоевременной диагностике. Я хотел бы подчеркнуть, что Латвии срочно необходимо возобновить полноценную работу регистра по заболеванию раком, который позволит каждому в системе осмысленно планировать ресурсы и находить правильные пути для наилучшего ухода за пациентами.

Вы упомянули о ранее широко обсуждаемом регистре по заболеванию раком. Есть ли улучшения в этом вопросе и если да, то что получат пациенты от этого регистра?

В прошлом существовал ряд рабочих групп или аналитических центров, в которые были приглашены эксперты и где были сделаны выводы о том, что и как следует улучшить, какие наборы данных нужны. В этом году наконец должен функционирвать доступный раковый регистр.

В экспертных центрах было высказано мнение, что пациент также сможет получить некоторую информацию о себе, а также о том, какие обследования ему необходимо пройти в постлечебный период. Приоритетом является удовлетворение профессиональных потребностей. Со временем реестр может быть дополнен модулями, которые могут быть использованы в научных исследованиях, а также студентами, эпидемиологами и другими специалистами. Реестр, безусловно, также будет использоваться для планирования ресурсов, отслеживания пути пациентов и непосредственной помощи пациентам, поскольку это поможет улучшить предоставляемые им услуги.

Как насчет разработки пути, или последовательности действий пациента в Латвии?

Это нужно делать в рамках аккредитации этого онкологического центра, так как практически вся онкология разделена на несколько десятков таких многопрофильных подразделений. Например, опухоли молочной железы, опухоли толстой и прямой кишки, опухоли легких. В каждом должен быть этот путь для того, чтобы больной в определенные промежутки времени получал диагностические услуги, начинал лечение и имел возможность контролировать параметры качества, а это зачастую время от первой жалобы до начала лечения. И таких патологий могут быть десятки. В настоящее время в Национальной службе здравоохранения представлена ​​схема лечения пациентов с раком молочной железы, схема лечения пациентов с раком толстой и тонкой кишки близится к завершению и будет презентована в ближайшем будущем, и другие пути скрининга и лечения опухолей будут разработаны таким же образом.

Самые распространенные онкологические заболевания - рак легких, кишечника, молочной железы, предстательной железы, кожи... Что изменилось в вариантах их лечения?

Что касается новостей, большинство из этих распространенных заболеваний сопровождаются появлением новых лекарств. Все более персонализированный подход к лечению, включающий диагностику мутаций раковых генов, используется для поиска наиболее подходящего и эффективного инновационного препарата для каждого пациента. Однако количество и доступность лекарств не такое, как хотелось бы, но это, безусловно, положительная тенденция, и возможности улучшаются. Наличие инновационных лекарств обеспечит развитие персонализированной медицины в Латвии. Необходимо дальнейшее развитие тестирования комплексных онкомаркеров, которые способствуют более подходящим и эффективным вариантам медикаментозного лечения. Изменения есть, но государственной поддержки по-прежнему недостаточно, что вынуждает и врача, и пациента искать помощь в другом месте.

Каковы преимущества инновационных лекарств для пациента?

Если у пациента есть конкретная опухоль с определенной мутацией, которая сейчас выявляется при молекулярно-генном тесте, и конкретное лекарство соответствует этой мутации, есть шанс, что пациент получит его, и это даст гораздо лучший результат. Конечно, главной проблемой в Латвии является длинная очередь на пополнение списка компенсируемых лекарств. Может возникнуть потребность в наборе специалистов для оценки и уточнения того, какие лекарства должны оплачиваться в первоочередном порядке, так как бывает, что многие лекарства очень долго не входят в перечень оплачиваемых государством лекарств, и за это время появляются более современные и эффективные лекарства. На мой взгляд, нужно более динамично, смотреть, какие медикаменты приносят наибольшую пользу и, главное, в чем нуждается пациент.

Какова роль тестирования на онкомаркеры и своевременной доступности лекарств для пациентов?

Маркерное тестирование уже довольно широко используется при раке легких, а также при раке толстой и прямой кишки, раке яичников и раке молочной железы, где исторически это было наиболее распространенным, и поэтому существуют более подходящие и эффективные медикаментозные методы лечения. Всегда есть желание увеличить объемы испытаний, а также количество параметров, которые необходимо измерить, но все упирается в наши финансовые возможности.

