Ирина Апексимова: «Мне очень везло на гениев»

Одного жаль: не транслируют буквы феноменального апексимовского обаяния. Но ничего, скоро она приедет в Ригу, чтобы сыграть Аркадину в «Чайке», и это не антреприза, это сегодняшняя «Таганка» как она есть, так что Ирина предстанет перед публикой в нескольких ипостасях сразу – и как актриса, и как руководитель театра, и даже как мама, потому что роль Нины Заречной исполняет ее дочь Дарья Авратинская.

Три выпускника одного и того же актерского курса – вы, Евгений Миронов и Владимир Машков -- возглавляют сейчас не последние театры Москвы. Можно ли это назвать совпадением, пусть и удивительным?

Думаю, да. Но, знаете, это наше поколение – скорей всего, последнее – родившихся в СССР, крепких таких, с хорошим советским воспитанием, поведением, знанием... Хотя с каким таким знанием, господи... Просто, с одной стороны, зарядка оттуда, ценности: те, кто делал из нас людей, – я сейчас имею в виду не родителей, а педагогов, – были очень серьезными личностями. С другой стороны – мы первые, кто смог пережить глоток этой вроде бы как свободы и у кого не сорвало крышу от этого. Так сошлось, так совпало.

После работы с Виктюком вы не давали себе зарока – все, больше никаких гениев рядом?

Нет. Мне очень везло в моей жизни на гениев. Началось все с Табакова. (Ирина училась у Олега Павловича в Школе-студии МХАТ. – Прим. ред.) Дальше я попала в Художественный театр. Конечно, Ефремов был гений-гений... И все, кто меня окружали... Пилявская Софья Станиславовна, с которой я играла сумасшедшую барыню в «Грозе» в очередь! Вячеслав Невинный как партнер по сцене! Понимаете?.. Смешно сказать, у меня был в поклонниках Смоктуновский, ему нравилась одна моя роль… или, может, костюм, не знаю… Это был спектакль «Ундина» наш дипломный, я там была плохой графиней Бертой, в третьем акте спускалась с огро-о-о-мной лестницы, и он всегда приходил за кулисы и очень элегантно подавал мне руку... И когда на такое количество гениев один гений странный – ну, бывает.

«Таганка» с ее громкой историей и непростой судьбой стала для вас родной за эти четыре года?

Ну конечно, стала. Сюда уже столько вложено сил и желания как-то вытащить всю эту эпопею... И потом, все равно ты привыкаешь к людям, которые здесь работают, обижаешься на них порой... но этого не показываешь... Ты же все равно с ними живешь... Я же большую часть своего времени провожу в этих стенах. Я отсюда выхожу, только если куда-то на гастроли отправляюсь. И все.

У вас есть личный рекорд продолжительности рабочего дня?

О-о-о-о... Где-нибудь перед премьерой, как правило... Мы, когда выпускали «Алису» (спектакль «Беги, Алиса, беги» в постановке Максима Диденко получил пять номинаций на «Золотую маску» 2019 года. – Прим. ред.), однажды начали репетицию в 10 утра и в начале второго ночи закончили... Но это только сама репетиция, а ведь надо перед ней пораньше прийти... И поскольку я в «Алисе» работаю актрисой, а периодически работаю еще и директором, бухгалтерия все время бегает ко мне за кулисы подписывать что-то... Интересное такое времяпрепровождение.

Даже обычный ремонт – тяжелое испытание для человека. У вас за плечами опыт ремонта двух театров. Каково это?

Это забавно! Потому что когда я дома делаю ремонт – а я делаю это очень часто, у меня пунктик на том, чтобы все было чисто и вылизано...

Ни трещинки?

Да. При виде трещинки меня начинает подергивать. Но дома я просто загоняю ремонтников и говорю: покрасьте вот это. На этом весь надзор и заканчивается. (Хмыкает.) А здесь я занималась каждой деталью очень серьезно. Это ощущение, что ты делаешь что-то этакое...

На века?

Ну, не на века... Но все равно, на какое-то время это в любом случае останется.

Насколько репертуар «Таганки» отражает ваш личный вкус, ваши представления о том, каким должен быть театр сегодня?

Ну, репертуар все равно отбираю я... и каждый раз думаю, что это будет прекрасно, но иногда что-то получается на 150 процентов, а иногда гораздо меньше. В театре все режиссеры приглашенные и много молодых. Всегда есть какой-то процент несхождения с труппой; или, например, режиссер, успешно работающий в малом пространстве, делает постановку на большой сцене. Во всем есть риск.

Что в своей директорской работе вы не доверили бы никому, включая самых опытных и проверенных людей?

Смету на спектакли.

Если бы из всех режиссеров вы выбирали, с кем работать, – кого бы предпочли как актриса?

Ну вот я и выбрала: Константина Богомолова, который сделал «Теллурию» по Сорокину. Я выбрала Дайнюса Казлаускиса, «Чайку» которого мы сыграем в Риге. Я выбрала Максима Диденко – с удовольствием. Я бы, конечно, поработала с Денисом Букурадзе, который у нас поставил «Старшего сына», но в «Старшем сыне» для меня нет роли. Может, позже еще встретимся…

У меня было продолжение вопроса – а как директор театра, но, кажется, это уже совершенно неразделимо.

