Недавно она расказала об этом на Facebook и вскоре после публикации хотела удалить сообщение: “Но было уже слишком поздно. Люди уже писали одобрительные и ободряющие комментарии. Я думала, что удалить это было бы неправильно". Своим опытом Санита поделилась с порталом mammamuntetiem.lv.

Санита недавно открыла свою частную практику в клинике. Наряду с работой, она - мама трех детей. Меланому ей диагностировали три года назад, когда старшей дочери Аннии было 22 года, сыну Нику – 13, а младшей дочери Луизе – шесть.

На откровение в Facebook Саниту побудил скандал вокруг Rigvir, препарата виротерапии, который был единственным в Латвии для лечения меланомы на первых двух стадиях.

Санита рассказывает, что и ей был назначен Rigvir на все время лечения: “Я ничего не планировала публично писать, но один знакомый врач, реагируя на сообщение о том, что распространение Rigvir временно приостановлено, написал – "наконец-то!” И это вызвало у меня шквал эмоций. Я имею в виду, как он мог так написать, если для меня этот медикамент был единственной надеждой на оздоровление и нормальную жизнь".

В январе этого года онколог-иммунолог после очередного исследования назначил женщине последние инъекции Rigvir – одну в марте и последнюю в июне. “Тогда в марте я пошла в аптеку и изъяла обе ампулы. Одну из них оставила в холодильнике аптеки. Через месяц объявили, что Rigvir больше не доступен. Но я счастлива, потому что по крайней мере смогу закончить терапию в полном размере", - пояснила педиатр.

Санита регулярно посещает гинеколога, стоматолога, зубного гигиениста, и у нее есть свой дерматолог. Они знакомы уже с 16 лет, были вместе в Школе молодых медиков, затем учились в тогдашней Медицинской академии.

"Он всегда осматривает мои родинки, потому что у меня их очень много. При необходимости вырезает их и удаляет лазером мешающие папилломы", – рассказывает Санита.

Подозрительная родинка появилась на спине в мае 2016 года, когда Санита только что вернулась из Грузии. Через неделю последовала операция, а затем началось ожидание результатов анализов. Прошло несколько недель, и позвонил дерматолог: “Ты только не волнуйся, но у тебя меланома, но еще не известно, какая стадия, образец нужно отправить в другую лабораторию”.

"Две недели провела как в кошмаре. В тот день я ехала домой, вся тряслась, и не понимала, что теперь будет. И больше всего беспокоилась о своих детях, если со мной случится что-то плохое…", – вспоминает женщина.

На вопрос, почему так случилось, ответа нет. Примерно за восемь месяцев до диагноза Санита изменила образ жизни – стала больше готовить зеленые смузи, думать о правильном питании, регулярно бегать, заниматься спортом, до лета успела сбросить 20 килограммов. Солярий не посещала с 2006 года, когда начали говорить об их вредности, только несколько раз была перед Новым годом - хотелось красивого загара на празднике.

Санита высказывает версию, что, может быть, виновато то, что она из Вентспилса с его морем, солнцем, пляжем: “А кто в детстве, в подростковом возрасте не сгорал, когда кожа сходила? В то время никаких кремов с защитой от солнца не было".

К счастью, Санита пришла на проверку в нужный момент, а не несколько лет спустя. Меланома – один из тех видов рака, который очень быстро распространяется, входит глубоко, создает метастазы.

В заключение онколога было написано, что меланома — всего лишь один миллиметр глубиной. Для точного определения этапа должна быть определена цифра после запятой - на стадии 1.А невозможно было получить компенсированный государством препарат Rigvir. Ожидание длилось неделю, пока медики не диагностировали, что глубина уже составляет 1,01 миллиметра. На стадии 1.B пациент уже может получить оплаченную государством терапию Rigvir.

Вскоре после операции начались и продолжаются регулярные проверки здоровья, не образовались ли метастазы. В последний год инъекций проверялась не так часто – раз в четыре месяца.

Примерно через год онколог успокоил, что можно выходить на солнце, даже немного позагорать, только с 11 до 15 часов не появляться на солнце и обязательно использовать солнцезащитный крем. Первое, что Санита сделала – купила билеты в Египет. На телефоне у нее есть разные приложения, определяющие уровень ультрафиолетового излучения.

Несмотря на то, что государство оплачивает Rigvir, Санита утверждает, что из своего кармана в среднем за год заплатила около 200 евро. В первый год все проверки стоили около 1000 евро или даже больше, но их затем покрыла страховка.

В конце концов, Санита превысила страховой лимит и стала платить из своего кармана: “С тех пор как у меня диагностировали меланому, страховщики больше не хотят со мной заключать договор. Конечно, заключить можно, но сумма огромная, если до этого года страхование обходилось в 300 евро, то сейчас не менее, чем в 700 евро. Больше всего мне больно, что страховые компании поддерживают гомеопатию, а к онкологическим больным поворачиваются спиной".

Латвийцы недооценивают активность солнца, а ситуация ухудшается: врач о рисках меланомы