"Я не чувствовала никакой радости": леденящие душу истории женщин, выживших в авиакатастрофах

«Я не чувствовала никакой радости от того, что осталась жива»

Шокирующее испытание выпало на долю уроженки России Ларисы Савицкой в 1981 году. С девушкой, которой тогда было всего 20 лет, случилось невероятное — она смогла выжить после падения с высоты 5200 метров. Сейчас ей — 59, и все эти годы Лариса живет с чудовищными воспоминаниями о самом немыслимом дне в своей жизни. С одной стороны — это чудо, ведь Савицкая пережила второе рождение, а с другой — трагедия, ведь авиакатастрофа унесла жизнь ее мужа Владимира, с которым она возвращалась домой из свадебного путешествия…

Они поженились весной, но в медовый месяц отправились лишь летом: раньше это сделать не позволяли дела. Роковой день наступил 24 августа: самолет Ан-24, на котором летели супруги Савицкие, на высоте 5220 м столкнулся с бомбардировщиком Ту-16К. Причин у катастрофы было несколько: слабая согласованность военных и гражданских диспетчеров, экипаж Ан-24 не доложил об уклонении от основной трассы, а экипаж Ту-16 сообщил, что занял высоту в 5100 м, за две минуты до того, как это произошло на самом деле. В результате столкновения Ан-24 потерял обе консоли крыла с топливными баками и верх фюзеляжа. Оставшаяся часть в ходе падения несколько раз разломилась. Считалось, что все 38 человек погибли…

Тогда никто не знал, что в момент катастрофы Лариса спала в своем кресле в хвостовой части самолета. Проснулась она от сильного удара и внезапного холода. Страшные крики и свист воздуха… Разлом прошел прямо перед их с мужем креслами. Ларису выбросило в проход, прямо на переборки. Сначала девушка потеряла сознание, а когда пришла в себя, то думала не о смерти, а о боли. Ей не хотелось ее чувствовать... «И тут я вспомнила один итальянский фильм — «Чудеса еще случаются». Всего один эпизод: как героиня спасается в авиакатастрофе, вжавшись в кресло. Кое-как я до него добралась. Стала смотреть в иллюминатор, чтобы «поймать землю». Надо было вовремя самортизировать. Я не надеялась спастись, хотелось только умереть не больно. Была очень низкая облачность, потом зеленая вспышка и удар».

Савицкой повезло — она упала в тайгу, на березовую рощу… А потом отключилась на несколько часов. «Не знаю, может, от психологического шока я словно не ощущала своего тела, — позже рассказывала выжившая. — А ведь были сломаны ребра, руки, спина, выбиты зубы. Тело казалось просто ватным, и дышать было трудно. Боль тупая, словно не моя. Я не чувствовала никакой радости от того, что осталась жива, смотрела на Вовку и не плакала, а только сожалела: почему такое получилось, почему я не разбилась, как он... Володя сидел, положив руки на колени, и смотрел на меня остановившимся взглядом».

Обессиленная Лариса стала звать людей, надеялась, что кроме нее еще кто-то выжил. Но в ответ звучала лишь тишина… Тогда Савицкая, на которой не было живого места, каким-то образом встала и обошла кругом полянку, на которой оказалась. Увидела тела еще двух человек. Они, как и ее муж, сидели в креслах и казались почти невредимыми. Идти дальше она не решилась. «От невыносимого холода начало колотить. Не знаю, какая была температура, но в конце августа на Дальнем Востоке ночи уже очень холодные. И дождь непрерывный... А на мне легкая одежда... Чтобы хоть немного согреться, я сняла чехлы с пустых кресел, завернулась в них — они хоть и мокрые, но так было все же теплее».

Утром Лариса соорудила себе жилище из обломков самолета и принялась ждать. С водой проблем не было — все время шел дождь. А о еде Савицкая не думала, только через два дня нашла какие-то ягоды, пробовала съесть, но не смогла — все зубы шатались. Когда на третий день дождь прекратился, над тайгой начали низко кружить поисковые самолеты. Ее нашли в последнюю очередь. Спасатели прочесывали тайгу и наткнулись на Ларису, сидящую в авиационном кресле. Чтобы ее смог забрать спасательный вертолет, пришлось вырубить несколько деревьев. Двигаться она уже не могла…

Ларису доставили в больницу ближайшего города, а оттуда переправили в родной Благовещенск. Врачи определили у нее сотрясение мозга, травмы позвоночника в пяти местах, переломы руки и ребер. Также она потеряла почти все зубы. Но все-таки была жива! Врачи недоумевали: как после падения она трое суток ходила, двигалась, строила себе убежище? Она и сама не понимала этого... Даже после выписки Лариса не могла ни стоять, ни сидеть, целыми днями лежала, скрючившись от страшной боли. Поставить ее на ноги смог только народный целитель, костоправ, который лечил девушку почти полгода.

