Вывести на частоту. Спецпроект о том, что читают и смотрят русскоязычные диаспоры в Европе и как независимым медиа научиться с ними говорить

Более того, русскоязычные СМИ, по крайней мере для части этой аудитории, оставались важным способом поддерживать и сохранять свою российскую идентичность. Нажав кнопку «выключить», ЕС не решил проблему полностью, поскольку запрос на русскоязычное вещание остается. Среди русскоязычных европейцев есть разные группы медиапотребителей, у каждой из которых этот запрос выглядит по-своему.

Конформист, Чужак и Верующий

Среди русскоязычных европейцев распространены четыре группы сценариев медиапотребления. Каждый сценарий определяется ключевой мотивацией, отталкиваясь от которой проживающий в странах ЕС человек продолжает использовать источники на русском или местном языках.

Первая группа сценариев — «включенные». Для таких пользователей потребление медиа — это форма политической активности или досуга. Они, как правило, тратят много времени, изучая новостные ресурсы, в том числе сравнивая русскоязычные источники с источниками на тех местных языках, которыми они владеют.

Именно «включенные» медиапотребители задают тренды политических обсуждений в русскоязычных группах в соцсетях и таким образом влияют на позиции остальных.

Так, после 24 февраля 2022 года именно благодаря им доминирующее до этого обсуждение пандемии коронавируса и вводимых европейскими странами ограничений оказалось мгновенно вытеснено новостями о войне в Украине, которые подавались преимущественно с пророссийских позиций.

Для «инструментальных» сценариев медиа — источник повседневного комфорта. Этот тип медиапотребителей редко демонстрирует интерес к политическим новостям как из России, так и из Европы. На русском языке они прежде всего ищут практическую информацию по адаптации к жизни в принимающей стране и рассчитывают на помощь других русскоязычных и широкие сети поддержки. Именно «инструментальные» медиапотребители создают основной массив обсуждений в русскоязычных группах в соцсетях. Они избегают политических тем, в том числе потому что опасаются последствий за публичное выражение своей политической позиции.

При «инерционных» сценариях пользователи считают, что знать о событиях в мире — это их «долг», но специального интереса к медиа не проявляют. Для них просмотр новостей на русском языке — давно устоявшаяся рутина, которая дополняется их обсуждением в постоянном социальном кругу.

Именно «инерционные» медиапотребители наиболее подвержены российской пропаганде.

В первую очередь, это связано с тем, что телевидение — их основной источник информации. Но также и потому, что наибольшее доверие у них вызывает формат «быличек» — способ подачи новостей через личный опыт и нарочито искренние истории «простых людей», которые оказались свидетелями или участниками какого-то события. Этот формат, используемый российскими проправительственными медиа, затем сложно опровергнуть.

«Переходные» — четвертая группа сценариев, при которых медиа — проводник в экстремальном положении, помогающий человеку справиться со стрессом. В момент кризиса пользователь радикально расширяет список источников и объем потребляемой информации, что после острой фазы кризиса приводит к серьезному изменению всей палитры медиапотребления.

До 24 февраля такой стресс у русскоязычных пользователей, как правило, возникал из-за переезда. Однако сегодня группа переходных сценариев медиапотребления характерна и для тех, кто уже давно проживает в странах ЕС. Они испытывают иной тип стресса, который трансформирует их привычное медиапотребление.

Застыть, интегрироваться или уезжать

Для части русскоязычных европейцев лишение доступа к привычным медиа на русском языке после их блокировки оказалось усилено ощущением небезопасности, исходящей от правительств стран ЕС. Российские диаспоры в Германии, Латвии и Эстонии обнаружили, что тот уровень интеграции в европейское сообщество, который у них есть сейчас и был достаточным для того, чтобы комфортно жить в их странах ранее, теперь оказался слишком низким. Сохранившаяся у них связь с Россией и русскоязычным пространством, в том числе через российские государственные медиа, привела к тому, что их политические взгляды и отдельные социальные практики (например, незнание или недостаточное знание местного языка) теперь считаются неприемлемыми в стране их проживания.

Столкнувшиеся со стрессом недостаточной интеграции русскоязычные европейцы придерживаются одной из трех стратегий выхода из «переходного» состояния.

Первая стратегия — пытаться переждать трудные времена, не предпринимая усилий по большей интеграции и не меняя исходный тип медиапотребления. Такие пользователи ищут возможности, в том числе нелегальные, получить доступ к привычным пророссийским источникам информации, отражающим их точку зрения. Вторая стратегия — приложить усилия к большей интеграции в сообщество принимающей страны. Эти пользователи пытаются лучше выучить язык, сдать экзамен на гражданство, найти местных знакомых или сменить работу. Они заинтересованы и в новых медиа, которые помогут им интегрироваться. Третьей стратегии придерживаются те, кто испытал наибольший стресс, осознав недостаточность уровня их текущей интеграции. Они рассматривают для себя сценарий переезда из ЕС в Россию, где они смогут находиться в русскоязычной среде и без опасений потреблять российские новостные источники.

Вклад независимых

Российские независимые медиа, покинувшие Россию и оказавшиеся в эмиграции, в том числе на территории ЕС, могли бы выступить «проводниками» для тех русскоязычных европейцев, которые выбрали для себя стратегию усиления интеграции. Для этого им необходимо ориентироваться в качестве одной из целевых аудиторий не только на тех, кто переехал из России в Европу после начала полномасштабного вторжения в Украину, но и на более укорененных представителей российской диаспоры. Изначально имеет смысл опираться на «включенных» медиапотребителей как на наиболее политизированную группу, которая в качестве одного из источников информации использовала российские независимые медиа и до 24 февраля.

На втором этапе, когда «включенные» медиапотребители начнут чаще ссылаться на независимые СМИ во время обсуждения в соцсетях, можно сделать ставку на «инструментальных» медиапотребителей, предоставляя им более практическую информацию — например, о налогах, документах или событиях, происходящих в их странах.

После формирования устойчивого спроса в первой и второй группах независимые медиа могли бы попробовать выступать альтернативными ресурсами и для «инерционных» медиапотребителей, помогая тем самым противостоять российской дезинформации в Европе.