Киберпринцесса Саша Фролова и ее надувные скульптуры

Эти скульптуры можно сдуть, уложить в чемодан и перевезти в любую точку мира – очень удобно. Но и живут они недолго – год–два при самом бережном обращении. Саше нравится такая эфемерность – она вообще человек легкий и воздушный, обожающий движение, радость и пузырьки шампанского. И при этом глубокий…

Она ведь чуть не стала медиком. В детстве Саша посещала художественную школу (кстати, ее одноклассником был Гоша Рубчинский, они дружат с седьмого класса) и мечтала о том, чтобы связать свою жизнь с искусством. Но ее родители настояли на более «серьезной» профессии. Саша поступила в медицинский колледж и уже собиралась идти учиться дальше, в медицинский институт, как случайно попала на лекцию Андрея Бартенева, после чего ее жизнь круто изменилась. Фролова вошла в команду «бартеневцев» и стала участвовать в его перформансах (одним из первых заданий было надеть на себя тяжеленный костюм, обклеенный сотнями яиц, и рухнуть в нем плашмя на пол, чтобы яйца разбились, – дело происходило в Третьяковской галерее). Довольно скоро Саша стала делать и свои собственные проекты, отпочковавшись от Бартенева, но продолжая с ним дружить и считая его своим духовным отцом.

Сегодня на счету Фроловой масса выставок во многих галереях мира (Франция, Италия, Германия, Сингапур, Бельгия), титул Альтернативной мисс мира 2014-го года, попадание в шорт-лист молодежной номинации Премии Кандинского, участие в Венецианском карнавале, съемки у Тима Уолкера для W Magazine, выступление в оранжерее Версальского дворца и на закрытой вечеринке Dolce & Gabbana на озере Комо… Наконец, большая персональная выставка под названием Fontes Amoris («Источники любви») в московском музее современного искусства MMOMA, во время которой Саша и дала интервью нашему журналу.

Не так давно мы общались с вашим учителем Андреем Бартеневым и вспоминали 90-е годы, когда в Риге проходили Ассамблеи неукрощенной моды. Андрей назвал тот период арт-язычеством: все кипело и бурлило, молодые художники повсюду были желанными гостями, их многие поддерживали – райское было время. Удалось ли вам захватить его кусочек?

В те годы я была еще ребенком и знаю об Ассамблее только по рассказам Андрея. Как художник я сформировалась в 2000-е, а это уже совсем другое время. Все коммерциализировалось, найти финансовую поддержку молодым художникам стало очень тяжело. Чтобы выжить, я работала во всех сферах, как-либо связанных с творчеством, – делала декорации, рисовала приглашения и иллюстрации, была художником по костюмам у начинающих друзей-режиссеров, работала стилистом и визажистом. И далеко не сразу моя деятельность начала приносить какой-то стабильный доход... Если сравнивать сегодняшнее время с 90-ми, то сегодня у нас больше возможностей для рекламы и популяризации своего искусства, большее разнообразие форм и материалов, но вместе с тем и большая конкуренция. Плюс искусство теперь очень тесно связано с бизнесом, и художник должен уметь себя преподнести, продать.

Кто занимается вашими продажами? И что вы, собственно, продаете?

Чаще всего я зарабатываю перформансами на различных фестивалях и мероприятиях, а также временным экспонированием скульптур и созданием скульптур на заказ. Иногда удается продать свои фото. И постоянно возникают дополнительные проекты – например, я была художником по костюмам на спектакле «Волшебная флейта» в театре Геликон-опера и одевала участников четвертого и пятого сезонов программы «Большая опера» на российском телеканале «Культура». Иногда возникают неожиданные предложения в смежных сферах. Например, я являюсь латексным «лицом» одной косметической марки, что является уникальным прецедентом в beauty-индустрии.

А не было ли у вас соблазна соскочить с этого поезда под названием contemporary art? Ведь это такая зыбкая, нестабильная сфера.

Да, конечно, я много раз задумывалась об этом, сомневалась. Но в такие моменты судьба вдруг сама меня поддерживала и направляла. Так было, например, в 2014 году, когда я стала Альтернативной мисс мира в Лондоне (Альтернативная мисс мира – авангардный арт-проект пансексуального конкурса красоты, основанный британским художником Эндрю Логаном в 1972 году. – Прим. ред.). Эта победа меня невероятно укрепила, вселила в меня уверенность и дала силы двигаться дальше.