Что же все это время творилось с близкими Ларисы? Когда случилась катастрофа, мама девушки отдыхала в Крыму с младшим братом, поэтому первым страшное известие получил отец. В то время об авиакатастрофах не сообщали по телевизору — к нему домой пришел милиционер и сказал: «Самолет, на котором летели ваши дети, разбился, все погибли!»

Послать телеграмму с известием о смерти дочери ее маме решился только ректор педагогического института, где училась Лариса. А на другой день шокированная мать перезвонила своей подруге сказать, что вылетает. Подруга, захлебываясь слезами от радости, крикнула в трубку: «Твоя дочь жива!» Между тем на кладбище уже была вырыта могила. Общая — для Владимира и Ларисы.

После выписки из больницы сильная духом Лариса, несмотря на сильнейшие боли и другие проблемы, не ударилась ни в религию, ни в пьянство, ни в депрессию. Говорит, что любит жизнь, и то ли в шутку, то ли всерьез называет себя «любимой девочкой Бога». «Такие испытания он посылает лишь самым любимым своим существам, — уверена Лариса. — Вспоминаю обо всем этом лишь 24 августа — когда праздную свой второй день рождения. Еще — весной и осенью, когда обостряются болезни. И когда случается очередная катастрофа. Все авиакатастрофы — мои. Такое ощущение, что часть меня осталась там. Еще не приземлилась».

Жить первое время после аварии было непросто: она работала сначала учителем, потом была лаборанткой, страховым агентом. В 1986 году Лариса родила сына Гошу и какое-то время жила с ребенком на пособие матери-одиночки, составлявшее 32 рубля. Потом подрабатывала: перепечатывала тексты, торговала книжками. После перестройки у женщины появилась фирма по продаже обуви, потом она работала в представительстве «Боржоми». До тех пор, пока ее не парализовало — последствия черепно-мозговой травмы. Ларисе удалось оправиться и от этого, она стала работать офис-менеджером в одной риелторской компании.

В какой-то момент Лариса перестала давать интервью и словно закрылась от мира — Савицкая устала постоянно об этом вспоминать и рассказывать. Снова и снова… Однако выживают в авиакатастрофах не каждый день, поэтому Ларису «не отпускают» и сегодня: два года назад режиссер Дмитрий Суворов увидел документальный фильм о выживших в авиакатастрофах. Там было и архивное интервью с Савицкой. Он сразу же загорелся идеей снять об этом художественный фильм. С огромным трудом удалось разыскать Ларису. Ее с огромным трудом упросили еще раз рассказать свою историю. Она согласилась сделать это один-единственный раз, в долгой и подробной беседе со сценаристами. А потом еще согласилась в конце августа на несколько дней приехать на съемочную площадку фильма. При этом Савицкая не стала читать готовый сценарий, доверив это мужу: он одобрил. Но смотреть фильм, который будет носить название «Одна» и выйдет в конце 2021 года, Лариса отказывается. По крайней мере пока. «Я прошлое пытаюсь забыть, закопать — а кто-то все время откапывает… Фильм этот я смотреть не буду, мне страшно. У меня свой фильм в голове».

«Я жалела, что не умерла вместе с ними»

Эта удивительная история произошла в 1972 году, когда пассажирский самолет летел по маршруту из Копенгагена в Белград. Сначала все было хорошо: взлет, набор высоты и выход на воздушную трассу прошли в обычном режиме. Полет проходил на высоте около 10 тысяч метров. Но спустя час после взлета самолет просто… сломался: носовая часть с кабиной пилотов отделилась от основного корпуса. Спустя 10 дней после катастрофы были найдены фрагменты будильника, который был определен как часть взрывного механизма. Это был теракт…

Все 29 пассажиров и членов экипажа, находившихся на борту, увы, погибли. Уцелела лишь 22-летняя стюардесса Весна Вулович: упав на землю, она чудом осталась в живых. Но спрашивать Весну о том, что же творилось в ее мыслях и сердце во время это ужасающего происшествия, бесполезно, потому что она ничего не помнит: ее память остановилась за час до полета. «Я вспоминаю, как уборщица чистила самолет, помню женщин-пассажирок, стоящих в очереди на посадку… Рассказывали, что они были с детьми, но вот детей я не запомнила. Никакого страха не осталось даже в подсознании. Когда через два месяца после падения меня перевозили на самолете из Праги в Белград, врачи собирались сделать мне инъекцию снотворного: мол, иначе в полете будет истерика. Я возмутилась — что вы, мне нравится летать!»

