Трудный эксперимент: парень нашел в Латвии работу за 2 400 евро на руки, где не требуется особых навыков

«В последний месяц у нас очень модно строчить популисткие посты, мол, стыдно за страну. То за то, что людям предлагают кредиты для того, чтобы собрать детей в школу, то за то, что рестораны участвуют в акции, по которой отчисляют процент прибыли детям. Тоже на сборы к школе, кстати. Популярно. Популистско. Дети и плохое государство. И отчасти ведь строчащие правы. Однако, они забывают, что государство – это люди. И они, строчащие, в том числе. Очень удобно стыдиться абстрактного, обтекаемого понятия »государства«. Особенно там, где должно быть стыдно за людей. Должно становится грустно.

Мне, например, становится грустно, когда я слышу, что люди едут в неизвестность другой страны за зарплатой в тысяча двести евро. Едут именно за зарплатой. Не за приключениями. Не за экшеном. Не за драйвом. За зарплатой в тысяча двести евро. Тратят деньги на дорогу и едут в другую страну. Чтобы заработать. Хотя, отмечу, что ситуации бывают разные«, - написал Денис.

«Одна из причин отмены моей поездки в Германию – показать, что можно. Можно заработать. И ставим мы планку заработать за месяц вдвое больше. То бишь 2 400 евро. Легально заработать. На официальной работе. Так чтобы вся зарплата на карточку. Так чтобы работа для любого парня с улицы. Без особого опыта, без особых специфических умений, навыков», - вспоминает он. Итак...

«Курва, курва, курва», доносится со всех сторон. «Курва, курва, курва». Литовцы… Большая часть из тех, с кем я работаю – это литовцы. Есть белорусы, молдаване, эстонцы, местные есть. Но большинство – литовцы. «Курва, курва, курва». Чувствую себя, как в фильмах Emilis Velyvis. Рига. Окраина.

Мы живем в общежитии, которое предоставил нам работодатель. По три человека в комнате. Я, Леша – парень из Приднестровья и Витас – литовец. Вообще с литовскими именами у меня дела обстоят хуже, чем с именами православных монахов. Не могу я их запомнить. Я и это имя запомнил только потому, что тезка певца. Ну, помните того с жабрами, голосом и клипом? Витаса я видел единожды – когда заселялся. Он работает в ночную. Я прихожу, когда его уже нет в комнате, ухожу – когда его еще нет. Мы с Лешей - в дневную. Леша матается по миру. Работа – там, работа – здесь. Меняются города и страны. Рассказывает, что на его родине средняя заработная плата – двести долларов. Тут он зарабатывает их практически за день. За день – среднюю зарплату.

Я зарабатываю меньше. Я устраивался на работу для любого парня с улицы. На работу без навыков, опыта, умений. Без знакомств, без протекции. Для любого. Для любого, кто готов много и упорно работать. Как говорится – вкалывать. Поэтому, что резонно, и зарабатываю меньше. И, да, конечно, я немного понтуюсь всем этим. Нет, не заработком, конечно. Понтуюсь тем, что доказываю, мол, могу. Только доказываю не другим, не вам, не кому-либо еще. Себе. Другим доказывать легко. И обманывать других легко. Себе доказать сложно. А обмануть самого себя вообще нереально.

Мы работаем с семи до семи. С семи до семи – смена. С семи до семи – еще одна смена. Меня не особо изначально пугало количество часов. Да и сейчас не особо пугает.

Я планирую продержаться месяц, дальше мне будет уже не интересно.

Вот одна из причин, по которой я не поехал в Германию – эксперимент с работой.

На тяжелой физической работе курят все, начинают даже некурящие. Сигарета здесь на просто источник никотина, сигарета – легальный способ передохнуть. Уже неделю я в Риге. Тружусь там, где платят более двух тысяч евро в месяц на руки за неквалифицированный труд.

Каждый вечер одно и тоже. Заходишь уставший после семи вечера в магазин, потом идешь в общежитие, ужинаешь, готовишь обед на завтра, отмываешься, отстирываешься, проваливаешься в сон. Звонок, уже без десяти шесть, будильник.

Усталость не критическая, бывало, и похуже. Критическая усталость – это когда вечером еле до душа дойти в состоянии, когда лежишь на кровати, неимоверно хочется спать и не заснуть. Не можешь. Тебя трясет всего от переутомления. Ломит все тело. И по кнопкам телефона попадаешь с трудом. Так было, например, этой весной, когда впятером строили причал для кораблей. Здоровенный такой причал, по четыре тонны бетона на погонный метр заливали. Работали с земли и с воды, с плотов. Утром в зимних шапках, куртках – холод, к обеду – в майках уже – жара, пекло. За первый день работы с воды уши обгорели до волдырей. И в дождь работали, мокрые насквозь, ветер каски срывал. Бригадиром у нас был кубинец. Реальный кубинец из Кубы. Рауль. Кубинец был, а подсобных рабочих не было. В пятницу вечером я приезжал в Ригу, еле стоял на ногах, улыбался и ел ужин. Еще горячий.

