Как пандемии меняли мир. Часть 5. ВИЧ
Мы заканчиваем серию публикаций о том, как глобальные пандемии влияли на моду и меняли жизнь отдельных стран и целых континентов.
Когда эпидемия ВИЧ вспыхнула в Нью-Йорке в начале 1980-х, никто не понимал, что это за болезнь и как ее лечить.
Поначалу ее считали уделом маргиналов, наказанием за гомосексуализм и наркоманию.
Даже в 1988 году, когда чума XX века уже вовсю бушевала в США, журнал Cosmopolitan писал о том, что женщины могут спокойно заниматься сексом с гетеросексуальными мужчинами, а в миссионерской позиции заразиться ВИЧ вообще невозможно.
Искусство, шоу-бизнес и мода – вот три сферы, которые наиболее сильно пострадали от этой эпидемии. От СПИДа умерли модельер Франко Москино и танцовщик Рудольф Нуреев, музыкант Фреди Меркьюри фотограф Роберт Мэпплторп, писатель Айзек Азимов и художник Кит Харинг. ВИЧ, как мы теперь знаем, был у Джанни Версаче и звезды нью-йоркской моды Роя Хальстона (хотя оба они погибли от других причин).
СПИД выкосил целое поколение талантливых стилистов, визажистов, парикмахеров. Не только их, конечно, но все-таки мода хлебнула больше других.
Отголоски этой трагедии можно было увидеть на подиумах уже в 90-х. И минимализм Кельвина Кляйна (у которого, как и у Жана-Поля Готье, от СПИДа умер близкий друг), и деконструктивизм японцев и бельгийцев, и BDSM-тематика Мюглера – при всей несхожести и противоречивости этих тенденций, они были реакциями на одно и то же, страх перед смертельным вирусом.
Этот страх сидит в генах у каждого труженика моды, и сегодня любой уважающий себя дизайнер считает своим долгом поддерживать движение борьбы со СПИДом. Хотя эта болезнь уже и не считается смертельной.
