«Я выбрал рисование»

— Вы закончили музыкальную школу по классу фортепиано, стояли у истоков группы «Сплин» и играли там на нескольких инструментах. Почему не стали продолжать музыкальную карьеру?

— Можно сказать, что «Сплин» начинался у меня в квартире. Но в какой-то момент человеку нужно сделать выбор. Когда ты молод, тебе хочется заниматься всем на свете: и музыкой, и рисованием, и бизнесом. Но, попробовав всё это, ты должен сделать выбор, чем ты будешь всё-таки заниматься? Я просто здраво оценил свои возможности и выбрал рисование: оно мне нравится больше, чем музыка.

— А сейчас играете на музыкальных инструментах?

— Сейчас я с удовольствием делаю музыкальные клипы. И то, что я немножко в музыке разбираюсь, мне очень в этом деле помогает.

У меня в студии была большая клавиатура — электронное фортепьяно. Но потом к нам в Израиль приехала одна учительница музыки из Киева, у нее совсем не было денег на инструмент. Я отдал ей эту клавиатуру, чтобы она могла давать уроки. Что она сейчас успешно и делает, а я этому рад.

— И всё-таки музыка занимает важное место в вашей жизни. Вы делаете музыкальные клипы с помощью нейросетей — и музыку, и слова, и видео.

— Мои музыкальные клипы — это совершенно не коммерческий проект. Мне просто ужасно интересно делать то, что никто до меня не делал. Как художнику тебе всё время хочется делать что-нибудь интересное, а не заниматься рутиной. Когда появляются какие-то новые возможности, разумеется, тянет всё сразу попробовать. Так было с «Масяней», когда появилась флеш-анимация и возможность в интернете делать видео со звуком.

Сейчас флеш-анимации уже нет, зато есть искусственный интеллект, с помощью которого можно создавать разные интересные штуки. Я получаю от этого процесса огромное удовольствие.

«Теперь к русской культуре больно прикасаться»

— Одно из ваших недавних музыкальных видео — клип «Пусть всегда» на музыку популярной в советское время песни «Солнечный круг». «Пусть всегда будут смерти, никогда не буду я!» — поет нежным голосом пионерка со стеклянными глазами. Почему вы выбрали именно эту песню?

— Мне было интересно показать, каким образом страна-агрессор переворачивает всё вверх ногами: все моральные принципы, все правила. Всё, что нам вдалбливалось десятилетиями: нет войне, миру — мир. Сколько лет мы эти принципы впитывали, они казались незыблемыми. Это какие-то основополагающие аксиомы человеческого бытия: убийство — это плохо. Это основа основ, стопроцентная заповедь номер один — не убей! Общечеловеческие ценности, которые зафиксированы, казалось бы, совершенно железно в обществе. И вдруг происходит полный переворот.

А песня «Пусть всегда будет солнце» во времена СССР была символом миролюбивости. Ее исполняли на многих языках, пели на всех фестивалях молодежи и студентов. Она была таким образцовым гимном мира. Я думаю, что в России эту песню больше не исполняют. И мне стало интересно, как эта песня может звучать сейчас — в современной, в общем, фашистской стране.

— Песня Александра Вертинского «Кокаинетка» была написана им в 1916 году. Вы полностью сохраняете оригинальный текст и делаете музыкальный клип «Кокаинеточка». Почему Вертинский?

— Моя «Кокаинеточка», на самом деле, имеет более тяжелую основу в своей идее, чем клип «Пусть всегда». Это можно сформулировать так: «Кокаинеточка» символизирует для меня погибшую русскую культуру. Это хорошо видно на примере кино. Люди, которые полностью отрицали коммунистическую и социалистическую идеологию, тем не менее, в среде культуры прекрасно стыковались. Казахи смотрели «Приключения Шурика», а киргизы, наверное, знают наизусть фильм «Старики-разбойники». А сейчас мы не можем спокойно смотреть, к примеру, советские фильмы. Потому что мы знаем: этот стал фашистом, тот стал там нацистом, кто-то из этих героев вылизывал задницу диктатору и так далее. Я уже не говорю про литературу, которая тоже была очень хорошо известна среди читающих, и не только читающих по-русски. А теперь к русской культуре, к сожалению, больно прикасаться вообще. Она практически разрушена Путиным. Нас лишили наследия нашего детства, нашей истории, нашей литературы.

Они не только разрушили мир в Европе и в целом в мире, но и совершенно погубили собственную культуру. Мы знаем, что произошло после Второй мировой войны с немецкой культурой и как болезненно она воспринималась. Ее принимали, понимая, что она вроде бы не имеет отношения к нацизму, но, тем не менее, вся немецкая культура здорово пострадала от нацизма.