У Вулович было ощущение, что судьба с ней играет, ведь она не должна была лететь в том самолете, потому что человек, который отвечал за полетные списки, ошибся. Она и другая стюардесса носили имя Весна. И он поставил вместо «Весна Николич» — «Весна Вулович».

Девушке удалось спастись благодаря местному жителю, немцу Бруно, который наткнулся на обломки авиалайнера. Он догадался проверить пульс Весны и даже оказал ей первую помощь. У стюардессы была сломана левая рука и нога, три позвонка, в нескольких местах проломлен череп. Но Весна вовсе не считала себя везунчиком. «И после этого находятся люди, которые мило улыбаются и говорят: «О, ты счастливица. Как же тебе повезло!» Ненавижу это слово. Если бы мне действительно повезло, я бы вообще не села в этот самолет. А так я упала с небес, переломала себе все кости, потеряла память, 4,5 года училась ходить, и при этом мне еще и завидуют! Да уж — отличное везение, нечего сказать».

В больнице Вулович страшно удивилась, увидев мать и отца, и начала задавать им странные вопросы: «Что случилось, почему вы здесь и где я сама нахожусь? Куда вы дели мою собаку и мою кошку?». Ее память тогда жила ровно один день — наутро она опять все забывала и задавала родителям те же самые вопросы: целый месяц подряд. «Я не различала, день или ночь сейчас, — в общем, все было смутно. Когда память вернулась, пришло чувство вины: боже мой, все мои коллеги погибли, а я осталась жива… как стыдно. Какое-то время я жалела, что не умерла вместе с ними».

После длительного лечения Весна, как бы это невероятно ни звучало, вернулась на работу в «Югославские авиалинии», но уже трудились в главном офисе — ей категорически запретили летать. Этому Вулович была крайне удивлена! Казалось, что ее присутствие на борту было бы хорошей рекламой того, что самолет не упадет никогда, ведь снаряд два раза в одну воронку не попадает.

Но самое интересное в этой истории — то, что и кроме авиакатастрофы Весна была на грани несколько раз! «Первый раз — в 12 лет, когда отдыхала на морском пляже в Черногории. Плыву на надувном матрасе, и тут к нему подплывает… акула. Я в шоке — откуда она взялась? Там отродясь никаких хищных рыб не водилось. Но оказалось, что эта акула следовала за одним крупным кораблем издалека и достигла наших берегов. Акулу отогнали, меня спасли. Второй раз — я поспорила со своим психически больным соседом о политике. Мужик достал нож и бросился на меня. Убежала. В третий — у меня была внематочная беременность, тяжелый случай. Однако врачи откачали. Видимо, я притягиваю к себе смерть, но в последний момент кто-то неведомый отводит беду». Но в 2016 году смерть все же ее настигла… Весна умерла у себя дома в Белграде незадолго до Нового года. У бывшей стюардессы не было ни детей, ни мужа, поэтому ее тело было обнаружено после вскрытия квартиры полицией, куда обратились друзья женщины, обеспокоенные, что она несколько дней не появлялась на улице и не отвечала на телефонные звонки. Говорят, сердце Вулович не выдержало…

«Я плакала, пока слезы не закончились»

«Я обычная девочка, с которой произошло нечто совсем необычное, и хочу рассказать вам свою историю», — так начинается автобиографическая книга француженки Байи Бакари, которая, будучи 14-летней девочкой, пережила то, что, казалось, бывает только в кино.

30 июня 2009 года Байя Бакари вместе со своей мамой летела на Коморские острова в Африку к бабушке и дедушке. Они сделали две пересадки: сначала в Марселе, а затем в Сане. В последнем самолете Байя получила место в хвостовой части рядом с иллюминатором, и, возможно, в какой-то мере это сыграло ей на руку… «Я попросила маму, чтобы она разрешила сесть у окна, — рассказывала позже Байя. — Она позволила. Больше не говорили, дала ей спокойно спать. Я же увлеклась видеоиграми на Nintendo».

В какой-то момент экипаж сообщил пассажирам о скором приземлении. Но радоваться было рано: самолет, не сумев совершить заход на взлетно-посадочную полосу, отправился на второй круг, по каким-то причинам сбился с курса, заглох и рухнул в Индийский океан... Трагедия произошла ночью, при плохой погоде — был сильный ветер. «После объявления о посадке все проснулись. Я видела, как пассажиры, включая маму, приходят в себя, — рассказывала ужасающие воспоминания Бакари. — А затем вдруг началась турбулентность. Я встревожилась, но все были спокойны: и пассажиры, и бортпроводники. Тогда я решила, что это нормальная ситуация при посадке на Коморы. После турбулентности ощутила, будто сквозь тело прошел мощный электрический заряд, а в следующее мгновение уже находилась в воде. У меня был провал в памяти, я не знаю, как оказалась там».