Расскажите об этом поподробнее.

Впервые я попала на этот конкурс в 2004 году, когда мне было 20 лет. Это была моя первая поездка за рубеж, и именно для нее я сделала свой первый надувной костюм. Точнее, три костюма – на конкурсе планировалось три выхода. И нужно было, чтобы все они уместились в чемодан и весили не более 23 кг. На том конкурсе я неожиданно заняла третье место, что было невероятно почетно, тем более для такой молодой девочки. И вот спустя 10 лет я снова на Альтернативной мисс мира и теперь уже побеждаю. У меня была такая высокая надувная прическа, что на ней не могла удержаться корона, ее держал надо мной Эндрю Логан.

Вы ведь выступали на конкурсе в вашем образе Киберпринцессы. Как он родился?

У меня есть проект AQUAAEROBIKA, это синтез электронной музыки и перформанса с участием больших надувных скульптур. И я там пою. Мне вообще интересно совмещать разные жанры. Все треки для AQUAAEROBIKA пишутся специально, а пою я вживую. Петь в латексе непросто, но визуальный эффект оправдывает все трудности. Я, конечно, не считаю себя певицей, скорее поющим художником. Хотя опыт у меня есть – в детстве пела в хоре, а потом в течение нескольких лет брала уроки вокала.

Так что вас вдохновляло на костюмы к этому шоу?

В моем персонаже можно узнать и Бетти Буп, и Барбареллу, и героев японских аниме. Поп-арт и футуризм 60-х, sci-fi-эстетика, яркость рейвов 90-х – все это перемешано в одном персонаже. В какие-то моменты шоу становится похожим на оживший мультфильм, и мне нравится представлять себя его героиней.

Она очень секси.

Я делаю акцент не на сексуальности, а на утрированной женственности, играю с женскими образами разных эпох и стилей, перемешивая их и создавая нечто новое.

А что происходит, когда вы надеваете этот латексный костюм? Исчезают ли ваши комплексы, меняется ли ваше ощущение себя и своей женственности?

Перформанс для меня – это перерождение в скульптуру. Надевая костюм, я забываю на время о себе и становлюсь объектом искусства. Но однозначно латексный костюм придает мне сил и уверенности.

В нем же надо постоянно быть в форме – каждый лишний килограмм виден.

Когда ты дважды в неделю выступаешь в латексе, а перед этим еще два часа что-то надуваешь плюс репетируешь с танцорами – это серьезная физическая нагрузка, не нужно никаких фитнес-залов.

Как отличается публика в разных странах? Где вам комфортнее выступать?

Больше всего я люблю выступать в Европе. Там мое искусство воспринимают с восхищением и адекватно. В России бывают разные реакции, хотя в последние годы ситуация улучшилась, публика стала более насмотренной. Но если судить по подписчикам в Instagram, то больше всего поклонников у меня в США, где я, к своему большому сожалению, еще ни разу не была. Надеюсь, что, когда откроют границы, я все-таки там побываю.

Как известно, снять комедию куда труднее, чем трагедию. Тарковский вот хотел, но не смог. И я прекрасно понимаю, что ваш «легкий» жанр совсем не так уж легок. Что если вам нужно идти радовать людей, а на душе скребут кошки?

Конечно, такое бывает. Но когда я погружаюсь в процесс и начинаю работать, то сразу забываю обо всех сложностях. Меня заряжает сам процесс, стремление к цели, результату. Мое искусство – это мое спасение и лучшее лекарство от плохого настроения.

Но как вам удается поддерживать в себе это состояние оптимизма и вечной радости?

Мне кажется, что я чем-то очень похожа на свои надувные скульптуры. Я не то чтобы очень веселый человек, но со мной легко, я умею радоваться жизни и отношусь к миру по-доброму, с любовью. Хотя при этом я очень чувствительная и хрупкая, часто «сдуваюсь» и потом долго себя «ремонтирую», восстанавливаю.

Хочу спросить про латекс – почему вы выбрали именно его? Повлияло ли на это то, что в юности вы учились в медицинском колледже?