То же происходит сейчас с русской культурой, только еще хуже. Потому что во времена фашизма не было интернета, и мы не всегда знали, кто нацист, а кто нет. А теперь мы всё про всех знаем. Популярность русской культуры в мире крайне резко упала, если не сказать «абсолютно рухнула». И Вертинский — одна из тех страниц русской культуры, которую чертовски жалко. Вот эту погибшую русскую культуру символизирует клип «Кокаинеточка».

Масяня ИИ не по зубам

— Вы используете в создании музыкальных клипов нейросети. Насколько легко или, наоборот, сложно вам работается с помощью искусственного интеллекта?

— Так же, как в свое время с «Масяней», с музыкальными клипами у меня практически нет конкурентов. Потому что мало кто знает, как выглядит нормальный анимационный процесс создания мультфильма, и при этом умеет использовать возможности нейросетей. У меня же есть художественное образование, и я хорошо понимаю техническую сторону.

Но это не означает, что использовать искусственный интеллект в анимации легко. Довольно часто у меня с нейросетями происходит настоящая война, потому что у искусственного интеллекта вдруг появляется свое мнение по поводу того, как должны двигаться мои персонажи, что они должны делать, как они должны открывать рот, насколько они должны управлять собственной мимикой.

У каждой нейросети есть по этому поводу свое мнение. И все эти разнообразные модели искусственного интеллекта спорят со мной — автором, доказывают и отстаивают свое мнение. Некоторые помогают на каких-то стадиях, другие, наоборот, мешают, а третьи упираются, как ослы, и вообще не хотят ничего делать.

И тогда я им говорю: «Стоп! Вообще-то я здесь как бы раньше вас появился!» В общем, это всё очень интересно. Иногда у нас бывают такие бурные мозговые штурмы, что можно отдельный сценарий писать только про это.

— То есть вы общаетесь с нейросетями как с разумными существами?

— Однозначно, в них есть некий человеческий фактор. Это всё-таки не калькулятор, а именно разум. Хотя многие с этим спорят, но я, наблюдая их внутренний процесс, скажу, что это, конечно, не человеческий, но всё-таки разум. Нейросеть можно шокировать, сбить с толку, обмануть.

— Например?

— Допустим, когда нейросети по цензурным соображениям не хотят делать кровь, ты просто им говоришь, что нужно залить всё красной краской. Это они понимают, и делают то, что мне нужно. И таких методов «обмана» у меня накопилось уже очень много.

Или нейросети, например, отказываются воспринимать лицо как лицо, если на нём нет носа. У них довольно стереотипный паттерн лица, на котором обязательно должны быть глаза, нос, рот и уши. Если чего-то из этого не хватает, то нейросеть теряется и не понимает, что делать. В общем, там есть очень много чему учиться, поэтому мне всё это еще долго будет интересно.

— Но «Масяню» с помощью искусственного интеллекта пока не получается сделать?

— Нет, не получается. Я думаю, что на моей жизни и не получится в ближайшие лет 20, потому что искусственный интеллект — это совершенно противоположная вещь такому персонажу, как Масяня. Она во многом построена на интуиции, на менталитете, на очень человечных вещах, которые искусственному интеллекту освоить будет непросто. Я думаю, что интуиция и юмор — это те вещи, которые искусственный интеллект освоит в последнюю очередь.

А такой юмор, как у Масяни, ему будет особенно трудно освоить. У этого юмора еще же есть свои градации: есть суровый сарказм, есть утренний сарказм, есть безнадежный сарказм, есть легкий сарказм и так далее. То есть все эти виды сарказма, которые присутствуют в мультфильмах, искусственному интеллекту будет освоить крайне проблематично.

«Будет очень хорошее время!»

— «Масяня» делается за счет краудфандинга. Вы всегда обсуждаете с патронами сценарии новых серий?

— Не только обсуждаем, но еще и голосуем. Просто у меня очень много сценариев и идей. Ведь анимация — это штука тормозная, делать ее долго, занудно. А мысли сыплются из меня всё время. Я их записываю, у меня есть для этого толстенный Google Docs, и даю патронам на выбор сценарии — 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, выбирайте!

— Есть ли сценарий, который вы сами очень хотели сделать, но патроны сказали категорическое «нет»?

— Да, есть такие сценарии. Обычно это связано с грустными, депрессивными и безнадежными сценариями. Бывает у меня иногда такое настроение.

