Женщина без лица. Женщина с тысячью лиц

Животик втянула, спинку выгнула, губки надула… Кто из нас не делал селфи! Как же нам хочется оставить в истории свое изображение, да чтоб на нем мы выглядели еще лучше, привлекательнее, сексапильнее, чем в жизни. А вот Синди Шерман использует селфи совсем для других целей. Она не любит, когда ее называют фотографом. Шерман – художница-перформансистка, которая просто использует фотоаппарат в качестве орудия труда. Поэтому и оценивать ее произведения надо не по критериям классической фотографии, а по мерке постмодернистского искусства. Примеривая на себя различные образы, скрываясь за гримом и одеждой, она тем самым пытается разобраться в окружающем мире и вскрыть свои собственные фобии и страхи. «Никто из моих персонажей не является мной. Они могут быть кем угодно, только не мной. Если в них появляется нечто близкое мне, я от них отказываюсь», – говорит художница.

Синди снимает только себя, но это не портреты, а скорее антипортреты. Ни один из них не позволяет нам понять, как же она выглядит на самом деле. И если бы не репортажи с ее выставок и не телеинтервью, мы так и не знали ее в лицо. А лицо у нее, кстати, «никакое»: незапоминающееся, с мелкими, словно стертыми чертами, легко поддающееся любым трансформациям при помощи грима – идеальное лицо для актрисы. Подобным типом внешности обладают, например, Кейт Бланшет и Хелен Миррен. Неслучайно первым громким проектом Шерман стала серия «Кадры из фильмов без названия», в котором она перевоплощалась в героинь старых кинолент.

Начался этот проект в 1978-м и продлился несколько лет – сначала на черно-белой пленке, затем на цветной. Глядя на эти снимки, ты испытываешь мучительное дежавю, пытаясь вспомнить, в каком же фильме ты видел нечто подобное. Но весь фокус в том, что ни в каком!

Все эти фильмы вымышленные, хотя их героини стопроцентно узнаваемы: вот роковая соблазнительница, вот женщина на грани нервного срыва, а вот несчастная запуганная провинциалка, которая вот-вот станет жертвой маньяка… И это все – Синди Шерман. В своих работах она едина во всех ипостасях: фотограф, модель, стилист, визажист, парикмахер. Сначала это делалось из экономии, потом стало творческим принципом.

Серия «Портреты старых мастеров» тоже была своего рода игрой в цитаты, только теперь уже из классической живописи. Шерман предстает на них в образах героев (как женщин, так и мужчин) с полотен Боттичелли, Энгра, Караваджо. В отличие от глянцевых журналов, где часто можно видеть подобные перевоплощения (российский «Караван историй» эксплуатирует эту тему из номера в номер уже второе десятилетие), Шерман сознательно уходит от гламура и «красивости». У нее грубый грим, грубые аксессуары, часто какие-то громоздкие муляжи и протезы (например, накладная женская грудь, которой она кормит пластикового пупса, или резиновая голова Олоферна, напоминающая реквизит из хоррор-фильма). Синди – яркий представитель постмодернизма, который не признает деления искусства на «высокое» и «низкое». К классике Шерман относится без всякого пиетета, перемешивая ее с масскультом и всевозможным трэшем. Это не пародии на картины великих мастеров прошлого, а попытка увидеть в знакомых, набивших оскомину образах новый смысл, постижение которого приводит зрителя к самым противоречивым эмоциями – от веселья до брезгливости и ужаса.

В середине 70-х, еще на заре своей карьеры, когда Синди Шерман только нащупывала свой путь в искусстве, она создала серию Cover Girl. Каждая из этих работ представляла собой триптих: слева – оригинальная обложка (в данном случае журнала Vogue с лицом культовой модели Джерри Холл), посередине – мастерская имитация с лицом Синди, а справа – тот же образ, но слегка трансформированный (иногда Шерман это делала с юмором, иногда довольно зло). Подобные роли она примеривала на себя не просто шутки ради, а для того, чтобы раскрыть сущность всепроникающих клише и стереотипов массовой культуры. Ведь все мы кому-то подражаем, вольно или невольно. Так бываем ли мы на фотографиях настоящими?

В серии «Голливуд/Хэмптон» Синди Шерман создала галерею узнаваемых типов женщин, променявших молодость и красоту на благосостояние и безделье. Там были довольно гротескные персонажи – стареющая кинозвезда, молодящаяся миллионерша, безвкусная блондинка с автозагаром… Женское старение, страх перед увяданием и смертью, невозможность повернуть время вспять ни за какие миллионы – весьма болезненная тема в обществе, где царит культ вечной молодости и красоты. Кстати, в этом проекте Шерман впервые стала использовать дорогой реквизит. Если раньше почти всю одежду для съемок она покупала в секонд-хэндах, то теперь с ней стали сотрудничать модные дома. Хотя никаким гламуром там, разумеется, и не пахло. «Я хотела сделать по-настоящему уродливые снимки», – говорила впоследствии художница.

Еще одна известная серия работ Синди Шерман – «Клоуны». Обычно художники стараются представить клоунов фигурами печальными, если не трагическими. У Шерман же они довольно зловещие – ни капли сентиментальности и юмора. Художница уверяла, что «за одним из этих угрожающих образов может скрываться алкоголик или даже растлитель малолетних». Но при этом она пытается разглядеть за устрашающими масками человека: если приглядеться, то на этих разукрашенных лицах можно увидеть уставшие, слегка покрасневшие глаза – единственную натуральную часть лица. Кстати, бьюти-индустрия по достоинству оценила сложный грим этих работ: в 2011 году клоунские снимки Шерман стали «лицами» рекламной кампании косметики M.A.C.

«Когда я училась в школе, меня раздражало отношение к искусству, как к чему-то сакральному. Мне хотелось делать то, что другие могли бы воспринимать непосредственно, для чего не нужно читать специальных книги. Мне хотелось, чтобы любой человек мог оценить то, что я делаю, даже если он не в состоянии понять смысл моих работ. Мне хотелось, чтобы люди могли что-то вынести из них для себя. Вот почему я решила обратиться к имитации явлений культуры, к ироническому их обыгрыванию», – объясняет Синди Шерман свой творческий принцип. Ирония в ее работах довольно часто бывала злой, но в последние годы художница, судя по всему, несколько смягчилась. Может быть, в ее душе наступила долгожданная гармония?..