Учеба в медицинском колледже помогла мне понять, к чему я точно не готова и чем точно не хочу заниматься. Нельзя брать ответственность за чужие жизни, когда в голове у тебя рифмуются стихи или возникают какие-то образы. Ну просто нельзя идти в эту профессию. А что касается латекса… Нет, скорее, он пришел ко мне не из медицины, а из шоу-бизнеса: впервые я увидела латексный костюм на одной ведущей MTV и тут же в него влюбилась. Этот материал усиливает любое высказывание, будь то сексуальный жест или невинная игра. Он будто дает тебе сверхвозможности. Когда ты надеваешь латексный костюм, ты чувствуешь себя супергероиней: не просто красивой, а суперкрасивой, не просто женственной, а ультраженственной. Для меня также большое значение имеет принцип формообразования, который диктует этот материал. Форма раздувается, растягивается, благодаря чему получается округлой, с плавными изгибами, биоморфной. Этого эффекта сложно добиться при высекании из мрамора или при лепке из гипса. Здесь форму создает сам материал. Ты никогда не знаешь, как раздуется выкройка, пытаешься это просчитать, и это очень интересный процесс. Мне нравится воздушность латекса, его мягкость и гладкость. Скульптуры из него кажутся живыми. Но, к сожалению, как все живое, они временны.

...и могут лопнуть в самый неподходящий момент.

Да, костюмы часто повреждаются, но и легко ремонтируются – при помощи обыкновенного резинового клея. Однажды во время выступления в Милане, в самом конце шоу я так растанцевалась, что случайно каблуком порвала себе парик – надувные волосы у меня тогда были очень длинными, до колена. Это было очень смешно и даже эффектно – парик мгновенно сдулся и осел, а так как это был последний трек, я поклонилась и ушла со сцены. Некоторые подумали, что так и было задумано. В другой раз на сьемках клипа в поле под палящим солнцем мой парик просто прожгло лучами – латекс очень чувствителен к внешним воздействиям и боится ультрафиолета.

Латекс вызывает стойкие эротические, фетишистские ассоциации.

Это с одной стороны. А с другой, он ассоциируется с игрой, миром детского, наивного. Подобное столкновение мне очень нравится, оно будоражит сознание зрителя и никого не оставляет равнодушным. Я влюбилась в латекс, совершенно не связывая его с фетиш-культурой, о которой на тот момент толком ничего не знала. Меня очаровали визуальные и пластические свойства этого материала – как он блестит и растягивается, каких он цветов, как выглядит на сцене и на фото.

Ваши скульптуры, безусловно, очень эротичны, но в них нет ничего агрессивного, провокационного.

Я сознательно ухожу от фетиш-ассоциаций. Через свои скульптуры я пытаюсь выразить невыразимое. Мне не хочется, чтобы зритель фокусировался на анализе формы: «Это что, собачка или кошечка?» Надо на время перестать анализировать и попытаться просто почувствовать, погрузиться в этот мир.

С точки зрения некоторых современных художников, то, что вы делаете, не искусство, а шоу-бизнес. Искусство должно «грузить», а вы, наоборот, «разгружаете».

Для меня важно создавать позитивное искусство. Хочется, чтобы зритель на время забыл обо всех сложностях внешнего мира и переключился на мир фантазии. Чтобы он просто заворожился, наблюдал и чувствовал. И мне кажется, что такое «счастливое» искусство, дарящее яркие и чистые эмоции, становится все более популярным.

Приходилось ли вам сталкиваться с плагиатом, часто ли у вас воруют идеи?

Да, есть компания в Лос-Анджелесе, которая откровенно копирует мои надувные прически. Но пока мне, к сожалению, никак не удалось решить эту проблему. Я в таких случаях считаю, что не нужно расстраиваться, а наоборот, нужно двигаться дальше и придумывать что-то новое.

Ваш публичный образ всегда очень продуман и отточен до мельчайших деталей. Это для вас часть профессии или внутренняя потребность?

Я считаю, что художник должен быть объектом искусства в любой момент времени и превращать свою жизнь в искусство. Мне интересно нести в мир красоту, придумывать себе разные образы, даже если я «вне образа». Большинство одежды для публичных появлений я шью на заказ по собственному дизайну. Мне кажется, что это гораздо интереснее – не следовать трендам, а предугадывать, создавать их.

На что вам не жалко денег?

На новые скульптуры и костюмы. Когда меня охватывает какая-то идея, я не могу успокоиться и мне не жаль денег на ее реализацию.

Лучший совет, который вы получили в своей жизни?

«Ребята, чаще смотрите на звезды» – посоветовала нам с другом давным-давно певица Жанна Агузарова.