В некоторых случаях эти современные тестовые системы, или генные анализы могут снизить интенсивность лечения. Примером может служить рак молочной железы, где в случае рано диагностированной опухоли как биологическая агрессивность опухоли при рутинном обследовании, так и генетическое тестирование могут снизить агрессивность лечения у некоторых пациентов без присутствия химиотерапии. Эти анализы не всегда оплачиваются государством, и тут дело за самими пациентами. Но избегание возможных побочных эффектов химиотерапии приносит большую пользу пациентам.

В большинстве своем таргетная терапия назначается в ряде случаев прогрессирования заболевания. Если опухоль диагностируется очень рано и проводится хирургическое вмешательство, то медикаменты не требуются. Проблема с раком легких заключается в том, что в большинстве случаев его диагностируют поздно, на 3-й и 4-й стадиях. Но если в опухоли находят мутацию этих специфических генов, для которой есть лекарство, работающее в конкретном случае, то есть много пациентов, которые с условно неизлечимой болезнью живут годами и фактически получают только эти лекарства на регулярной основе, поэтому они могут хорошо служить обществу и семье.

Говорить о полном излечении в настоящее время было бы преждевременно, но такие больные могут быть в состоянии работать и вести активный образ жизни в течение длительного времени. Использование этих препаратов чаще всего связано с раком легких, потому что до сих пор рак легких был безнадежным случаем. Получение большего количества данных о мутациях генов рака и других параметрах также приводит к персонализированному подходу к лечению других опухолей и к хорошим результатам.

Во многих СМИ жидкая биопсия была названа самой прогрессивной инновацией последних лет. Что она дает и оплачивает ли ее государство для какого-то из видов рака?

Жидкая биопсия - это по сути специфический анализ крови, с помощью которого можно проанализировать генетические изменения, характерные для опухолей. Это полезно, когда у нас нет доступа к материалу опухолевой ткани или когда технически очень сложно получить опухолевую ткань. Тогда гораздо проще сдать анализ крови. А тестируя множество генов, можно узнать, стало ли заболевание, скажем, острее или находится под контролем. Жидкая биопсия в настоящее время доступна и оплачивается пациентам с раком легких. Рижская Восточная клиническая университетская больница проводит такие анализы с осени 2021 года.

Каковы самые главные вещи, которые сегодня предлагают наука и медицина, независимо от того, компенсируются ли они государством?

Это картирование гена рака, похожее на жидкую биопсию. Независимо от того, проводится ли диагностический тест в виде жидкой биопсии или блока ткани, его целью является обнаружение возможных генных мутаций в опухоли конкретного пациента. Стандартное картирование генов рака выявляет более 300 генных изменений, после чего на основе этих изменений может быть выбрано индивидуальное лечение для пациента.

Это также относится к секвенированию всей опухоли, где Латвия в какой-то степени находится на глобальном уровне в качестве лидера. Например, в Детской клинической университетской больнице и в детской онкологии любому заболевшему в Латвии ребенку секвенируют полностью весь генетический материал опухоли и таким образом выясняют, есть ли какой-то определенный признак, по которому можно было бы использовать тот или иной медикамент. Но если в детской онкологии таких случаев ежегодно бывает, может быть, 100-150, то во взрослой онкологии ежегодно регистрируется около 11-12 000 новых случаев. Всего в Латвийском раковом регистре уже зарегистрировано около 80 000 больных.

Конечно, пациент может сам оплатить генетическое исследование опухоли. Персонализированная медицина – это направление в будущее не только для редких, но и для других опухолей. Должен быть генетический, или молекулярный консилиум с участием группы специалистов: онколога, химиотерапевта, генетика, патологоанатома и молекулярного биолога. Во взрослой онкологии молекулярный совет по опухолям был бы шагом вперед.

Ваш призыв населению Латвии?

Я хотел бы напомнить латвийскому обществу, что у нас есть не только Covid, но и все другие болезни. Всем желаю здоровья, но главное все же регулярно стараться следить за своими ощущениями, посещать оплачиваемые государством профилактические осмотры или обследования, а также, конечно же, следить за собой, следить за собственным здоровьем. В случае с онкологией наша главная задача – выявить ее на ранней стадии. Благодаря своевременной диагностике мы можем добиться гораздо лучших результатов и сэкономить время и ресурсы.