Мама дорогая... Отцы и дети в стиле театра DOC

36-летний российский драматург Ася Волошина — автор очень заметный и очень модный. Ее пьесы идут на главных сценах БДТ и МХТ им. А.П. Чехова, что для любого российского автора уже само по себе мерило успеха, этакий драматургический “Оскар”.

Пьеса “Мама” впервые была показана в петербургском театре им. Ленсовета и стала сенсацией. Это был не традиционный спектакль, а акция, во время которой текст пьесы со сцены читал режиссер Юрий Бутусов. Учитывая, что он вообще редко ставит современных авторов, а “Мама” к тому же написана от лица 28-летней девушки, нетрудно предположить, что эта пьеса Бутусова чем-то сильно зацепила. Зацепила она и многих других режиссеров в других городах и даже странах. 

Инициатором постановки спектакля в Латвии стала актриса Рижского русского театра им. М. Чехова Екатерина Фролова. Сидя дома в декретном отпуске, Катя размышляла о своем будущем в театре и искала пьесу, в которой могла бы сыграть. Подруга посоветовала ей “Маму” Аси Волошиной. Катя прочла и влюбилась в этот текст: “Это бездонный материал, для любого артиста просто счастье”. 

Когда у тебя на руках новорожденный ребенок, любые размышления на тему “мать и дитя” резонируют с твоей собственной жизнью и приобретают особенно глубокий смысл. На первую встречу с режиссером Инарой Слуцкой Катя пришла с двухмесячным сыном в автомобильном кресле.

Инара нашла в пьесе Волошиной какие-то свои болевые точки соприкосновения и с азартом взялась за работу. В пьесе количество действующих лиц обозначено как “1 женская роль (или сколько угодно)”. Слуцкая разложила монопьесу на 5 женских образов и 1 мужской. 

Итак, перед нами семилетняя девочка Оля (Серафима Родина) и она же в возрасте 28 лет (Екатерина Фролова), две ее бабушки — “диссидентка” и “патриотка” (Галина Российская и Светлана Шиляева), а также ее умершая мама (Яна Лисова), которая появляется лишь в самом конце спектакля с одним-единственным монологом. Еще есть папа (Евгений Черкес), который, правда, почти лишен слов и чье присутствие на сцене вообще необязательно — как, видимо, необязательно присутствие мужчин в жизни всех этих женщин. 

Потому что мужчины причиняют им исключительно боль. Про бабушек нам в этом смысле ничего не известно, но мама Оли всю жизнь жила с человеком, который ей изменял. Сама Оля в мужчинах тоже, мягко говоря, разочарована: в ее жизни была и безответная любовь к женатому преподавателю,  и изнасилование таксистом-частником, и недолгие отношения с неким Мишей, которые она сама же и испортила своей ревностью (спасибо папе, который наглядно объяснил дочери, что все мужчины устроены одинаково — хотят “иметь все, что движется”). 

Сюжет пьесы выстроен на том, что Оля в соответствии с пожеланием своей умершей матери получает от нее по одному письму в год (письма передают бабушки в день ее рождения). О содержании писем нам фактически ничего не рассказывают — наверное, там были какие-то банальности. По крайней мере, единственное прочитанное вслух — последнее — письмо ужасно банально: “Я жива, пока ты меня помнишь…”, “Мы продолжаемся в наших детях…” и т.д.

Это могло бы звучать ужасно фальшиво и пафосно, но к концу постановки, когда зритель уже прошел вместе с героиней через все круги ада ее жизни, любые банальности он воспринимает, как откровения. Потому что — да, самые главные вещи в нашей жизни до чертиков банальны. 

“Мама” — очень откровенная, местами жесткая драма, которая говорит о том, о чем люди предпочитают не распространяться. Они об этом думают, но молчат. “Лучше бы ты, мама, боролась за жизнь, чем тратила ее на написание этих писем”— таких мыслей в пьесе немало. Неполиткорректно. Зато предельно честно. Это стилистика документального театра и к ней нашему зрителю (прямо скажем, достаточно изнеженному) надо привыкать.

“Текст создается от трения между сознательным и бессознательным” — сказала как-то Ася Волошина в одном интервью. Невероятно талантливая Катя Фролова передает это трение с такой степенью достоверности, что в зале аж искры летят.  

“Мама” — это спектакль, на котором зритель чувствует себя неуютно. И из-за непривычной для нашего театра откровенности текстов, и из-за трагизма мироощущения автора. А кого-то, видимо, резанет мат (его немного и он совершенно оправдан, но вздохи с соседнего ряда в эти моменты я слышала). 

Жанр этого спектакля можно обозначить как исповедь или сеанс психотерапии. Оказал ли он терапевтическое воздействие на саму героиню, мы не знаем. На зрителей точно оказал. На меня, по крайней мере… 

Это очень хороший спектакль. Надо идти.