Кроме постоянного призыва стучать и регулярного обновления списка экстремистских материалов и формирований, в этом канале размещаются покаянные видео белорусов, задержанных за те самые «экстремистские материалы»: они призывают соотечественников немедленно отписаться от каналов, признанных экстремистскими.

16 июля в канале появилось радостное сообщение: «Новости из братской России — штрафы за поиск и публикацию запрещенных материалов с использованием VPN». ГУБОПиК празднует: есть шанс, что белорусский опыт будет использоваться в России с тем же энтузиазмом, что и в Беларуси. В России поправки приняты во втором чтении.

Зато в Беларуси охота на подписчиков идет уже давно. Уголовная ответственность за подписку на телеграм-каналы, страницы в соцсетях и медиа, признанные экстремистскими материалами, в Беларуси не наступает.

Статья 19.11 Кодекса об административных правонарушениях предусматривает ответственность за «распространение, изготовление, хранение, перевозку информационной продукции, содержащей призывы к экстремистской деятельности или пропагандирующей такую деятельность» — штраф или арест.

К слову, эта статья в кодексе существует давно, задолго до протестов 2020-го и реакции на них режима. До 2016 года она нумеровалась 17.11, и по ней точно так же арестовывали и штрафовали. А появилась она в административном кодексе вообще в 2010 году, когда белорусы пользовались преимущественно кнопочными телефонами. Профили в социальных сетях тогда были далеко не у каждого, а телеграм-каналов и вовсе не существовало в природе, как и самого мессенджера. Зато тогда были газеты, листовки, распечатки с сайтов — за них и штрафовали, и сажали на 15 суток. Но в последние пять лет, после массовых белорусских протестов, административный арест слишком часто становится первым шагом на пути к уголовному делу.

Еще в 2023 году российская журналистка Екатерина Яньшина, приехав в Минск на суд над белорусскими правозащитниками, оказалась в тюрьме на Окрестина на 15 суток — ее увезли прямо с заседания суда и обвинили в мелком хулиганстве (мелкое хулиганство — это еще одна статья административного кодекса, которую активно используют силовики, чтобы посадить человека на «сутки»). После отсидки и возвращения домой в интервью «Новой-Европа» Екатерина рассказывала, что самое страшное время для сидящих там «на сутках» за подписки — это последние часы перед освобождением. Потому что если дверь открывается и фамилию арестанта называют за несколько часов до истечения срока ареста — значит, не на свободу, а в СИЗО по уголовному делу.

15 суток — это время, когда человек сидит, а его телефон изучают силовики. Изучают внимательно, подробно, скрупулезно. И если находят фотографии, переписки, подписки, которые могут сгодиться (а в их хозяйстве практически всё сгодится, работают рачительно), то за время ареста человеку успевают «сшить» дело и написать постановление о задержании в качестве подозреваемого. И из ИВС его увозят в СИЗО. Впрочем, даже если не в СИЗО — нет никакой гарантии, что не добавят новые сутки.

Рекордсменами по административной отсидке в 2021 году стали муж и жена, Сергей Крупенич и Марина Крупенич-Кондратьева. Их судили девять раз подряд — по той самой статье 19.11. Муж и жена пересылали друг другу сообщения из разных медиа, и по каждому силовики составляли отдельный протокол.

В общей сложности они отсидели 127 суток — с июля по ноябрь 2021 года. И когда их, измученных — в ИВС и ЦИП (центр изоляции правонарушителей) не предусмотрены ни передачи, ни матрацы, — всё-таки освободили, Сергей и Марина уехали из Беларуси. Вероятно, по какой-то причине Крупеничей решили не сажать по уголовному делу. И четыре месяца за решеткой по административным делам — это просто так долго силовики решали, что с ними делать.

Один из лидеров белорусской оппозиции Павел Северинец провел в ИВС по административным протоколам 75 суток летом 2020 года, прежде чем отправиться в СИЗО и в итоге сесть на семь лет. Когда начались протесты, Северинец отсиживал очередные «сутки». И только 20 августа, после многотысячных маршей, в которых он не участвовал, ему предъявили обвинение в организации массовых беспорядков. А правозащитнице Анастасии Лойко четыре раза продлевали административные аресты, потому что она забыла «облачный» пароль: ее били электрошокером, но она так и не вспомнила (или не сказала) пароль. Потом ее всё-таки отправили в СИЗО и в конце концов осудили на семь лет лишения свободы.

Журналистка Ирина Славникова была среди тех немногих оставшихся в Беларуси независимых журналистов, которых к осени 2021 года еще не посадили. В октябре того же года она полетела в Египет с мужем. По возвращении из отпуска, 30 октября, их обоих задержали в минском аэропорту и влепили по 15 суток каждому якобы за хранение экстремистских материалов в телефонах. Через 15 суток мужа Ирины освободили, а ей добавили еще 15 суток — теперь уже за «мелкое хулиганство». После второго ареста ее перевели в СИЗО и обвинили в создании экстремистского формирования. Экстремистским формированием объявили телеканал «Белсат», где работала Славникова. Приговор — пять лет лишения свободы.

Еще одна важная деталь.

Подписка белорусов на источники, которые признаны «экстремистскими материалами», — это административная ответственность. Но если телеграм-канал или медиа признали экстремистским формированием, то подписка становится уголовным преступлением, не говоря уже о донате.

Впрочем, сажать можно и просто так, даже если в телефоне ничего не нашли. ГУБОПиК в своем канале объяснял это так: «Формальное отсутствие состава — это не повод игнорировать нарушителя. Например, за хранение и просмотр детской порнографии тоже не предусмотрена ответственность. Но силовики всё равно вывернут и привлекут к ответственности педофила с грязными помыслами. А чем он отличается от экстремиста? Ничем. Мы с вами прекрасно понимаем, что если человек таким интересуется, значит, у него найдутся и другие нарушения». То есть, проще говоря, был бы человек — статья найдется. Всё как в старые добрые времена, названные «большим террором».

Конечно, белорусы соблюдают неписаные правила безопасности. Чистят телефоны перед пересечением границы, а некоторые — и вовсе перед выходом из дома. Пользуются двумя телефонами — один, опасный, хранится дома в укромном месте, а со вторым, где другой аккаунт и подписка исключительно на каналы с котиками и путешествиями, выходят в свет. В метро или трамвае, где не убережешься от взгляда из-за плеча, листают только прогноз погоды и онлайн-афишу. Но это далеко не всегда помогает. Бдительность бессильна против паранойи.

Котенок и мопс неотделимы друг от друга. ВИДЕО