Усталость не напрягает. Напрягает информационный вакуум. У меня на стационарном компьютере постоянно открыто более пятнадцати вкладок новостных в основном местных порталов, информационные агентства. Мне необходимо следить за происходящим, не выпасть, не пропустить, мониторить, сравнивать одинаковые новости в разных источниках. Тут это получается с трудом. Не получается. Да, разумеется, на перекурах ты смотришь новостные ленты, но все это мельком. Напрягает.

За первую неделю заработано без малого шестьсот евро. Больше всего здесь расходуются питьевая вода, сигареты, мыло и снова вода.

Горячий душ – лучшее, что может быть. Стоишь, струями стекает грязь, поддон кабинки весь черный, сток опять засорился. Тело все черное. Руки. Ноги. Копоть пробивает даже через две пары штанов. Моешься хозяйственным мылом. Оно лучше всего отмывает. Единственное средство, которым можно отмыться с первого раза. Запах, конечно, у него. Поэтому водные процедуры заканчиваю приторно пахнущим шампунем.

Общежитие, в котором мы проживаем, наверное, последнее из могикан. Я думал, что таких уже не осталось. Все, как в девяносто девятом, когда я поступил в университет и обитал в филфаковской общаге. Деревянные перегородки в туалете, кофейные банки-пепельницы на подоконниках, плохо работающие плиты на кухне. Душевые кабины – единственное, что отличает его от общежития прошлого века. Главный плюс - до работы пять минут пешком.

С каждым днем все сложнее отбивать посты. Усталость накапливается. Всегда считал, что двенадцатичасовые смены – нерациональная глупость. И глупость в первую очередь для самого предпринимателя. Как ни крути, но КПД работника не безграничен. У меня только одно объяснение этих смен. На тяжелой работе, где важны сроки, где каждый день стоит дорого, где трудится так называемый пролетариат, очень важно, чтобы у этого пролетариата было, как можно меньше свободного времени. В идеале, чтобы после смены работник просто мылся, принимал пищу и заваливался спать. Как можно меньше свободного времени. Чтобы пролетариат, как это часто бывает, просто не забухал и не сорвал сроки к чертям собачим. По этой же причине отсутствуют выходные. Хотя некоторых и это не останавливает.

В одинаковых рабочих комбинезонах мы похожи на героев популярного когда-то телешоу. Вылитые «Телепузики». Только моноверсия. Серые. От грязи, пыли, копоти. С серыми лицами. И таким же серым настроением. Ощущение, что Саймон Барнс не умер, его просто перевели к нам. Руки стерты. Ладони рук стерты. О веревки лебедок, о черенки лопат, о ручки ведер. Стерты, горят. Как костры рябин.

В виду того, что я попал в пересменку и вместо дня выходил работать в ночь, пообщался со своим соседом по комнате Витасом. Я упоминал о нем ранее. Витас вегетарианец уже пятнадцать лет, раньше, по его словам, плотно занимался йогой. Он рассказывает мне, что рис ни в коем случае нельзя повторно разогревать, опасно. От одного раза ничего не будет, но если есть такой рис месяц, то непременно умрешь, говорит он, уплетая холодный рис с копеечным маргарином. Вот такой вот ЗОЖ. Витас агитирует за Forex и очень стоящий сайт Plus500. Я давно уже перестал удивляться и ограниченности людей, и наличию собственных противоречий в человеке. Мы все колем слева на грудь Сталина, а справа Христа. И Витас такой, и вы такие, и я. Мы ничем не отличаемся. Разве что своим отношением к повторно разогретому рису.

Пришли школьники. Старшеклассники. Предлагают за сорок евро делать нашу работу. Даже без договора, за налик. Вот такой вот демпинг. Усталость накапливается, пост выходит несуразный, несвязный, нет сил. Хочется мороженого с грецким орехом и кленовым сиропом.

Рига. Пятнадцатый день работы. Полмесяца, половина обозначенного срока преодолена. В следующей части, кому интересно, я подробно расскажу, где и кем работаю. Как туда попал и как туда попасть".

Подробнее можно прочитать на странице блогера под псевдонимом Antonio Bandera на его странице в Facebook.