Времени на истерики и обдумывание ситуации не было — Байя увидела на воде части самолета и ухватилась за самый большой, с иллюминатором. Забраться не получилось, пришлось просто держаться за него. Большая часть тела оставалась в маслянистой от разлившегося самолетного топлива воде. «Поначалу было темно, лишь видела какие-то огни вдалеке, — продолжила Байя. — Стала кричать по-коморски, потому что на этом языке поначалу кричали рядом какие-то женщины. Внезапно ощутила огромную усталость. Я не спала, была измотана. И заснула на обломке. А как проснулась, поняла, что никого нет — крики прекратились. Я плакала, пока слезы не закончились».

Когда стало чуть светлее, Байя разглядела вдалеке остров — забрезжила надежда, появился ориентир, куда плыть. Но возникла новая проблема — разволновался океан, поднялись волны. Бакари закачало среди разбросанных по воде чемоданов и одежды погибших пассажиров. При этом мысли о том, что под ней потонул самолет, она блокировала. Байя придумала, что единственная упала в океан, вывалившись в иллюминатор, а другие пассажиры благополучно прибыли на Коморы. «Где моя мама? Она уже добралась до Морони? Может быть, она в том самолете, который меня ищет, или в аэропорту? — задавала себе вопросы девочка. — Конечно, это она должна была предупредить спасателей, что я упала в океан перед самым приземлением. Во мне опять росла надежда. Они ищут меня. Мама не отстанет от них, пока они не найдут меня. Она, наверное, сердится и сходит с ума от беспокойства, но я все ей объясню».

Помощь в итоге пришла: стоило жителям Коморских островов узнать об авиакатастрофе, как все, у кого были лодки, бросились искать выживших. Рыбак Либуна Матрафи был первым, кто увидел девочку в океане, где в тот день волны поднимались на высоту в 5 м. «Когда он меня нашел, я уже отчаялась и положила голову на обломок. Неожиданно услышала, как кто-то зовет меня. Тогда попыталась плыть ему навстречу. Но я уже 10 часов находилась в воде, у меня не осталось сил. Да и волны уносили прочь».

Рыбак, видя обессиленную девочку, сам полез в воду. С дрожавшей Байи сняли одежду, завернули в теплые одеяла и дали сладкой воды. Спасатели были потрясены: она не просто выжила в катастрофе, но и провела столько времени в воде, которая кишит акулами. Вскоре Бакари доставили в больницу Парижа, где ее даже посетил президент Франции Николя Саркози. «У меня было много ран — ожоги на ногах и локтях, сломанные ключица и таз, серьезная травма глаза, и еще несколько незначительных повреждений на теле, — перечислила Байя. — Мне сделали пересадку кожи, прооперировали глаз, поставили специальные кольца на места перелома ключицы».

Какое-то время никто не решался сообщить Байе страшное известие: ее мама погибла вместе с остальными пассажирами. «Я не знаю, как сказать ей об этом, — говорил отец Байи Кассим Бакари. — Когда мы прощались в аэропорту, я поцеловал их обеих. Потом жена обернулась и помахала мне на прощание. А дочь не махала... Это такое чудо, что она осталась жива. Значит, на то была воля Господа». Но от правды не убежишь — в один момент в палату к Байе пришел психолог, чтобы сообщить о маме. «Мы не нашли твою маму, и я не думаю, что ее найдут», — сказали 14-летней девочке. Она разозлилась, не могла поверить в это, и очень нескоро осознала, что мамы больше нет. Даже сейчас, спустя 11 лет, Бакари все еще ее не хватает…

Расследование авиакатастрофы шло долго: французы обвиняли йеменцев в нарушениях, в том числе напоминая об эксплуатации не вполне исправного самолета, хотя последние уверяли, что за месяц до вылета он прошел все проверки. В официальном рапорте следственной комиссии Коморских островов сказано, что главной причиной трагедии стали дезориентация, неправильные действия членов экипажа и сложные метеорологические условия.

Сейчас 25-летняя Байя живет и учится во Франции — почти закончила магистратуру в сфере управления недвижимостью. Два дня в неделю обучается, три — работает. «Многие детали трагедии стираются из памяти, — поделилась Байя. — Но каждый день я вспоминаю, что со мной тогда произошло. И это очень тяжело, поверьте!».