Неразделимо. Это же все я. Как я могу разделить?..

Вас сильно тянуло на сцену, когда вы пришли сюда? Этот актерский простой, который вы сами себе организовали, – легко было пережить? 

У меня была «Скамейка» на стороне. У меня тогда еще была «Игра в правду» – пока был жив Дима Марьянов. То есть не было ощущения, что я профессионально загибаюсь. Здесь, на «Таганке», я не могла себе позволить идти на сцену. Просто не могла. Ну, какое-то время не могла, до тех пор, пока не поняла, что сделала несколько хороших спектаклей и уже имею какое-то моральное право играть в этих стенах.

Вы когда-то играли в мхатовской «Чайке». Ваша Аркадина с тех пор сильно изменилась?

Да, конечно. Конечно. Понимаете, в МХТ меня ввели практически за несколько дней в старую ефремовскую постановку, Олега Николаевича в то время уже не было, половину артистов, которые играли в «Чайке», я даже не знала. Непосредственно, кого я знала и за кого цеплялась – это за Женю Миронова, потому что он был мой однокурсник; за Владлена Давыдова, с которым у нас очень длинная история – потому что еще в те времена, когда я была в труппе МХАТа, мы вместе играли в «Дяде Ване», там он был моим мужем, Серебряковым, а тут, спустя какое-то количество лет, оказался моим братом, Сориным...

Ну, в общем, спектакль шел достаточно редко, первый я сыграла достаточно хорошо, знаете, как говорят – с вилкой в одном месте. А следующий был через три месяца, и я его сыграла очень плохо. Нет, правда, я серьезно говорю. Третий, который тоже был через пару месяцев, я сыграла еще хуже и сказала: до свидания. А эта «Чайка», в Театре на Таганке, делалась уже на меня. Все другое.

Играя с дочерью в одном спектакле, вы много нового узнали о ней?

Да ну что вы. Боже упаси.

А о себе?

Нет. (Смеется.)

Самое важное, чему вас научила дочь?

А фиг его знает. Не знаю. Мне вот как-то задали вопрос: чему вас научил Олег Павлович Табаков. Чему он меня научил? Всему! И ничему. Ну как тут можно ответить? Мы каждый день как-то влияем друг на друга.

Что для вас – внешний облик? Предмет ежедневной заботы? Предмет гордости? Предмет игры?

Про игру не знаю. Но, конечно, я смотрю на себя в зеркало. Естественно.

И что думаете при этом?

Думаю, как же я старею.

А сколько времени у вас уходит, чтобы собраться на работу поутру?

Полтора часа.

Прочитала, что вы хотели бы запустить собственную линейку обуви...

Никогда в жизни! Даже в мыслях такого не было. Но я читала про себя, что я бисером вышиваю. Так что даже не удивляюсь. 

Вы пытались когда-нибудь бороться с засильем черного цвета в своем гардеробе?

Неа. Мне очень нравится. Ну а потом, у меня есть какие-то яркие вещи, и я их ношу. Как правило, это брюки или юбки. С верхом как-то не складывается.

Есть ли у вас зависимость от красивых вещей? Можете позволить себе лишнего в порыве?

Да, конечно. Я обожаю процесс покупки.

На что вы готовы потратить последние деньги?

Вы знаете, у меня были разные периоды в жизни. Я была иногда чудовищно бедная и считала каждую копейку, я была иногда чудовищно богатая и не считала денег. В принципе, я не склонна их считать. Я никогда не смотрю, что сколько стоит. Ну, не до безумия, естественно. Например, у меня домработница, 19 лет одна и та же, это уже свой человек в доме, и когда я прихожу с продуктами из магазина, она спрашивает: где чек? Сколько это стоит? Я говорю: я не знаю. Вот у меня есть деньги – я их трачу. Их нет – я их не буду тратить. Какие проблемы?..

Кто, на ваш вкус, самая стильная женщина на свете?

О-о-о-о. Я не знаю. Я не могу назвать имя.

Это говорит о том, что у вас нет Инстаграма и вы не подписаны на тех, кого принято считать иконами?

Нет. Я это ненавижу. Мне кажется, соцсети убивают все, что остается у человека живого и разумного.

Если бы вы могли на один день стать любым мужчиной, это был бы...

Хм… Да Путин же, елки-палки!

Когда люди вас разочаровывают – вы оставляете им шанс или стараетесь распрощаться?

У меня очень длинное терпение, очень, но в один момент оно заканчивается. Я оставляю человеку шанс еще существовать, но у меня внутренне ставится на нем крест.

Что бы вы хотели бы изменить в своей жизни, но не можете?

Я бы хотела, чтобы в сутках было не 24 часа, а хотя бы 36. Чтобы мне хватало времени в том числе куда-то пойти, что-то посмотреть. Впрочем, не думаю, что это бы что-то изменило. Я все равно торчала бы в этом театре. Не знаю... Я не могу вернуть своих близких людей. А все остальное не важно. 

13 мая на сцене театра «Дайлес» – спектакль Московского театра на Таганке «Чайка 73458» в постановке Дайнюса Казлаускаса. В ролях: Ирина Апексимова, Дарья Авратинская, Александр Метелкин, Александр Резалин, Сергей Векслер, Василий Уриевский и другие.