— У вас на канале недавно вышла новая серия «Масяни» «Сатрап Экспо» про выставку достижений диктаторского хозяйства. Предлагали ли патроны для нее какие-то идеи?

— У нас в этом плане всё-таки разделение ролей: я — автор, а они — зрители. Они могут голосовать за ту или иную историю, но творческие решения всегда остаются за мной.

— В финале серии Масяня находит весьма оригинальный способ избавиться сразу ото всех диктаторов мира. Были ли у вас альтернативные варианты концовки?

— Конечно! У меня было много вариантов. В изначальном сценарии Масяня вообще жертвовала собой и подрывала себя вместе с диктаторами. То есть я делал такой мега-драматический финал, с оркестровой музыкой и жертвенностью. Но потом я решил, что это фуфло, и добавил юмора.

— Патроны уже проголосовали за следующую серию?

— Да, и они хотят абсурдную комедию. Люди очень устали от смертей и от войны. И устал тот отдел мозга, который заведует именно чувством самосохранения.

— Что будет делать Масяня, когда закончится война в Украине?

— Очень будет хорошее время, наконец-то можно будет вернуться к самым обычным бытовым вещам, к песням, веселению, приколам, плясанию и поеданию бубликов. А войны нам уже, я думаю, хватило на нашу жизнь.

— А дети у Масяни вырастут?

— Вот, кстати, подростки — это очень хорошая тема! У нас в семье их двое. А отношения с подростками — это просто непаханое поле. После войны я как раз бы с удовольствием этим занялся.

Back to common sense

— Вы изучаете иностранные языки? На каких уже говорите?

— На английском, немецком, голландском, немного испанский знаю, итальянский немного, начинал учить китайский, сейчас изучаю финский. На самом деле я просто люблю учить языки, потому что это развивает мозги. Это как для тела гимнастический зал, в который я ненавижу ходить. А вот учить языки я очень люблю, потому что это здорово развивает и память, и сообразительность, и быстроту реакции, и все на свете. И, кроме того, мне почему-то это доставляет большое удовольствие.

Финский я активно учу, потому что это Ингерманландия. Была идея попробовать восстановить ингерманландский язык, потому что еще совсем недавно он был полноценным языком, но сейчас он угроблен совершенно. В принципе, еще память свежа, поэтому его можно восстановить, сделать детские книжки, мультфильмы. То есть каким-то образом ввести в социум. Но это очень большая лингвистическая научная работа: если этим заниматься, то будет уже не до мультфильмов.

— Использовали ли вы этот языковой опыт, чтобы создавать мультфильмы на разных языках?

— У меня есть один мультфильм на иврите, который я делал по рассказу известного израильского писателя Этгара Керета. Он даже попал в школьную программу в Израиле. Я очень люблю Германию, на немецком языке несколько музыкальных клипов есть. Делаю иногда местные проекты в разных странах, в том числе Израиле, в Германии. Это совсем другой менталитет, когда ты делаешь что-то на другом языке. И мысль, которую ты вкладываешь, на другом языке звучит совершенно в другой тональности. Поэтому мне интересно иногда бывает сделать что-то на других языках.

— Недавно вы сказали, что хотите создать полнометражный мультфильм в жанре мюзикла. Даже есть рабочее название — «Back to common sense». Работа уже началась?

— Вообще я очень люблю мюзиклы. И естественно, первый в мире мюзикл, сделанный с помощью искусственного интеллекта, будет за мной. Это будет абсурдная музыкальная комедия. Но пока, к сожалению, нейросети по своим возможностям не доросли до уровня большого мультфильма. Например, хоровое пение ни одна модель не может пока сделать хорошо. Поэтому запасаемся терпением и сидим ждем. Но недолго ждать, на самом деле. Нейросети быстро развиваются, сейчас каждую неделю что-то новое приходит. Так что можно даже сейчас начинать потихоньку. Мне нужно сделать туда хорошие музыкальные темы, хитовые. Пока пишу сценарий.

— Что Масяня пожелает зрителям в наступающем Новом году?

— У меня был в одном из эпизодов такой фрагмент, когда Масяня выходит из дома и говорит соседу: «Доброе утро». Тот молчит. Она опять говорит: «Доброе утро!» А сосед отвечает: «Добрым оно будет, когда сдохнет сама знаешь кто!» То есть такая форма приветствия у них теперь. Так что мы все будем счастливы, когда трагедии не будет. И когда, наконец, все диктаторы сдохнут.

Линкайтс: вопрос о "Ventas osta" будет решаться после ознакомления с аргументами решения США