"Меньше надо есть, тогда и болеть не будет": елгавчанка узнала о смерти мужа от чужого человека
Лариса с мужем Айваром прожила 26 лет. Оба педагоги, вдвоем строили домик в Елгаве. Теперь Лариса все продала, переехала в квартиру близ Риги. Она только через год после смерти супруга написала заявление в Инспекцию здравоохранения, но оттуда отозвались — нарушений не было. Ответа на вопрос «Почему?» у женщины по-прежнему нет. Ее историю записали журналисты LTV.
В Елгавской больнице у Айвара обнаружили пупочную грыжу — это было проявлением рака, признает теперь глава Хирургического отделения Юрий Степанов. Но тогда врачи так не считали. Доктор Каспар Вайводс грыжу прооперировал, через несколько дней Айвар вернулся на работу. С появления первых симптомов прошло три недели, но боль не проходила. Через 4 дня вызвали скорую, опять поехали в Елгавскую больницу.
Айвар рассказывал, как ему больно, а врач, не особенно слушая жалобы пациента, только бросил — меньше есть надо, тогда и болеть не будет.
Но в больнице обнаружили раковые клетки. Айвара направили в Гайльэзерс. Когда с появления болей и первого визита к врачу прошло три месяца, стало ясно — рак распространился, придется расстаться со всем желудком.
Но вопросы задать было некому — доктор был занят, да и в свободные моменты говорил мало.
Айвар, несмотря на слабость и боль, сам садился за руль и ехал из Елгавы в Ригу на химиотерапию.
Айвар рассказал жене Ларисе, что однажды спросил доктора Вецвагаре, почему заболел раком желудка, как такое могло случиться? Доктор остроумно ответила, что ей надоело слушать вопросы, которые задают сто раз на дню.
«Она со мной говорила, будто я мусор какой-то!...» — такими были слова Айвара.
Доктор Вецвагаре признала, что иногда бывает слишком эмоциональной, и извинилась за произошедшее.
У Айвара, как это часто бывает с больными на последних стадиях, появились осложнения. Болезнь перешла в легкие. За помощью обратились в Отделение пульмонологии к доктору Инге Стукене. Но, как вспоминает Лариса, отношение было другим — и разговоры, и процедуры, которые делались с уважением, ответственно и качественно. Другим отношение было и в реанимации Гайльэзерса.
Примерно за неделю до смерти Айвар вновь попал в Елгавскую больницу. Осложнения усугубились, боль стала невыносимой. Лариса направилась к доктору Вайводсу и спросила о состоянии больного. «Он умирает», — был ответ.
Следующей ночью Айвар умер. Больница об этом Ларисе не рассказала. Женщина вошла в отделение, по дороге поздоровавшись с персоналом. Все улыбались и желали доброго утра. Дойдя до палаты, где лежал муж, Лариса увидела пустую койку. На вопрос, где Айвар, кто-то, проходивший мимо, подняв глаза к потолку, ответил — «Ушел. Примите соболезнования».
Ларисе в тот же день позвонила медсестра Алла: «У вас сегодня муж умер, так? Срочно принесите его больничный, надо документы оформлять!».
Лариса ответила, что еще раз ехать в больницу сил нет. Алла возмутилась: «Сегодня суббота, выходной у меня! И я только ради вас пришла на работу!»
Старшая сестра Ангелика Яковчика, которую в Елгавской больнице зовут Аллой, такого разговора не помнит — и утверждает, что не могла такого сказать. Если пациент умер в субботу, то оформление документов можно отложить до понедельника. Хотя нет точных правил, кто отвечает за сообщение о смерти и соболезнования близким, а также в какой срок это нужно сделать.
Поясняя, почему персонал, увидев женщину лично, ничего ей не сообщил, Солвейга Абола, представитель больницы, допустила, что утренняя смена просто не знала о смерти. Она допустила, что, возможно, нужны новые правила.
